В Хангай за огненным камнем - Липовский Юрий Олегович (чтение книг TXT) 📗
Соёмбо
Наутро мы с даргой Мунхтогтохом поехали в сомонный центр [26] Тариат, расположенный неподалеку от нашего лагеря. Тариат — поселок в горах Хангая, на высоте 2500 м над уровнем моря. Раньше его называли Хорог, отсюда, вероятно, и название главного вулкана — Хоргийн-тогоо.
Тариат невелик — несколько каменных домиков, школа-десятилетка, новый Дом культуры и белоснежные юрты, раскинувшиеся на зеленом ковре, буквально усеянном эдельвейсами. Он превосходно смотрится на фоне заснеженных гор, черного конуса вулкана Хоргийн-тогоо и ослепительно яркого голубого неба.
Соёмбо — Эмблема Монголии.
На центральной площади Тариата — обелиск, увенчанный звездой, — памятник вечной дружбе между нашими народами. В центре обелиска — серп и молот и соёмбо.
Соёмбо — монгольская национальная эмблема, которую можно встретить везде, символика ее расшифровывается не просто, и мне не терпится узнать ее смысл. Об этом мне рассказывает Сэрэтэрийн Мунхгогтох.
— Наверху соёмбо, — начинает он, — изображен знак огня. Для каждого монгола это священный знак, означающий благополучие человека, семьи, народа. Три язычка пламени говорят о единстве прошлого, настоящего и будущего народа.
Под знаком огня вы видите Солнце и Луну. Это мы — монголы, чей отец — молодой месяц, чья мать — золотое Солнце. Так поется в старинной монгольской песне.
Смотрите дальше: два треугольника вверху и внизу — это наконечники стрелы или копья, опущенные острием вниз. Они означают смерть врагам родины!
В центре соёмбо — старинный знак с изображением двух рыб, как бы вращающихся друг за другом. В эмблеме соёмбо они олицетворяют единство двух начал в природе — мужчину и женщину. Загас — рыба — издавна считалась у монголов священным существом, никогда не смыкающим глаз, а потому она символизировала бдительность. Ну а в целом это изображение говорит нам: пусть все мужчины и женщины будут бдительны к проискам врагов народа.
Сувенир «Памятник Д. Сухэ-Батору». Агальматолит, змеевик, белый мрамор. Изделие партии «Цветные камни».
По бокам соёмбо Вы видите два вертикальных прямоугольника — это крепостные стены. Этот знак в сочетании с другими элементами соёмбо означает: пусть народ будет дружен, сплочен, тогда он станет крепче каменных стен.
На самом верху соёмбо, над знаком огня, пятиконечная звезда — этот символ понятен, он у нас с вами общий.
Ну а в целом соёмоо выражает идею свободы, независимости и процветания народа, — закончил свои объяснения Мунхтогтох.
— А что же означают горизонтальные прямоугольники над знаком рыбы и под ним?
— Это наши монгольские души, — улыбнулся Мунхтогтох. — Они прямые, открытые и спокойные. Широкие реки всегда спокойны… Мунхтогтох замолчал, по-прежнему вглядываясь в изображение соёмбо, нанесенное желтой краской на обелиске.
— Есть одна идея, — задумчиво произнес он. — Хотим сделать соёмбо из камня. Из какого-нибудь красивого монгольского камня желтого цвета — цвета золота, символизирующего любовь и дружбу.
Позже Мунхтогтох вместе с камнерезами своей партии успешно осуществил свой замысел. Соёмбо была собрана из тонких искусно вырезанных из камня пластин, прикрепленных к прямоугольной мраморной доске. Пришлось перебрать многие цветные камни прежде чем остановились на агальматолите месторождения Эрдэнэ (Драгоценное), открытого Мунхтогтохом и С. В. Юровым в Южной Гоби.
Агальматолит (от греческого «агальматос» — статуя и «литое» — камень) благодаря своей мягкости, податливости к обработке и красивой окраске издавна использовался на Востоке для изготовления божков, стилизованных животных, курильниц и многих других предметов. Любили агальматолит и монгольские камнерезы.
