Свирепая справедливость - Смит Уилбур (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
– Кто ты? – спросил Питер, и собственный голос резанул его слух. Монах не ответил, он высвободил одну руку из широкого рукава и поманил, повернулся и пошел по тропе в пальмовую рощу.
Питер пошел за ним; ему пришлось идти быстро, чтобы не потерять монаха из виду. Легкие городские туфли не предназначены для ходьбы по песку и каменным обломкам.
Они вышли из рощи, и прямо перед ними, менее чем в четверти мили, встал утес, подобный черному каменному водопаду.
Монах вел Питера по грубой, но хорошо утоптанной тропе, и хотя Питер пытался сократить расстояние между ними, он понял, что для этого ему пришлось бы бежать: монах в просторной рясе казался тучным и неповоротливым, однако двигался легко и быстро.
Они достигли утеса, и тропа зигзагами пошла в гору под таким углом, что Питеру пришлось наклониться вперед. Поверхность была покрыта глинистым сланцем и сухой землей, тропа поднималась все круче. Потом нога ощутила камень: пошли изношенные ступени в скале.
С одной стороны вниз уходила пропасть, с другой давила стена утеса, прижимая Питера к краю.
А монах все время шел впереди, резво, не уставая; он бесшумно шагал по древним ступеням, и звуков тяжелого дыхания не было слышно. Питер подумал, что такой грузный и такой выносливый человек должен быть необычайно силен. Двигался он не так, как божий человек, привыкший к молитвам. В нем чувствовались уравновешенность и собранность бойца, неосознанная гордость и сила воина. «У Калифа все не таково, каким кажется», – подумал Питер.
Они поднимались все выше, и панорама внизу становилась все величественнее, огромное пространство пустыни и гор с огромным щитом Мертвого моря, блестящего серебром при свете звезд.
Все царства мира и слава их ... – вспомнилось Питеру.
Ни разу за время подъема они не остановились передохнуть. «Высоко ли мы? – подумал Питер. – Тысяча футов? Может, полторы?» Сам он дышал глубоко и ровно, совсем не устал, и легкий пот, выступивший на лбу, остывал на прохладном ночном воздухе.
Что-то показалось ему знакомым, и он принюхался к легкому запаху. Не очень ясно, но раз или два во время подъема он уловил этот аромат.
Как все некурящие, Питер обладал обостренным обонянием, запахи всегда имели для него особое значение. А этот был важен, но он не мог точно вспомнить его. Это его обеспокоило, но вскоре слабый аромат поглотили более мощные запахи – запахи множества людей.
Дым кухонных костров, запах пищи и легкая вонь разложения и примитивной канализации.
Давным-давно он видел фотоснимок древнего монастыря, построенного на вершине величественного утеса; скалу покрывали пещеры и подземные кельи, над ними возвышались каменные стены, построенные людьми, умершими тысячи лет назад.
Но, когда они преодолевали последнюю сотню футов крутого подъема, ускользающий запах еще тревожил Питера. Они вдруг оказались у подножия каменной башни и мощной крепостной стены, в которой была тяжелая бревенчатая дверь двенадцати футов высотой, усаженная металлическими остриями.
При их приближении дверь распахнулась. Показался узкий каменный коридор, освещенный единственной лампой в нише.
Питер прошел в ворота, и с обеих сторон к нему приблизились еще две фигуры; он инстинктивно занял оборонительную стойку, но тут же спохватился и, пока его тщательно обыскивали в поисках оружия, стоял спокойно, с поднятыми руками.
Оба человека были одеты в армейские полевые комбинезоны, оба в десантных ботинках. Головы обмотаны шерстяными шарфами; шарф закрывал рот и нос, виднелись только глаза. У каждого вездесущий автомат «Узи», заряженный, со взведенным курком.
Наконец они, удовлетворенные, отступили, и монах повел Питера через лабиринт узких коридоров. Где-то шла служба, резкие голоса читали молитвы на греческом. Эти звуки и запах ладана становились все явственнее, и наконец монах ввел Питера в огромную тускло освещенную церковь, вырубленную в скале.
