Весы смерти (Смерть и золото) - Смит Уилбур (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
Джино пылко закивал:
– Кто может заменить вас в их сердцах, в их душах?!
– Джино! – Граф по-отечески похлопал его по плечу. – В будущем мне следует думать не только о себе.
– Господин граф, вы даже вообразить не можете, как я счастлив слышать ваши слова, – вскричал Джино, с облегчением думая о долгих днях спокойствия и безделья, которые он будет проводить в полной безопасности за оборонительными линиями лагеря Халди. – Ваш долг – командовать нами!
– Планировать!
– Направлять! – подхватил Джино.
– Боюсь, такова моя судьба.
– Богом порученное вам дело.
Джино поддержал вновь укладывавшегося на койку графа и с обновленными силами принялся за работу.
– Джино, – сказал граф немного спустя, – когда последний раз мы беседовали с тобой о жалованье?
– Несколько месяцев назад, господин граф.
– Давай вернемся к этой теме, – предложил успокоенный Альдо Белли. – Ты – бесценный бриллиант… В общем, еще сто лир в месяц.
– Мне приходила в голову сумма сто пятьдесят, – почтительно прошептал Джино.
Когда вечером в палатке-столовой, за ликерами и сигарами, граф изложил свою новую военную философию приближенным офицерам, они приняли ее с восторгом. Мысль о руководстве боевыми операциями из тыла казалась им не только разумной и полезной, но и внушенной свыше. Однако их энтузиазма хватило ровно до той минуты, когда они узнали, что новая военная доктрина не распространяется на весь офицерский корпус третьего батальона, а касается только полковника лично. Всем прочим предписывалось при любом удобном случае жертвовать собой во имя Бога, Родины и Бенито Муссолини. На этой стадии новая доктрина лишилась всенародной поддержки.
В конце концов сторонниками ее остались только трое – сам граф, Джино и майор Луиджи Кастелани.
Майор настолько возрадовался, что отныне ему вручается непосредственное командование батальоном, что впервые за многие годы он взял к себе в палатку бутылку граппы и долго смаковал ее, то и дело потряхивая головой.
На следующее утро кошмарная, чудовищная головная боль, какая бывает только после граппы, в сочетании с только что обретенной свободой привели к тому, что хватка майора стала еще крепче. Новый дух распространился по батальону, как огонь по сухостою. Люди чистили оружие, драили пуговицы, застегивали их доверху, старательно тушили сигареты, одним словом, слегка струхнули. Майор молнией носился по лагерю, неукоснительно исполняя долг свой, выявляя симулянтов и выпрямляя спины с помощью стека, который не выпускал из правой руки.
Почетный караул, который во второй половине дня встречал первый самолет, приземлившийся на только что сооруженной взлетно-посадочной полосе, так великолепно выглядел в своих глянцевитых кожаных портупеях, с сиявшими пуговицами, так превосходно маршировал, что даже граф Белли отметил это и выразил свое удовольствие вслух.
Самолет, трех моторный бомбардировщик «Капрони», с ревом появился в небе с севера, сделал широкий круг над запекшейся от зноя пустыней и приземлился, подняв своими пропеллерами настоящую пыльную бурю.
Первым из люка на брюхе показался политический представитель из Асмары, синьор Антолино; в своем льняном тропическом костюме, мятом и мешковатом, он казался еще более болезненным и потрепанным. Он приподнял соломенную шляпу в ответ на пылкое фашистское приветствие графа, они коротко обнялись – уж слишком низко стоял представитель на социальной и политической лестнице, – после чего граф повернулся к пилоту.
– Я хотел бы полетать на вашей машине.
Граф потерял всякий интерес к своим танкам, теперь он решительно ненавидел их и их капитана. По здравом размышлении он понял, что расстреливать капитана не стоит, и даже не отослал его в Асмару. Он ограничился тем, что накатал разгромную характеристику на целую страницу в его послужном списке и испытывал при этом огромное удовольствие, так как знал – таким способом он окончательно портит его карьеру. Ублаготворив себя этой местью, граф с танками покончил. Теперь у него был самолет. И романтично, и волнующе!
