Факультет кругосветного путешествия - Колбасьев Сергей Адамович (читать книги полностью txt) 📗
Волков и Рубец перешли на англичанина, Они не хотели больше видеть и обонять старого «Маршала Пелисье»
При виде паспорта мистера Триггса, английский штурман почтительно ахнул,
— Знаменитый корреспондент?
Однофамилец, — отрезал Волков.
29
— Отличная жизнь,- вздохнул Волков, откинувшись на спинку парусинового кресла, жаль завтра сходить в Гаване. Миша сосредоточенно выругался, нечего сказать — жизнь, когда надо танцевать чарльстон, терпеть ритуал обеденного стола и восторженные взгляды безъязычных остолопов.
Но хуже всех был доктор Трайп. Он был знаменитым эсперантистом и Миша, увидев в его петлице зеленую звезду, обратился к нему на чистейшем всемирном языке. Доктор отвечал на другом, который почему-то считал эсперанто. Они долго пробовали говорить: один отбивая слова добротным нижегородским выговором, а другой — откусывая и поплевывая их по-американски.
Волков утешил диктора Трайпа: так говорят эсперантисты малоизвестной горной народности пошехонцев, к которой принадлежит его жена.
Мишу он хотел утешить тем, что Трайп по-английски значит Рубец. Но Миша вырвался и ударил его зонтиком. Удар был подозрителен по своей не женской силе и точности. К счастью, гуляющих по палубе не было, а в боковом прыжке почтенного доктора сказалась долголетняя практика, угнетенного мужа…
— Дорогая, — прошептал Волков сидевшему рядом с ним Мише, — в нашем высшем обществе не принято, чтобы дамы говорили такие слова или дрались зонтиками, как ты сегодня утром…
— К черту ваше высокое общество!- мрачно отвечал Рубен.
— Брось дурака валять, Мишка! Чем здесь плохо? Лучше было на вонючем маршале, что ли?
— Лучше. Здесь вонючее мещанство.
— Мишка, брось! Здесь нет клопов и есть ванны. Кормят хорошо, дурья голова. Слыхал американские станции с английского громкоговорителя? Бассейн, теннис, ласковые девушки и прочее. Нет, я за достижения буржуазной культуры…
— Не люблю филологов, — сурово сказал Миша сифону содовой воды. — Чтобы изучить иностранные языки мыслят иностранными мозгами. Деклассируются от соседства буржуазных мозгов.
— Люблю естественников, — подхватил Волков, — от долгого изучения низших позвоночных начинают мыслить крестцом. Как стегозавры.
— Дурак! Плохой перевод с буржуазного языка! Разлагайся, себе на здоровье! — и взбешенный Миша крупными гневными шагами, во всю ширину юбки, пошел к каюте. Потом вспомнил, остановился, сжал кулаки, и побежал женской рысью.
— Бедная, ты моя Мишка, — вздохнул Волков, — Каково, в самом деле флиртовать, чтобы не быть под подозрением, бриться по два раза в день, ходить на высоких каблуках и играть без осечки фешенебельную даму, Мишке, который даже великосветских фильмов не смотрел.
А насчет буржуазности он все-таки напрасно горячится. Все эти пароходные достижения хороши, надо только передать их всему рабочему классу… Чарльстон тоже хорошее достижение и вдобавок вышел из угнетенной негритянской народности.
И вообще все прекрасно: западный ветер пахнет как при Колумбе, по морю также плывут небывалые водоросли и закат стоит гигантскими воротами в новую землю.
30
Гавана оказалась немногим меньше Ленинграда. Миллионный город белых улиц и темно-зеленых навесов лапчатых пальмовых листьев.
Сверхмощные трамваи, обвешанные портретами пышного, как принц, тореадора. Пыльные автомобили из эстанций богатых помещиков. Оливковые седоки с сигарами и оливковые шоферы при шпорах.
Девушки с цветами в волосах шли в кинематограф на Чаплинский «Цирк». Туда же шел и Волков. Он шел один, Миша категорически отказался выходить.
В переменном блеске реклам звенела гитара уличного певца. Волков взволнованный возвращался домой. Этот Чаплинский цирк необходимо привезти в СССР. Об этом он напишет в «Смене»… и вдруг он остановился.
— Мистер Триггс! — кричал маленький газетчик.