В полутьме на деревянных скамьях неподвижно сидели ряды греческих монахов, похожих на мумии. Их древние лица заросли густыми черными бородами. Только глаза блестели под стать самоцветам, золоту и серебру, украшавшим иконы на стенах.
Запах благовоний стал невыносимо густым; поющие монахи ни на миг не запнулись, когда Питер и его сопровождающий быстро прошли через их ряды.
В непроницаемой тьме в глубине церкви монах вдруг исчез, но Питер, подойдя к этому месту, увидел, что резная скамья отодвинута и за ней темнеет потайной проход в стене.
Питер осторожно двинулся по нему в непроглядной тьме. Под ногами он ощутил невысокие гладкие каменные ступени и начал подниматься по спиральной лестнице в скале. При этом он считал ступени. Их оказалось пятьсот, каждая примерно шесть дюймов высотой.
Неожиданно он снова вышел на холодный воздух ночной пустыни. Он оказался на мощеном камнем дворе, под шатром ослепительно ярких звезд, прямо впереди вздымался утес, низкий парапет отделял от обрыва над пропастью.
Питер понял, что для свидания Калиф выбрал самое отдаленное место, которое легче всего защитить. К тому же тут оказались охранники.
Они подошли – двое – и снова обыскали его, даже тщательнее, чем при входе в монастырь.
Пока они занимались своим делом, Питер быстро осмотрелся. Мощеный двор, как гнездо орла, располагался на краю пропасти, окруженный парапетом в пять футов высотой. Видны были овальные входы в пещеры в самом утесе. Вероятно, сюда удалялись монахи в поисках одиночества.
На дворе были еще люди в той же форме, в арабских головных уборах. Двое устанавливали маячок – пирамидку со вспыхивающим фонарем.
Питер узнал сигнальный огонь для самолета. Нет, не для самолета. Единственная машина, которая сможет сюда добраться, – вертолет.
Итак, маячок должен привести сюда вертолет.
Один из вооруженных охранников проверил пояс Питера, потянул за него, чтобы убедиться, что в нем не скрывается нож.
Потом отступил и сделал Питеру знак проходить. У входа в одну из каменных келий терпеливо ждал рослый монах.
Питер, пригнувшись, прошел в низкий проем. Келью тускло освещала керосиновая лампа, стоявшая в нише над узкой кроватью. У одной стены помещался грубый деревянный стол, на другой единственное украшение – простой крест.
В скале была высечена полка, на ней с десяток переплетенных в кожу книг и немного посуды. Было и примитивное сиденье.
Монах указал на него, но сам остался стоять у входа, сунув руки в глубокие карманы рясы, отвернувшись, хотя лицо его по-прежнему было скрыто капюшоном.
Наступила полная тишина, но тишина напряженная, электрически заряженная.
Неожиданно Питер вновь уловил знакомый запах, здесь, в грубой каменной келье, и с легким потрясением узнал его. Запах исходил от монаха.
Он сразу понял, кто этот человек, и это на мгновение вызвало замешательство.
И тут же, словно щелкнул хорошо смазанный замок, все встало на место. Теперь он знал.
Он уловил аромат дорогих голландских сигар и пристально посмотрел на монаха.
Послышался звук, напомнивший Питеру биение крыльев насекомого о стекло лампы, и монах чуть наклонил голову, вслушиваясь.
Питер измерял расстояние, время, взвешивал возможности.
«Монах, пятеро вооруженных во дворе, приближающийся вертолет...»
Опаснейший монах. Теперь, когда Питер знал, кто он, он знал также, что перед ним один из самых высококлассных бойцов, человек, с которым сам он вряд ли сравнится.
«Пятеро во дворе... – Питер неожиданно понял: – Их там не будет. Очень просто. Калиф не допустит, чтобы его увидел кто-то, кроме самого доверенного помощника и того, кому предстоит умереть. Монах уже отослал бойцов. Они ждут неподалеку, но им потребуется время, чтобы принять участие в событиях».
Остаются только монах и Калиф. Питер знал, что приближающийся вертолет несет на свидание Калифа. Теперь, судя по звуку, вертолет висел прямо над ними. Внимание монаха было приковано к нему. Питер видел, как он повернул голову под капюшоном. Впервые он утратил бдительность.
