Неукротимый маршал - Вайтингтон Гарри (книги без сокращений .TXT) 📗

Гарри Вайтингтон

Неукротимый маршал

Глава I

Ранним утром, возвращаясь в Сейдж Уэлс с Томом Эккартом, прикованным наручниками к седлу, Браннон был слишком усталым и потным, чтобы чувствовать что-то, кроме ярости, которая накапливалась в нем в течение недели.

— Ты собираешься посадить меня, маршал? — хныкал Том.

Но Браннон не обращал на него внимания. Их лошади еле тащились по пыльной дороге, с трудом переставляя копыта.

— Я болен, маршал, — нудил Том. — Ты слышишь? Я действительно болен!

Браннон покачал головой, с болью и грустью глядя на свой городок. Пятнадцать каркасных домов располагались в беспорядке вдоль главной улицы. Было утро, всего половина девятого, а поселок уже раскалился от жары и духоты.

Курт Браннон остановился напротив некрашенного домика с покосившейся вывеской, который правительство сдавало ему внаем, здесь находилась его контора.

Широкоплечий, с подтянутым животом, худощавый и мускулистый, Браннон был ростом чуть выше шести футов. Но сейчас он слегка ссутулился от усталости, вызванной прошедшими приступами гнева. Он был одет весьма скромно: ковбойская шляпа, простая домотканая рубашка, черный потертый жилет с приколотой на нем маршальской звездой, дешевые джинсы и разношенные сапоги с погнутыми шпорами. Вся одежда была покрыта слоем дорожной пыли, даже во рту Браннон ощущал ее привкус.

Он спешился и обмотал поводья вокруг выступающего рельса. Затем, развернувшись на ходу, рассчитывая каждое движение и экономя силы, он ослабил проволоку, освобождая наручники Эккарта.

— Слезай, — приказал Браннон низким, достаточно свирепым голосом.

Небритый, приземистый мужчина продолжал сидеть в седле на спине серого, тридцатичетырехлетнего мерина.

— Я не делаю ничего плохого, — Том Эккарт смотрел на него своими покрасневшими, равнодушными глазами. — Я никому не сделал ничего плохого.

— Об этом сейчас лучше помолчим, Том. Слезай, иначе я стащу тебя с седла. Я потратил слишком много времени на тебя.

— Согласен, шериф. Видит бог, ты прав. Ты должен был оставить меня прямо там, где нашел, в Эхо Каверне.

Том потихоньку спустился на землю. Его тело содрогнулось, когда сапоги коснулись земли. Тотчас же с грохотом распахнулась дверь конторы, оттуда выбежала Перл Эккарт и пронеслась по узкой лестнице, протягивая руки к Тому.

— О, маршал, вы отыскали моего Тома. — Она зарыдала, схватив дрожащего мужа в объятья.

В тридцать лет Перл нельзя было назвать красавицей. Солнце высушило ее кожу, она выглядела усталой и худой от недоедания, но у нее была теплая и ласковая улыбка.

— Нет, мэм, — сказал Браннон, — я нашел вашу лошадь, и это чистая случайность, что ваш муж был там же.

— Я не делал ничего плохого, — хныкал Том. — Я не…

— Ты хороший человек, Курт Браннон, — Перл повернулась к шерифу, ее глаза увлажнились. — Я вовсе не хотела как-то использовать вас.

— Нет, мэм, никто не хочет…

В это время Том с ненавистью и вместе с тем жалобно прокричал:

— За что ты хочешь меня посадить, Перл? Я ничего тебе не сделал!

Курт Браннон усмехнулся.

— Она не хотела посадить тебя. Перл вовсе ничего не говорила о тебе вчера утром. Она пришла и написала заявление о том, что ее лошадь вновь украли. Не хотите ли, миссис Эккарт, забрать свое заявление о пропаже лошади?

Перл улыбнулась, игриво взглянув на Браннона из-под чепца. — Но, маршал, я вас, действительно, не обманывала. Вы знаете, я ужасно беспокоилась о Томми. И мне пришлось сказать, что мою лошадь украли. А шериф, разумеется, не может каждый раз разыскивать пропавшего мужа.

— Не пропавшего мужа, а пьяницу, — холодно отметил Курт, подчеркивая всю нелепость ее жизни с таким человеком.

