Тунеядцы Нового Моста - Эмар Густав (полные книги .txt) 📗
ГЛАВА XII. Как своеобразно Клод Обрио просил графа дю Люка взять его к себе пажом
В одно чудесное утро в начале июня, в девятом часу, от Компьена ехали двое хорошо вооруженных мужчин. На берегу реки живописно раскинулся городок Гискар. Путешественники въехали в одни ворота и выехали в другие, не останавливаясь. Едва миновав его последние домики, они увидели шагах в пятистах вправо огромное здание, выходившее фасадом на большую дорогу; у крыльца стояли телеги.
— Вот, кажется, гостиница, которую нам указывали в Компьене, — произнес Оливье (читатель, конечно, узнал в двух путешественниках наших героев).
— Да, это гостиница «Кок-Арди», — подтвердил капитан. — Меня уже, правду сказать, начинает беспокоить, что до сих пор мы не встретили никого из наших.
Они прибавили шагу и вскоре подъехали к крыльцу.
В общей зале пили и ели множество извозчиков, солдат, монахов и буржуа. Немножко поодаль от других аппетитно завтракали двое. Капитан подошел и сел возле одного из них.
— Крестник, ты, может быть, и меня угостишь? — спросил он.
— Ах, крестный! Parbleu! Только вы можете явиться так неожиданно! — вскричал Дубль-Эпе.
Другой путешественник, завтракавший с Дубль-Эпе, был Клер-де-Люнь.
Они объяснили капитану, что все остальные — буржуа, монахи и солдаты, кроме извозчиков, были Тунеядцы, нарочно делавшие вид, что не знают их.
— Теперь нам надо изменить путь, — сказал Клер-де-Люнь, — мы должны дать им пароль и назначить новое место встречи.
— Но я их не знаю, — возразил капитан.
— О, это пустяки! Чего вы не можете сделать, то сделаем мы. Где мы съедемся опять?
— Я думаю, — предложил Оливье, — самое лучшее — деревня Кайлю; там мы будем почти у самого арьергарда нашей армии и пока станем организовываться в окрестных лесах, пошлем гонца сказать герцогу де Рогану о нашем приближении. От Кайлю нам уже надо будет ехать всем вместе, а не врозь.
— Отлично, — согласился капитан, — но отсюда до Кайлю далеко, а твои молодцы, Клер-де-Люнь, если им не дать в руку, пожалуй, так уйдут, что их после и с фонарем не найдешь!
— В этом отношении, капитан, делайте, как знаете.
— Ну хорошо, так я тогда сам все это устрою.
Они кончили завтрак. Капитан шепнул несколько слов Клер-де-Люню, и тот подозвал Макромбиша, одетого толстяком-монахом, и велел ему свести Дубль-Эпе к тому месту, где Тунеядцы стояли лагерем.
— Дубль-Эпе, — прибавил он, — собери десятерых начальников отрядов и вели им как можно скорей явиться сюда; товарищи пусть подождут их возвращения в чаще ивняка.
Дубль-Эпе отправился с «монахом» Макромбишем, набожно раздававшим благословение встречавшимся извозчикам.
Зала гостиницы между тем мало-помалу опустела. Кроме капитана, Оливье и Клер-де-Люня, оставались только еще двое: один, мертвецки пьяный, спал, растянувшись на скамейке, другой — хорошенький, кудрявый, белокурый паж с черными глазами и светлыми ресницами, в потертом костюме пажа и высоких сапогах со шпорами, сидел, облокотившись на стол и опершись подбородком на ладонь, и, казалось, задумался, но на самом деле внимательно слушал разговор путешественников.
— Ну, — произнес капитан, — теперь нам бы надо ехать всем четверым вместе; ведь неизвестно, что может случиться. Как вы думаете, Оливье?
— Мне все равно, я буду делать, что хотите, — отвечал, покачав головой, граф. — У меня какое-то тяжелое предчувствие; точно какая-то опасность ждет меня. Никак не могу отделаться от этого чувства.
— Понимаю, — посочувствовал ему капитан, — и со мной это бывало перед битвой, например, в которой мне приходилось быть раненым. Но ведь, как говорил один мой знакомый турок, «чему быть — тому не миновать».
В эту минуту вошел Дубль-Эпе. Он все устроил, начальники отрядов через пять минут должны были приехать.
— Не пойти ли нам к ним навстречу? — спросил капитан.
