Тунеядцы Нового Моста - Эмар Густав (полные книги .txt) 📗
— Как угодно, сударыня!
— Только я вас предупреждаю, — объявил ей капитан, так грубо взяв ее за плечо, что она пошатнулась, — если вы мне еще раз попадетесь, я вас раздавлю, как гадину!
Она презрительно посмотрела на него через плечо.
— Нетрудно угрожать тем, кто не может защищаться; но, клянусь вам, я своего добьюсь, и вы пожалеете, что не убили меня сегодня.
— Уходите, сударыня, — повторил граф, — всякую женщину надо щадить, даже такую, как вы!
— Хорошо, я уйду, но прежде отравлю вам сердце! Граф Оливье, покладистый муж погибшей женщины! Ваша жена смеется над вами. Герцог де Роган уже три дня в Париже; он приехал только для того, чтоб увезти вашу жену, они едут теперь в Монтобан. Идите, стучитесь в дом на улице Серизе! Вам не достучаться!
— Лжете! — раздался пронзительный голос мэтра Грипнара. — Графиня Жанна уехала не одна; с ней поехала моя жена. Герцог едет на десять миль впереди. Вот, господин граф, письмо от вашей супруги, в котором она извещает вас о своем отъезде; а вот это от герцога, в котором он, вероятно, объясняет, почему это так случилось. Sang Dieu! Если вам угодно простить эту красавицу, так я не прощу ей убытков, которые она мне наделала в моей гостинице! Пусть заплатит!
Граф невольно улыбнулся и, взяв у него письма, положил ему в руку полный кошелек золота.
— Вы славный человек, мэтр Грипнар! — произнес он. — Вот возьмите за убытки. Я найду случай доказать вам свою благодарность. А вас, сударыня, — прибавил он, обращаясь к Диане, — убедительно прошу уйти, вам больше здесь делать нечего.
— Нет, постойте! — сурово вскричал Ватан. — Великодушие хорошо, граф, когда дело не идет о собственной безопасности, а тут ведь мы все поплатимся головами. Макромбиш, Бонкорбо, делайте, что я велел!
Диану мигом связали, заткнули ей рот и унесли. Граф хотел было броситься ей на помощь, но капитан схватил его за руку.
— Стойте! — крикнул он. — Даю вам слово, что ей вреда не причинят; но теперь это все же одним врагом меньше; у нас их все-таки еще много осталось. Уже поздно; разве вы забыли, что нас ждут?
Граф помолчал с минуту, опустив голову, потом гордо поднял ее и протянул руку авантюристу.
— Благодарю вас, вы мне напомнили о моей обязанности! — сказал он. — Идемте!
ГЛАВА XI. Как капитану Ватану угрожала петля и как он сам повесил того, кто хотел его вешать
Граф дю Люк, поручив заботам мэтра Грипнара довольно тяжело раненного Мишеля, ушел с капитаном, Дубль-Эпе и Клер-де-Люнем. Оливье был в затруднительном положении. Люди решившиеся на такое дерзкое дело среди белого дня, на одной из самых многолюдных улиц и прятавшиеся за Диану де Сент-Ирем, должны были иметь большую силу и вполне быть уверенными в безнаказанности.
Дю Люк понимал, что преследовавшие его неприятели повторят попытку, но будут действовать уже осторожнее и заручатся большими шансами на успех.
Капитан Ватан вполне разделял его мнение, а Клер-де-Люнь и Дубль-Эпе, чувствуя, что земля уходит у них из-под ног, только и ждали, как бы стать поскорей в ряды армии де Рогана, где их уже никто не отыщет.
Решили следующее: на рассвете солдаты Ватана и Тунеядцы Клер-де-Люня должны были выехать из города не больше как человека по три через разные заставы и соединиться в маленьком городке Гискаре.
— Там никто и вниманья на нас не обратит, — сказал капитан, предложивший его, — а оттуда мы отправимся окончательно в Компьен, где расходятся дороги по всему королевству.
Граф дю Люк прибавил только, чтоб мадмуазель де Сент-Ирем непременно освободили до их отъезда из Парижа.
— Теперь, — продолжал капитан, — мы знаем каждый свое место, и нам остается только отправиться по назначению. Вы, граф, перейдя мост, остановитесь у Бронзового Коня и три раза снимите шляпу; около вас сейчас же соберется пятьдесят человек, которые скажут вам пароль. Я за них отвечаю, как за себя самого… В четыре часа утра, — прошептал он на ухо Оливье, — я жду вас с лошадьми у Монмартрских ворот. Они разошлись.
