Мир приключений 1961 г. №6 - Платов Леонид Дмитриевич (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Над шхерами повисли ракеты, в просторечьи называемые «люстрами». Они опускались, вначале медленно, потом все быстрее и быстрее, искрами рассыпаясь у черной воды, как головешки на ветру. Неторопливо поднимались на смену им другие. («Люстры» ставятся в несколько ярусов, с тем расчетом, чтобы мишень постоянно была на светлом фоне).
Свет — очень резкий, слепящий, безрадостный. Как в операционной. Уложили, стало быть, на стол и собираются потрошить? Ну, дудки!
Две дымовых шашки полетели за корму. Старый испытанный прием! Но Усов уже не смог проворно, как раньше, «отскочить». Едва-едва «отполз» к сторонке на одном неповрежденном моторе.
Укрывшись в тени какого-то мыса, он смотрел, как палят с берега по медленно расползающимся черным хлопьям. Дурачье! Приблизился Гущин:
— Подать конец?
Пауза очень короткая. Думать побыстрей!
Без Гущина не дохромать до опушки. Но, приняв буксир, угробит и себя, и товарища. Маневренность потеряна, скорости нет. На отходе нагонят самолеты и запросто расстреляют обоих.
Что ж, в критическом положении наилучший выход — атаковать! Назад хода нет. Значит, надо прорываться дальше, укрываться где-то в глубине шхер!
Усов скомандовал:
— Уходи! Остаюсь для выполнения задания.
— Не уйду без вас.
— Васька, не дурить! Приказываю уйти! Надо! Отвлечешь огонь на себя!
Гущин понял. Донеслось, слабея:
— Есть, отвлеку!
И Усов сорвал с головы шлем с уже бесполезными ларингами. Аккумуляторы окончательно сели. Он оглох и онемел.
Второй его катер, отстреливаясь, рванулся к выходу из шхер.
— Еще бы! — с завистью пробормотал Усов. — Сохраняя свои пятьдесят девять узлов в кармане…
Собственные его «узелки», увы, кончились, развязались.
Фашисты перенесли весь огонь на Гущина. Бой удалялся.
Припав к биноклю, юнга провожал взглядом катер. Зигзагообразный путь его было легко проследить по всплескам от снарядов. Всплески, как белые призраки, вставали меж скал и деревьев. Вереница этих призраков гналась за дерзким пришельцем, тянулась за ним, наотмашь стегала пучками разноцветных прутьев. То были зелено-красно-фиолетовые струи трассирующих пуль.
— Не догнали!
Шурка с торжеством обернулся к командиру, но тот не ответил. Изо всех сил старался удержать подбитый катер на плаву. С лихорадочной поспешностью, скользя и оступаясь на палубе, матросы затыкали отверстия от пуль и осколков снарядов. В дело было пущено все, что только возможно: чопы, распорки, пакля, брезент. Но вода уже перехлестывала через палубу, угрожающе увеличился дифферент.
Оставалось последнее, самое крайнее средство:
— Запирающие закрыть!
Боцман умоляюще прижал к груди руки, в которых были клочья пакли:
— Товарищ гвардии лейтенант! Хоть одну-то оставьте!
Усов — безжалостно:
— Нет! Обе торпеды — за борт!
Во вражеских шхерах сбрасывать торпеды? Лишать себя главного своего оружия?…
— То-овсь! Залп!
Резкий толчок. Торпеды соскочили с запят, камнем пошли ко дну.
Всё! Только круги на воде. Юнга скрипнул зубами от злости. Выйди из-за мыса пресловутый «Фон дер Гольц» со своей, известной всему флоту, «скворечней» на грот-мачте, сейчас уже не с чем подступиться к нему.
Зато катер облегчен. Две торпеды весят более трех тонн. Командир прав, как всегда. Лучше удержаться на плаву без торпед, чем утонуть вместе с торпедами…
На одном моторе Усов проковылял еще несколько десятков метров и приткнулся у острова.
Недели не прошло, как высаживал на него Мезенцеву, а теперь вот и сам…
Мысленно он представил себе его очертания на карте. Изогнут в виде полумесяца. Берега обрывисты — судя по глубинам.
Вряд ли за это время сделался обитаем. Хотя…
Но рискнем!
— Боцман! Швартоваться!
И катер прислонился к обрывистому берегу.
Но едва ошвартовались, как мимо очень быстро прошли три «шюцкора». То ли они участвовали в погоне за Гущиным и сейчас возвращались на базу, то ли проверяли, все ли русские катера ушли из шхер.
