Взлетная полоса - Беляев Александр Павлович (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
Слабый шорох открываемой двери кабинета вернул ее к действительности. Дверь чуть слышно хлопнула, и Ирина снова увидела перед собой до сих пор не прочитанную статью из «Авиейшен уик». «Что же это я, однако…» — с упреком подумала она и услыхала голос Руденко:
— Получается?
— Вы о чем? — не поняла Ирина.
— Перевод.
— Получится.
— Хорошо бы сегодня к концу дня, — сказал Руденко и добавил, как бы подкрепляя свои слова: — У вас теперь энергии должно быть вдвойне.
Ирина поняла намек. Но ей не понравился тон, которым все было сказано. Руденко всегда говорил покровительственно. Именно так прозвучал его голос и сейчас, словно он сам подписал час назад приказ о назначении Ирины научным сотрудником и ему, а не кому-нибудь другому должна она быть благодарна за заботу о ней:
— От шефа я такого указания не получала, — ответила Ирина и поспешила на вызов в кабинет Александра Петровича.
— Позвоните, пожалуйста, в Есино, — безо всякого предисловия сердито попросил Кулешов. — Напомните им, они там не на отдыхе. Есть план проведения испытаний, и его надо выполнять. А от них уже второй день не поступает новых снимков. Они, кажется, совсем забыли, что систему надо проверять и на четкость, и на чувствительность, и на помехи: Одним словом, еще раз повторяю, напомните им, они там не на отдыхе.
Глава 16
Первым версию Сергея принял Бочкарев. Он не просто отказался от своего предположения, он убедился, все глубже вдаваясь в результаты испытаний, что Сергей и на сей раз оказался прозорливее их всех. Несколько позднее к аналогичному выводу пришли Заруба и Окунев. Сергей был рад: они снова, все четверо, могли работать сообща. А сейчас это было особенно важно. У него появились кое-какие конкретные мысли по переделке объектива «Фотона». Но только все вместе смогли бы они осуществить такую работу в кратчайшие сроки. Кстати, на мысли эти его неожиданно натолкнул Владимир. Случилось это как-то после их очередного совместного полета. Вернувшись на аэродром, они, как обычно, обменивались впечатлениями. Сергей посетовал на то, что прибор слишком мало времени находится над целью.
— Ты хочешь, чтобы я сбавил скорость? — спросил Владимир.
— Не знаю, — признался Сергей.
— Ну так я тебе скажу: никто ее сбавлять не станет. Боком такая затея в два счета выйдет, если, конечно, летать придется не над испытательным полигоном.
— Да дело даже не во времени, — уточнил свою мысль Сергей. — Хорошо бы, одним словом, захватывать цель в объектив еще на подлете.
— Видеть вперед?
— И назад:
— Ну, милый, для этого надо было стрекозой родиться, — усмехнулся Владимир.
— Почему стрекозой? — не понял Сергей.
— Только она на все триста шестьдесят видит. Ты вспомни, какие у нее фары:
— При чем тут фары? Я тебе о деле говорю, — буркнул тогда, вроде бы даже обидевшись, Сергей и сразу забыл об их разговоре. Но уже под утро он вдруг увидел эти глаза во сне, сначала неясно, сквозь дымку каких-то других ночных видений, потом совершенно отчетливо: огромные, желтоватые, с зеленым отливом, полусферы, утыканные сотнями бусинок-фасеток. Сон оборвало, словно кто-то сдернул с Сергея одеяло и окатил холодной водой. Он вскочил и сел на постели. Мысль работала необычайно четко: «Не один объектив, а много маленьких, как фасетки, сделать, как у стрекозы, скопировать природу… Спасибо Володьке, натолкнул на мысль…»
С тех пор Сергей был занят только этой идеей. По достоинству ее оценила и вся группа. Конструкторы с увлечением взялись за дело. И как-то сам собой интерес к проводившимся испытаниям ослаб. Александр Петрович высказал группе по сему поводу замечание. Владимир сделал новую серию снимков. Но когда в испытаниях наступила очередная пауза, шеф разразился уже уже негодованием. На сей раз он приказал Ирине передать непосредственно Бочкареву или, в конце концов, Кольцову, что считает такое их отношение к делу возмутительным. Ирина немедленно села за телефон. Ибо помимо этого у нее было и еще кое-что, о чем следовало рассказать Сергею. С Бочкаревым она, естественно, связываться не стала, а соединившись с Есино раз-другой, все же напала на Сергея. Она справедливо решила, что больше всего шансов отыскать его в инженерном доме. И именно рабочие кабинеты конструкторов взяла под телефонный обстрел.
Сергей обрадовался ее звонку, ибо давно уже с ней не разговаривал. А главное — получил возможность узнать, что с Юлей, почему она совсем перестала звонить. И говорил с ней, как всегда, в шутливом, ласковом тоне, каким обычно взрослые разговаривают с детьми. Однако Ирина сразу же почувствовала в его голосе большую усталость. Работа, очевидно, давалась нелегко. Она сказала ему об этом.