— Да! — проговорил про себя капитан. — Я знаю, где найти своих молодцов; они не тронутся с места, пока не увидят меня; но мне надо кое-что еще разузнать.
Он отправился к реке; там у плота стояла лодочка. Капитан прыгнул в нее, лег на спину и оттолкнулся от берега.
— Жаль, что нельзя заснуть, — посетовал он, — а хорошо бы.
Новый мост представлял в это время преоригинальную картину.
Ночь была тихая, безоблачная, по берегам ни души; окутавший их сумрак только кое-где расступался, давая место беловатым, светлым полосам от луны и звезд.
На самом же мосту кипела жизнь. От зажженных факелов на небе стояло целое зарево; со всех сторон слышались крики, смех, бестолковая, шумная музыка у всех фокусников, стук алебард, которым дозорные отгоняли народ с середины моста; в довершение этого гвалта гудели колокола Нотр-Дама и других церквей города.
Скоро должна была начаться процессия. Невдалеке от капитана послышался легкий шум.
— Это, похоже, наши, — подумал он и стал прислушиваться.
Действительно, из-за Бронзового Коня по скользким ступеням, которые шли к площадке Нового моста, спускались какие-то люди в надвинутых на глаза шляпах, закутанные в плащи. На площадке они столпились и молча раскланялись друг с другом. Разглядеть их капитан не мог, но ясно слышал, что они говорили.
— Ну, что? — спросил один.
— Все идет хорошо, — отвечал другой. — Все приказания точно выполнены; могут когда угодно начать праздник.
— А дело с дю Люком?
— Не удалось. Бедняги, пришедшие с мадмуазель де Сент-Ирем, все перебиты.
— А сколько же их было?
— Человек пятьдесят, кажется.
— Молодцы! Но куда девалась мадмуазель де Сент-Ирем? Не убили ее, надеюсь?
— Нет! Ее увезли.
— Ну, это ничего! Мадмуазель де Сент-Ирем слишком хороша, чтоб не привыкнуть к таким случайностям.
— Шевалье, вы забываете, кому и о ком так говорите.
— Я думаю, граф, что теперь неудобно называть друг друга по имени и титулу.
— Благодарю за напоминание, но мы возобновим этот разговор в более удобном месте.
— Хорошо, окажу вам эту честь.
— Милостивый государь.
— Господа, господа! Что за споры о пустяках в такое время! Именем короля, прошу вас замолчать!
Спорившие поклонились и замолчали.
— Ну, времени терять нечего, — сказал тот, который их унял, — процессия выходит теперь из Сен-Жермен-Л'Осерруа; меньше чем через двадцать минут она будет на мосту. Не лучше ли было бы нам последить за нашими партизанами?
— Они все на местах и ждут только сигнала.
— Хорошо, я подам его, когда будет нужно.
— А скажите кстати… что, надо всех убивать… и детей, и стариков, и женщин?
— Помните, — был строгий ответ, — что в бунтах больше всего мешают женщины, старики и дети; они бросаются на колени, просят, плачут и заставляют иногда щадить мятежников. Но в приказах его величества, заботящегося о благе государства, сказано, чтоб не щадить никого; следовательно, всякая пощада будет нарушением королевской власти. Убивайте всех! Король не может ошибаться. Щадя бунтовщиков, вы делаетесь их сообщниками.
— Я буду повиноваться, отец мой!
— Без названий! Пора! Остается всего несколько минут.
— Позвольте, если не ошибаюсь, здесь нас слушает кто-то посторонний.
— О! Посмотрим.
Сказавший это взял из-за пояса пистолет и прицелился в лодку, на дне которой лежал капитан.
— Эй, приятель или кто бы вы ни были! — крикнул он. — Причаливайте, если не хотите, чтобы я в вас выстрелил!
Капитан вскочил на ноги.
— Что вам угодно? — очень любезно спросил он.
— Нам угодно, чтоб вы скорей причаливали.
— С удовольствием; очень рад быть в таком приятном обществе.
Капитан одним прыжком очутился между дворянами и развязно поклонился.
— Что вы делали в этой лодке?
— Катался.
— Как?.. Лежа на спине?
— Я мысленно летал в облаках. Я философ-эклектик.
