В дебрях Борнео - Сальгари Эмилио (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Но тут проявилось превосходство дисциплины воинов Сандакана: в то время как часть их на скорую руку завела под киль парохода импровизированный пластырь, затянувший пробоину, и торопливо откачивала просачивавшуюся в трюм воду, другие отстреливались, поражая нападавших из ружей, рубя их парангами, закалывая крисами, сбрасывая с палубы ударами ганшпугов.
Все это длилось лишь несколько минут. И когда беспомощное и полузатонувшее судно, находившееся во власти течения, отошло на несколько кабельтовых от места катастрофы, на его палубе уже не было ни одного врага. Все они остались значительно выше по течению на длинной отмели. Возможно, они готовили новую атаку. Но в это время у Сандакана и его друзей нашлись неожиданные и странные союзники, появление которых произвело среди даяков форменную панику.
То, что происходило на отмели, было хорошо видно команде полузатонувшего парохода, и как ни крепки были нервы этих людей, привыкших к кровавым сценам, к вечной борьбе, эта картина заставила содрогнуться каждого из них. Отовсюду, с других отмелей, со дна реки, из укрытых зарослями бухт — выплывали и с поразительной быстротой приближались к большой отмели, усеянной даяками, отвратительные речные амфибии — кровожадные гавиалы, или борнейские крокодилы. Они стаями набрасывались на даяков, хватали их, увлекали с собой в неведомые глубины. Число гавиалов, привлеченных добычей, все увеличивалось, число даяков все уменьшалось.
Некоторые из дикарей в отчаянии бросались в воду, надеясь вплавь спастись, добравшись до берега. Но это удавалось лишь немногим.
С палубы медленно опускавшегося вниз и по-прежнему теснимого плывущими стволами парохода было видно, как гавиалы бросались вслед за беглецами, нагоняли их, хватали, терзали свои жертвы. Один даяк доплыл до берега, уцепился за ветви какого-то куста, но гнавшееся за ним чудовище в последний момент настигло его, подпрыгнуло, изогнувшись дугой, схватило ужасными зубами обе его ноги и словно ножом отрезало их. Даяк еще несколько мгновений продолжал ползти по берегу на руках, оставляя за собой кровавый след. Но, обессилев и потеряв сознание, скатился обратно в реку. И безногое туловище было подхвачено и увлечено в бездну другим чудовищем.
— Эти звери могут последовать и за нами, — сказал озабоченно Сандакан.
В самом деле, когда кровавое пиршество на отмели было закончено и там не оставалось уже ни одного даяка, гавиалы, по-видимому, еще не насытившиеся, последовали за пароходом. Их туши стали мелькать то здесь, то там. И с ними было труднее справиться пушечными выстрелами, чем с даяками: из воды высовывалась в лучшем случае только незначительная часть туловища, иногда голова или хвост. Пули отскакивали от крепкой брони чудовищ, почти не причиняя им никакого вреда.
А тем временем, несмотря на все усилия команды, усердно откачивавшей воду из трюма, пароход все больше и больше тяжелел, кренился на один бок и время от времени задевал килем по глинистому и каменистому дну реки, угрожая остановиться и засесть на мели или затонуть на глубоком месте вдали от берега.
Наступал вечер. По реке стлался туман, скрадывавший очертания берегов.
— Лишь бы эта посудина продержалась еще четверть часа! — озабоченно бормотал Сандакан, оглядываясь вокруг. — Тогда мы выбросимся на берег, и если даже понадобится пробиваться сквозь вражеский строй, мы найдем дорогу. Вернемся к берегу, к Самбильонгу, который сторожит взятую котту, пожертвуем этим опорным пунктом, заберем всех, способных носить оружие, начнем все сначала. И отплатим тем, кто так упорно загораживает нам дорогу.
Судьба смилостивилась над ними: течение донесло пароход до островка, отделенного от материка узким проливом; судно, два или три раза наткнувшись на подводные камни, затонуло, но затонуло так, что капитанский мостик возвышался на несколько футов над уровнем воды и представлял довольно надежное убежище от окружавших пароход гавиалов. Но амфибии не уходили: они думали, что теперь их жертвам некуда уйти, и кружились у затонувшего судна, взбирались на покрытую водой палубу, подскакивали, как развертывающиеся пружины, стараясь могучими ударами хвостов сбить в воду теснившихся на мостике людей.
