Ракушка на шляпе, или Путешествие по святым местам Атлантиды - Кружков Григорий Михайлович (лучшие бесплатные книги txt, fb2) 📗
Королевский сын — это побочный сын короля, носивший имя Генри Фицроя, графа Ричмонда. Они были ровесники, и графа Сарри неспроста выбрали товарищем его отроческих лет — сын герцога Норфолка, он и сам был королевской крови, причем и по мужской, и по женской линии.
В 1536 году, вскоре после казни Анны Болейн, граф Ричмонд неожиданно умер при подозрительных обстоятельствах — видно, само существование бастарда Генриха VIII, которого король мог в любой момент сделать своим законным наследником, не устраивало какую-то из борющихся за власть придворных партий. «Воспоминания в Виндзорском замке», посвященные памяти друга, замечательны и описаниями их юношеских «забав», и общим элегическим настроением:
Граф Сарри, один из талантливейших поэтов английского Возрождения, прожил всего тридцать лет. Последние годы он воевал во Франции, где показал себя храбрым солдатом и талантливым полководцем. Был тяжело ранен при Монтрё, руководил защитой Булони, участвовал в дерзких вылазках, а погиб в результате дворцовых интриг. Генрих VIII в последние годы жизни сделался еще более жестоким и подозрительным. Этим воспользовались борющиеся придворные партии. Против герцога Норфолка и его сына был затеян суд по обвинению в государственной измене, и оба были приговорены к казни. Отцу как-то удалось ее отсрочить и тем самым уцелеть, а сына казнили. Девятнадцатого января 1547 года — всего за несколько дней до смерти короля.
Ракушка восьмая Лондон, Тауэр
(Уолтер Рэли)
Тауэр я посетил во время первого своего приезда в Лондон — как же туристу без Тауэра? О тамошних воронах и гвардейцах в мохнатых шапках я читал еще в детстве, они меня не слишком интересовали. Так же, по обязанности, я посетил выставку драгоценностей Короны в Белой Башне. Самым сильным моим впечатлением стал домик Уолтера Рэли — почти сразу, как входишь в крепость, по правую сторону. «Домик Рэли» — так я сам его назвал, и так запомнилось, а на самом деле, этот «домик» называется Кровавая Башня: по легенде, в ней умертвили двух малолетних принцев, законных наследников английского престола.
Сэр Уолтер Рэли — фигура легендарная. Родом из небогатых девонширских дворян, он бросил университет на первом году, пять лет добровольцем воевал во Франции на стороне гугенотов, а вернувшись, сделал головокружительную карьеру: стал фаворитом королевы Елизаветы I, капитаном дворцовой гвардии, одним из самых могущественных людей в государстве. Опытный моряк и славный воин, заклятый враг Испании, сыгравший важную роль в разгроме Великой Армады и в английской колонизации Америки, автор увлекательного «Плавания в Гвиану», он был также философом и историком, физиком, химиком, ботаником и изобретателем. И еще блестящим поэтом, тяготевшим — как и Томас Уайет за полвека до него — к прямому и неукрашенному стилю (plain style).
Первый раз он попал в Тауэр еще в 1592 году, тайком женившись на одной из королевских фрейлин, Элизабет Трокмортон (в тот момент уже ждущей от него ребенка), что было вопиющим нарушением придворных правил и притом личной обидой стареющей и ревнивой монархине. В тюрьме он написал поэму «Океан к Цинтии», которую вряд ли можно назвать покаянной. То есть начинает он с раскаяния и сожаления, но, одушевляясь все больше и больше, как актер на сцене, пишет потрясающие стихи о погибшей любви, в которых его отношения с королевой преображаются почти неузнаваемо…
Евгений Витковский, намереваясь вставить мой перевод в двуязычную антологию английской поэзии, внимательно сверил его с оригиналом и поразился. «Да это же коллаж!» — воскликнул он. Да, это действительно был коллаж, но смею думать, искусный коллаж. Я выпустил много строф, сократив поэму в два с половиной раза, стремясь к большей сжатости и выразительности. В итоге 250 строк оригинала ужались у меня до ста. Не так ли делал и Пушкин, ужимая в переводе всё, что казалось ему длинным и водянистым?
Конечно, я помнил и слова Эдгара По, что ни слишком краткое, ни слишком длинное стихотворение не сможет максимально взволновать душу читателя: слишком краткое не успеет, а длинное утомит, ибо «сильные волнения, по необходимости физического порядка», не могут длиться долго. Оттого-то его знаменитый «Ворон» состоит ровно из 108 строк — примерно так и было заранее задумано.
Впрочем, о великих образцах я вспомнил уже a posteriori, а сначала сработала интуиция — и лень. Всем известно, что лень — мать изобретения; но не его одного. Она также мать качества, потому что излишнее трудолюбие вредит обдуманности, той созерцательной стадии сочинения, когда целое выстраивается в голове и перестраивается, стремясь к наибольшей симметрии и гармонии.