Это был опасный момент. Пришлось поавралить — плечами, руками, спиной упираясь в скалу, придерживать катер. «Шюцкоры» развели сильную волну. На ней могло ударить о камни или оборвать швартовы.
Через две или три минуты «шюцкоры» вернулись. Они застопорили ход и почему-то долго стояли на месте.
Боцман пригнулся к пулемету. Усов замер подле него, предостерегающе подняв руку. Два матроса, безостановочно и торопливо вычерпывавшие до этого воду из моторного отсека, застыли, как статуи, с ведрами в руках.
Шурка зажмурился. Включат прожектор, ткнут в катер лучом! Рядом зевнул радист Чачко — он всегда зевал, когда нервничал.
Но и на этот раз пронесло.
Постояв, будто в раздумье, «шюцкоры» ушли. Видно, невероятным показалось предположение, что подбитый русский катер будет искать спасения не на выходах из шхер, а, наоборот, в глубине их. А, быть может, фашисты решили, что повреждения его не так уж велики и ему удалось уйти незамеченным.
На самом деле катер был в трагическом, почти безнадежном положении. Матросы продолжали вычерпывать воду, боцман пытался завести пластырь. Но все это могло лишь отсрочить гибель. Как уходить из шхер? С водой в отсеках, с поврежденными моторами? Не уйти!
— Вот что, Фаддеичев, — сказал вдруг гвардии лейтенант, трогая боцмана за плечо. — Придется наш катер в подлодку превращать. Другого выхода нет.
Боцман с ужасом оглянулся на своего командира. В уме ли он? Как это — катер в подлодку?
— Временно, временно, — успокоил Усов. — Пока повреждения не исправим. Тащи-ка мешки скорее! Да поживее, ты! Тонем же!
В резиновых мешках возят на катерах дополнительное горючее. Сейчас мешки были пусты.
По указанию Усова, матросы затолкали их в таранный отсек, где зловеще хлюпала вода, проворно присоединили шланг к чудом уцелевшему баллону, открыли вентиль. Сжатый воздух начал постепенно раздувать мешки и вытеснять воду из отсека.
— Ура, — шепотом сказали рядом с Усовым.
Это был юнга. Опустив уже бесполезный черпак, он завороженно следил за тем, как выравнивается катер, медленно-медленно поднимается над водой. Похоже было на волшебство. Гвардии лейтенант как бы вцепился могучей рукой в свой катер и, наперекор всему, удержал его на плаву.
— А ведь в точности, товарищ гвардии лейтенант, — восхищенно сказал боцман. — Словно систерны это. Как на подлодке. Всплыли и опять живем!
Но Усову пока было не до похвал.
— Теперь на берег все! — приказал он. — Траву, камыш волоки! Ветки руби, ломай! Да поаккуратней, без шума. И чтобы не курить!
— Маскироваться будем?
— Ага! Спрячем свой катер до утра, вот и скажем тогда: живем, мол!
Он остановил пробегавшего мимо Шурку:
— Юнга!
— Есть юнга!
— А ты остров обследуй. Вдоль и поперек весь его обшарь. По-пластунски, понял? Вернись, доложи.
Он снял с себя ремень с пистолетом и собственноручно опоясал им юнгу. Степаков и Чачко быстро подсадили его. Шурка пошарил в расщелине, уцепился за торчащий клок травы, вскарабкался по отвесному берегу.
— Поосторожнее, эй! — напутствовал Чачко.
— А вы не волнуйтесь за меня, — ответил из тьмы мальчишеский голос. — Я ведь маленький. В маленьких труднее попасть.
— Вот бес, чертенок, — одобрительно сказали на катере…
Юнга очутился в лесу, слабо освещенном гаснущими «люстрами». Бесшумно пружинил мох. Вдали перекатывалось эхо от выстрелов. Ого! Гущина провожают со всеми почестями — с фейерверком и музыкой, до самого порога.
Усов уйдет завтра не так — поскромнее. Шурка понял с полунамека. Важно отстояться у острова. Тщательно замаскироваться, притаиться. Втихомолку, в течение дня, исправить повреждения. И следующей ночью, закутавшись во мглу и туман, «на цыпочках» выскользнуть из шхер.
Дерзкий замысел, но такие и удаются гвардии лейтенанту.
Только бы не оказалось на острове фашистов.
Юнга сделал над собой усилие и нырнул во тьму, как в воду. Он прошел несколько шагов и остановился.