На месторождении Эрдэнэ среди большого разнообразия этого камня нашли золотисто-желтый, удивительно теплый, словно наполненный ярким гобийским солнцем. Из него и выточили соёмбо. А фоном для этой прекрасной и мудрой эмблемы, созданной пародом, послужил белый дарханский мрамор, выразивший чистоту сердец и мысли создателей соёмбо.
На вулкане Хоргийн-тогоо
За холодной ненастной весной пришло в Хангай жаркое сухое лето. По утрам распахивалось ярко-синее, как монгольский хадак, [27] небо, а из-за растаявшей в синем мареве горной гряды медленно всходило солнце. Его первые лучи зажигали алым цветом остроконечные макушки сопок, ласково скользили но изумрудным склонам и опускались в спящую еще долину Суман-гола.
Лагерь пробуждался рано. После завтрака все собирались у палатки Мунхтогтоха на маленький хурал, как шутливо окрестили мы утренние планерки. На каждом таком сборе обсуждались текущие дела и уточнялись задачи, затем следовал неторопливый перекур, и только после всего этого, произнеся традиционное монгольское «Дза!», [28] можно было приступать к работе.
Наше внимание было сосредоточено на геологическом изучении долины Суман-гола. С нее были начаты поиски пиропа. Чтобы определить пиропоносность реки, геологи должны были провести шлиховое опробование рыхлых речных отложений. Следуя общепринятой методике, приходилось через каждые 300 м отбирать в русле реки пробу речника — песка, гравия, гальки — и промывать его в лотке до получения горсточки тяжелых минералов — шлиха. Если в шлихе будет обнаружен пироп или его спутник хризолит, то опробование придется вести выше по реке, пока находки не прекратятся. После этого поиски будут вестись в боковых притоках, впадающих в реку ниже.
Все шлихи просматривались в лотке на глаз и даже под лупой, затем высыпались в мешочки с указанием места взятия и номера пробы и доставлялись в лагерь. Здесь минералог Бадра обрабатывала шлихи и подолгу, не отрываясь от бинокуляра, изучала их, выискивая зернышки пиропа или его спутника. Однако пока дела обстояли неважно: пиропа не оказалось ни в одной из взятых проб, лишь в нескольких были обнаружены незначительные знаки хризолита.
Мы работали в одном из слабоизученных районов Монголии и располагали лишь мелкомасштабной геологической картой. Чтобы правильно ориентироваться в обстановке и не вслепую вести поиски, нам предстояло составить геологическую карту исследуемой перспективной площади. Нужно было и как можно детальнее изучить разрезы базальтовых покровов впадины, попытаться найти в них вулканические жерла, где может оказаться пироп. В итоге получался весьма разнообразный комплекс исследований, которые надлежало выполнить за короткий сезон.
Через лавовое поле к вулкану Хоргийн-тогоо. Фото О. И. Климберга.
Одной из многих наших задач было обследование вулканов. Они не могли оставить к себе равнодушным ни геолога, ни географа, но нас они еще интересовали как возможные источники пиропа. Знакомство с хангайскими вулканами началось с самого главного из них — Хоргийн-тогоо.
Ранним утром, выйдя из полевого лагеря, мы — геолог Намсарай, техник Олзвой и я — направились вверх по Суман-голу. Решено было подняться на Хоргийн-тогоо с северо-востока и спуститься но лавовому потоку на юго-запад, к озеру Цаган-нур. Именно таким путем прошел более 80 лет назад славный первопроходец Хангая Д. А. Клеменц.
Утро казалось прекрасным: первозданная тишина, небо без облачка, а под ногами мягкая зелень альпийского луга, разукрашенная цветами. Вернее одним цветком, но каким: мы буквально ступали по эдельвейсам. Это был настоящий горный рай. Однако он кончился, как только мы переправились на левый берег Суман-гола и стали огибать с севера Хоргийн-тогоо. Теперь мы двигались по черной безжизненной поверхности агломератового потока — хаотического скопления вулканического пепла [29] и шлака. Особенно много было вулканического шлака — кусков очень пористой базальтовой лавы различной формы и размеров, внешне чем-то напоминавшей металлургический шлак. Весь этот рыхлый вулканический материал, выброшенный при взрывном извержении вулкана, сконцентрировался на его северном склоне, образовав шлейф площадью около 2 км2. Мы пошли вверх по агломератовому потоку, который должен был привести к кратеру. [30]