— Разоблачения мистера Триггса! Позор Финляндии!- огромными буквами кричали заголовки и Волков взял газету.
Финские шюдскоры (партия фашистов — большевиков) подкуплены японцами. Нападение на знаменитого Триггса (сын солнца Нью-Йорка) с целью не дать ему побить японский рекорд кругосветного путешествия.
Каждый из пятнадцати нападавших вооружен двумя финскими ножами (вроде ятаганов).
Стопроцентные кулаки Триггса разбивают живую стену. Миссис Триггс спасена и спешит под защиту звездного знамени (посольство).
Подлый удар сзади! Его волокут в тюрьму.
Появление ложных Триггсов, В огромном количестве эти летучие голландцы летают на аэропланах по Европе. Последний из них погибает в песках Сахары (небесное правосудие).
Спаситель Кэгей (посол) угрожает американским флотом и наш Триггс спасен (свержение финского правительства).
Рекорд погиб, но войны не будет (чрезмерная гуманность).
Слушайте нашего Триггса со станции Weaf (Нью-Йорк, 491 метр) сегодня восемь пополудни».
От обилия скобок и информации у Волкова кружилась голова. Надо посоветоваться с Мишей: в Штаты ехать нельзя, да и отсюда надо скорее убираться.
В номере гостиницы Миши не было. На, столе лежала его единственная шляпа, но его самого не было. В коридоре, на широком патио, дворе обсаженном рядами деревьев, в крытой галерее — нигде не было,
Опять в номер, в столовую, в зал и еще раз в номер.
Нет. Нигде нет.
31
— Мишка! — задыхается Волков. — Это ты, кажется?
— Я. — соглашается Рубец. Он стоит перед Волковым в чрезмерно длинном пиджаке и дважды подвернутых брюках.
Спиной упирается в уличный фонарь, курит огромную сигару и улыбается.
— Мишка, скотина, что ты удрал, сын собачий? Почему маскарад? Что это значит?
— Это значит, что я больше не женщина — уверенно говорит Рубец: — Ванька ты понимаешь, я перестал быть женоненавистником. Мне их жалко. А твой костюм отдам, когда куплю брюки. В платье не полезу.
— Правильно — неожиданно соглашается Волков:- этого больше не требуется. — Слушай… — и он рассказывает ему о необычайных приключениях «сына Нью-Йоркского Солнца» мистера Триггса.
Миша наслаждается возможностью держать руки в карманах и говорить нормально низким голосом. Поэтому за будущее, он спокоен. Все обойдется.
Он счастлив сознанием своей вновь обретенной мужественности. Споткнувшись у ворот в патио, он крепко ругается, чтобы ^ лишний раз доказать, что он не женщина…
— Сеньор… — захлебывается рядом с ним, какой-то юноша. Он быстро говорит по-испански и Волков предлагает ему перейти на английский.
— Сеньор, ведь это был русский язык. Это непереводимое выражение часто попадается в ранних творениях Всеволода Иванова. О, как я был бы счастлив, если бы вы действительно знали русский язык. Кто вы такие?
Всеволод Иванов на Кубе! От этого можно ошалеть и Волков вдруг решает сказать всю правду этому странному читателю советской литературы.
32
— Сеньор, — склонившись сказал юноша, выслушав рассказ Волкова, — так великолепны могут быть только русские большевики. Я ваш друг и слуга. Мы на Кубе тоже хотим быть большевиками. Мы помним «товарищей Боливара», «Черных Орлов» и восстание Нарцисса Лопец. Я знаю, как вам нужно ехать дальше и я вам помогу!
Потом выравнялся и тихо добавил: — Мой брат погиб с генералом Запата в Мексике, в крестьянском восстании девятнадцатого года.
— Куда же нам ехать? — осторожно спросил Волков.
— Для начала к нему на дом ночевать. За вещами он пришлет. Он соберет человек пять настоящей, хорошей молодежи, они так будут счастливы. Может быть они услышат в подлиннике стихи Николо Тихонова.
Это звучит убедительно. После краткого совещания на русском языке, к которому Робледо (он не хотел, чтобы его звали по фамилии, — его фамилия Гарсиа, очень хорошая, но он просто товарищ Робледо) товарищ прислушивался затаив дыхание, решили к нему. Шпики новых стихов не (читают даже в переводе.