— Да ведь они сами сейчас будут.
— В том-то и дело. Нам с ними лучше говорить не здесь, где столько лишних ушей и глаз. Не люблю я, — иронично прибавил он, — этих пьяных извозчиков, которые спят с открытыми глазами, и пажей, которые притворяются, что мечтают о своей любви, а сами слушают чужой разговор.
Едва успел капитан выговорить эти слова, как спавший извозчик вскочил и побежал к двери. Но паж быстрее молнии бросился загородить ему дорогу и так ловко воткнул в грудь кинжал, что тот и охнуть не успел.
Все это произошло чрезвычайно быстро; никто не успел опомниться.
— Что вы сделали? — вскричал граф, бросившись к пажу.
— Убил этого человека, как видите, — холодно проговорил тот.
— Но зачем?
— Посмотрите на него и увидите, зачем.
— Магом! — воскликнул капитан, взглянув на убитого и сняв с него парик и подвязанную бороду.
— Да, Магом, правая рука Дианы де Сент-Ирем, вашего неумолимого врага! — подтвердил паж.
— Но кто же вы сами такой? — спросил граф.
— Я? Убийца, — признался молодой человек с горькой усмешкой.
Между тем прибежали испуганный хозяин и его прислуга. Граф дал ему кошелек с золотом, сказав, что Магом убит в ссоре и что лучше скорей стащить его в реку, чем дать наехать объездной команде.
Через пять минут труп верного, преданного слуги Дианы был брошен в реку, а пол в зале вымыт, и от преступления не осталось никаких следов. Капитан подозвал пажа и предложил ему стакан вина; тот поблагодарил и залпом выпил.
— Вы так же хорошо пьете, как и владеете кинжалом, молодой человек! — отметил, смеясь, капитан. — Из вас выйдет толк. Теперь потолкуем, хотите?
— С удовольствием, — согласился паж.
— Кто вы такой?
— Я бедный сирота, воспитанный из милости в доме маркизы Барбантан…
— Клод Обрио! — изумился граф. — Теперь я вас припоминаю. А вы, друг мой, узнаете меня?
— О да, господин граф! — отозвался молодой человек с трогательным волнением. — Вы были всегда так добры ко мне, что я не могу вас забыть.
— Но каким образом вы здесь очутились? Вас так все любили у маркиза, особенно он сам и его жена!
— Да, господин граф, — рассказал молодой человек, — маркиз был очень добр ко мне, и я его любил, как отца. Недели две тому назад его разорвал волк на охоте. Не успели его похоронить, как от меня все отвернулись. Маркиза сказала, что я больше не нужен, и только из жалости дала мне рекомендательное письмо к вам; вы теперь единственный мой покровитель.
Капитан и Оливье были тронуты до глубины души тоном искреннего горя, которым Клод произнес эти слова. Он подал графу письмо маркизы.
— Продолжайте, дитя мое, — ласково сказал Оливье.
— Я поехал в Моверский замок; там мне объяснили, что вы в Париже, на Тиктонской улице, в гостинице «Единорог». Я прибыл в Париж и узнал, что за два часа до моего приезда вы уехали. Добрейший мэтр Грипнар указал мне, как вас найти, и я отправился. В одном городке, недалеко от Компьена, у меня расковалась лошадь; это было воскресенье, кузнецы отказались работать в праздник; мне было очень досадно на задержку, но нечего делать, пришлось оставаться в гостинице; сквозь тонкую перегородку, отделявшую мою комнату от соседей, я услышал разговор мужчины с женщиной. Мужчину звали Магомом, женщину я узнал по голосу, который часто слыхал, бывая с маркизом в Мовере; это была мадмуазель Диана де Сент-Ирем. Магом давал ей слово ехать вслед за вами и найти случай убить вас; сделав ножом отверстие в перегородке, я стал всматриваться в лицо злодея, чтобы узнать его после, а ночью тихонько спустился по лестнице, оседлал лошадь и уехал, хотя бедное животное прихрамывало и ночь была претемная. Сюда я приехал часом раньше и все время следил за ним. Остальное вы знаете, господин граф.
— Спасибо, Клод! — поблагодарил юношу Оливье. — Я не забуду твоей услуги. Теперь ты будешь моим пажом; от тебя зависит не расставаться со мной.
— Благодарю вас, граф; я постараюсь сделаться достойным вашей милости, — отвечал Клод и почтительно поцеловал протянутую ему руку.