Однако добыча не давалась в руки: команда сторожила каждое движение амфибий, и как только какое-нибудь чудовище подставляло свою голову под выстрел, показывая разинутую пасть или глаза, из ствола ружья Сандакана, Янеса, Тремаль-Наика или Каммамури вырывался сноп пламени, клубы дыма, и коническая разрывная пуля пробуравливала броню хищника, с сухим треском взрывалась внутри его черепной коробки, и животное тонуло, оставляя за собой кровавый след.
Таким образом удалось продержаться еще несколько минут.
Застрявший пароход был опять сдвинут течением, поплыл или, точнее, пополз, волоча киль по песчаному дну, и окончательно остановился уже в непосредственной близости от берега. Но в то же время он затонул настолько, что теперь вода покрывала, правда, всего лишь на несколько дюймов, и капитанский мостик, так что экипаж пытался устроиться на перилах. Счастье еще, что гавиалы или были сыты, или напутаны, но как будто оставили людей в покое.
— Недурно для начала! — ворчал Янес, оглядываясь вокруг.
— Да, начало не из удачных! — ответил Сандакан. — Отправиться завоевывать государство и чуть ли не в первый день по прибытии потерять лучшее судно с запасом оружия, припасов…
— И добавь — прекрасных сигар! — ворчливо поддакнул неисправимый португалец. — Скоро мне нечего будет курить. Это черт знает, что такое!..
— Ты позаботься, друг, чтобы хоть уцелели губы, чтобы держать сигару! — крикнул Сандакан, поднимая к плечу ружье.
— Позабочусь! — хладнокровно ответил Янес, разряжая один из своих длинноствольных пистолетов. Огромный гавиал словно змея прокрался к борту судна и подплыл к месту, где, почти касаясь длинными ногами воды, сидел курильщик. Выстрел был сделан как нельзя более вовремя: чудовище уже готовилось схватить и увлечь в воду казавшуюся такой легкой добычу, но коническая пуля продырявила его глаз.
— Шестой! — отметил Янес. — Но они дьявольски надоедливы. А вот и седьмой!
И его пуля поразила второе чудовище. После этого гавиалы исчезли.
— Спокойной ночи, милые гадины! — напутствовал их Янес.
В самом деле, уже стемнело. Оставаться на полностью затонувшем судне на всю ночь было неразумно и опасно: его опять могло понести по течению и увлечь в какой-нибудь омут, где оно могло улечься вместе с трубой и мачтами.
При слабом и неверном свете быстро угасавших сумерек команда погибшего судна спустилась на берег.
На ночь было решено остаться на островке, представлявшем известные удобства для защиты на случай неожиданного нападения.
Привычные к кочевой жизни люди рьяно принялись за работу, мечами и крисами они рубили ветви кустарников и деревьев словно тела злейших врагов и в несколько минут расчистили в густой заросли порядочной величины площадку. Работали молча. Но, разумеется, работа не могла быть бесшумной, треск валившихся стволов, грохот при падении какого-нибудь дерева отдавались в окрестностях глухим гулом. И эхо могло донести эти звуки до даяков. Однако этот шум все же несомненно распугивал таившихся в густой заросли змей и ядовитых насекомых и разгонял их.
На скорую руку малайцы Сандакана изготовили несколько шалашей, чтобы там могли провести ночь их вожди. Сначала не решались разводить костры, чтобы огнем не привлечь к себе внимание врагов. Но ночь оказалась холодной, люди мерзли, и тогда Сандакан прибег к знакомому охотникам средству: он велел вырыть несколько ям и разжечь небольшие костры в глубине их. При этом для костров выбирались только самые сухие ветки и щепки, дававшие лишь ничтожный и быстро рассеивавшийся в ночном воздухе дым.
Света же костров не видно было и на самом близком расстоянии от места стоянки.
На кострах сварили для людей их любимый напиток, кофе, жарили несколько кусков сырого буйволового мяса.
Затем Сандакан лично расставил посты, выбрав в часовые наиболее надежных людей, и молчание воцарилось на островке, переполненном людьми.