— Мы тут, Ирочка, все как лунатики: ночью бродим по кабинетам, а днем спим.
— Значит, я вас разбудила? — приняла его тон Ирина.
— К сожалению, нет. Спим мы только теоретически. И глаза у нас красные, как у белых кроликов.
— По той же, очевидно, причине вы опять перестали посылать нам пленки? — снова спросила она.
— Нет. По другой.
— По какой же?
— А зачем повторяться? Зачем без нужды небо коптить, жечь напрасно горючку и транжирить моторесурсы? Все и так понятно.
— Кому?
— Нам.
— А нам нет. И потом, такое объяснение я шефу уже передавала. Оно его не устроило.
— Да? — задумался Сергей. — Ему там, конечно, видней, чем нам здесь заниматься, а чем — нет.
— Так что ему передать?
— Завтра получит все необходимое, — пообещал Сергей. — Скажите: не летали — ждали непогоды. Было ясно и неинтересно. А сегодня накрапывает. И мы это не упустим.
— Хорошо, Сережа, — похвалила его Ирина.
— А как ваша подруга, Ирочка? Здорова? Что-то ее совсем не слышно, — как бы между делом заметил Сергей.
Ирина ждала этого вопроса. Заранее решила, что ответит на него, не выказывая никаких эмоций, как и обычно отвечала на подобные вопросы раньше:
— Она в Речинске.
— Когда же она туда уехала? — явно удивился Сергей.
— Почти две недели, как там.
— И долго еще пробудет?
— Дня через два вернется.
— Понятно, Ирочка. Будет звонить — передайте привет, — попросил Сергей и уже хотел было попрощаться, как Ирина неожиданно объявила:
— А у меня для вас новость.
— Какая же?
— А разве Юрий Михайлович вам ничего не говорил?
— Нет…
— Так вот, он уходит от вас. И вообще от нас.
— Кто сказал? — не поверил Сергей.
— Известно кто. Наш кадр. Он теперь со мной очень дружит.
— Он что, совсем ополоумел? — оторопел Сергей.
— Не думаю. Я видела подписанный приказ.
— Вы меня убили, Ирочка, — признался Сергей. — А кого же к нам?
— Этого я не знаю, — призналась Ирина.
— А Бочкарев об этом знает?
— Вряд ли шеф успел ему сказать…
Новость ошеломила Сергея и обидела, хотя она и не явилась для него полной неожиданностью. Бочкарев еще весной говорил ему о своем намерении уйти на учебную работу. Но дальше разговора тогда дело не пошло. А вскоре о том разговоре и вовсе забыли. А если иногда Сергей и вспоминал, то уже никак не думал, что Бочкарев исполнит свое намерение, не закончив работу над «Фотоном», оставив группу на полпути, в самый ответственный период испытаний. Но коли верить Ирине, а не верить он не мог, именно так все и случилось. Для Сергея это было не просто неприятность. Это был удар. После Юли Бочкарев был для него самым близким в КБ человеком. С ним Сергей охотно делился всеми своими планами. С ним быстрее, чем с кем-либо другим, находил общий язык и взаимопонимание при решении самых сложных вопросов. К его советам и замечаниям всегда прислушивался с охотой и готовностью.
— Так когда же вы будете отдыхать? — услышал Сергей сразу вдруг ставший глухим голос Ирины.
— Не знаю, Ирочка. Теперь я ничего не знаю. Я вам позвоню, — ответил он и положил трубку.
Первым его намерением после этого сообщения было немедленно отыскать Бочкарева и все выяснить у него. Сергей даже выбежал из комнаты, спустился по лестнице. Но на крыльце остановился, решив: «Что толку от всех разговоров, если приказ уже подписан?» Он вернулся в свою комнату, сел за стол и закурил. «Значит, будем заканчивать работу втроем, — подумал он. — Ну что ж, Остап и Олег — ребята толковые. Правда, оба ершистые и не всегда и не обо всем с ними можно договориться. Но это уже детали. А главное — надеяться теперь следует только на себя. И надо спешить, спешить и скорее оформить предложение. Еще две-три серии снимков — и Кулешов вызовет с отчетом. И ехать тогда, очевидно, уже придется мне. И очень может тогда случиться скверно, если что-нибудь не будет готово». И опять он подумал, что за широкой спиной умного, доброго Бочкарева, который, несмотря на свою принципиальность, отлично умел ладить со всеми, работать и ему и всей группе было куда как спокойно. Но дело было даже не только в этом. Теперь, впервые за все время его работы в КБ, ему предстояло решать все вопросы непосредственно с Кулешовым: ему докладывать, перед ним отчитываться, от него получать задания, выслушивать замечания, с ним советоваться. Но вот именно этого-то, последнего, без чего совершенно немыслима какая бы то ни была творческая работа, Сергей абсолютно себе не представлял. И в первую очередь потому, что еще никогда, ни разу их точки зрения не совпадали. И наоборот, все, что представлялось значительным и интересным одному, как правило, решительно отвергалось другим.