– Мы с вами облетим позиции противника, – заявил граф. – На соответствующей высоте.
Он подразумевал под этим – вне пределов досягаемости оружейного огня.
– Попозже, – сказал политический представитель таким властным тоном, что граф с достоинством выпрямился и одарил его самым высокомерным взглядом, под которым тот непременно должен бы был дрогнуть.
Однако на него это не произвело ровным счетом никакого впечатления.
– Я привез срочные предписания генерала Бадолио, которые он отдал лично вам устно.
Ледяное достоинство графа тут же куда-то испарилось.
– В таком случае пойдемте поговорим за стаканчиком вина, – с величайшей любезностью предложил он и, взяв представителя под руку, повел его к своему «роллс-ройсу».
– Генерал сейчас стоит под Амбой Арадам. Там, в горах, противник сконцентрировал большие силы, генерал их обстреливает тяжелой артиллерией и бомбит с воздуха. В соответствующий момент он нанесет решающий удар, и результат не вызывает сомнений.
– Совершенно с вами согласен, – с самым умным видом кивнул граф.
Мысль о сражении, которое состоится на сотни километров севернее, наполняла его искреннейшей гордостью за итальянское оружие.
– В течение следующих десяти дней разбитые армии противника будут пытаться отступить по дороге на Дэссе и соединиться с силами Хайле Селассие у озера Тана, но ущелье Сарди – это кинжал, вонзенный им в сердце. Ваш долг, полагаю, вам ясен.
Граф снова кивнул, но уже без прежнего пыла. Тут дело касалось его непосредственно.
– Я прибыл сюда, чтобы окончательно договориться с эфиопским расом, который поддерживает нас, с будущим императором Эфиопии, с нашим тайным союзником. Необходимо окончательно скоординировать наши планы, чтобы его переход на нашу сторону причинил противнику наибольший ущерб и чтобы при овладении ущельем Сарди и дорогой на Дэссе вы могли бы извлечь максимальную пользу из участия в сражениях его армии.
– А! – издал граф междометие, в котором не звучало, правда, ни согласия, ни протеста.
– Мои люди работают в горах, и они подготовили встречу с будущим императором. На этой встрече мы должны вручить расу оговоренную сумму, чтобы гарантировать его верность данному слову. – На лице представителя появилась гримаса от вращения. – Ну и люди! – Он вздохнул при мыс ли о том, что человек способен продать родину за золото, но, махнув рукой, выкинул ее из головы. Встреча назначена на нынешнюю ночь. Я привез с собой проводника. Условленное место находится примерно в восьмидесяти километрах отсюда. Нам следует выехать на закате, и тогда у нас будет достаточно времени, чтобы до полуночи успеть на место встречи.
– Отлично, – согласился граф. – Необходимый транспорт я вам предоставлю.
Политический представитель поднял руку.
– Дорогой полковник, вам надлежит возглавить делегацию.
– Невозможно. – Не мог же граф так сразу забыть свою новую философию. – Мой долг – быть здесь и готовиться к контрнаступлению.
Кто знает, какие ужасы таятся в ночной пустыне?
– Ваше присутствие – главное условие успеха переговоров. Ваш мундир произведет большое впечатление…
– Видите ли, я плохо себя чувствую после контузии, так что путешествие для меня сейчас несколько обременительно. Я отправлю своего офицера, капитана танкового батальона, форма у него великолепная.
– Нет, – покачал головой синьор Антолино.
– Есть у меня один майор, очень представительный человек.
– Генерал совершенно ясно выразил пожелание, чтобы именно вы возглавили делегацию. Если вы сомневаетесь в моих словах, прикажите радисту связать вас с Асмарой.
Граф вздохнул, открыл рот, закрыл его и с сожалением расстался с твердым решением не покидать лагеря Халди в течение всей кампании.
– Ну что ж, выезжаем на закате.
Граф вовсе не был расположен снова бросаться в опасное предприятие очертя голову. И потому вечером в огненном пламени заката из расположения лагеря выехала колонна, составленная таким образом: два танка СV-3 во главе, затем четыре грузовика с пехотой и еще два танка в арьергарде.