— Когда я нашел его, он все еще не просох. Он слонялся вокруг Эхо Каверне, орал песни, которые разносились во всей округе, создавалось впечатление, что поют тысячи надравшихся пьяниц. Он также плакал, размахивая руками, клялся убить себя…

— Я собирался сделать это, Перл, правда, — закричал Том, обращаясь к жене, — я нервный человек. Я знаю, что причиняю тебе боль, извожу тебя. Я сам себя не могу переносить.

Браннон наблюдал, как Перл нервно пытается поправить шпильку, чтобы заколоть волосы, и ей никак не удается нащупать эту несчастную железку. Она взглянула на Тома.

— Тебе станет лучше, дорогой. Ты примешь ванну, побреешься и позавтракаешь. Браннон, а не пойти ли и вам позавтракать с нами? Все готово, остается только накрыть на стол.

Она замолчала и, видя, что Браннон отвернулся и не слушает ее, посмотрела в ту же сторону, что и он.

В город в сопровождении четырех всадников въезжал Большой Джордж Мак Луис. Пыль клубами поднималась в воздух, Мак Луис всегда любил быструю езду. У Браннона сжалось сердце, когда он увидел, как вооружены Большой Джордж и его люди: отличные винтовки и шестизарядные револьверы в кобурах.

— Курт, я приглашаю вас позавтракать с нами, — вновь повторила Перл.

Он качнул головой, заставляя ее замолчать. Браннон слышал, что она говорила, но не мог оторвать взгляда от всадников. Пыль, поднятая лошадьми, клубилась, какое-то мгновение висела в воздухе, а затем осела на землю. Сердце Курта бешено стучало, и он почувствовал, как в нем вновь всколыхнулась ярость, копившаяся всю неделю.

— Мы так будем вам рады, — настаивала Перл.

А он в это время наблюдал за откормленными выхоленными лошадьми, и злость еще яростней закипала в нем. Он был прав. Всю неделю он точно знал, что произойдет этим утром. Бешеный топот быстро несущихся лошадей обрушился на барабанные перепонки Тома Эккарта. Прижав обе ладони к ушам, он тихо ныл и стонал

Перл прошептала: — О, Томми, ты так болен.

Доведенный этими словами до белого каления, Браннон, однако, выдержал, хотя ему очень хотелось заорать на нее. Как долго она собирается притворяться, что Том Эккарт болен, в то время как он просто перепил? Сколько можно верить в то, что ей удастся его переделать, сотворить что-то путное из этого человека, который постоянно напивается в стельку и бежит из дома. Как она собирается удержать его?

Он не сказал ни слова, потому что его ярость была вызвана не этой добросердечной, сбившейся с пути женщиной. Не было смысла изливать свой гнев на нее.

Он повернул голову, наблюдая за пятью людьми, которые проезжали мимо, даже не взглянув на него, что добавило Браннону еще больше ненависти и ярости к ним. Большой Джордж, облеченный властью, даже не потрудился посмотреть на офис начальника полиции.

— Идите, — сказал Браннон, не отрывая взгляда от Мак Луиса и его людей. — И отведите Тома домой. Я не знаю, сколько раз еще мне придется доставлять его вам, Перл.

— О, нет, — женщина взяла Тома за руку, — ничего подобного больше не произойдет. Ты никогда не будешь так болеть, правда, Томми?

Том передернул плечами и сказал:

— Никогда. Надеюсь, что даже в рот не возьму спиртного до самой смерти.

— Видите, маршал, — Перл пыталась улыбнуться.

Хотел бы Браннон этому поверить, но не мог.

— Вы что, никогда не слышали этой клятвы раньше?

Женщина молчала, но Том убежденно заявил:

— Может быть, я и говорил что-то подобное раньше, но теперь я клянусь могилой моей матери.

Браннон, улыбаясь, кивнул головой, как бы соглашаясь с этими словами, в то же время он не отрывал своих зеленых глаз от людей, которые находились на другой стороне улицы.

— Твоя мать, Томми, уже не раз перевернулась в гробу, слыша твои многочисленные клятвы.

С того места, где он стоял, Курт наблюдал, как Большой Джордж превращает город в свой собственный военизированный лагерь. Люди стекались отовсюду, радостно приветствуя прибывшего:

— Доброе утро, мистер Мак Луис!

— Как дела, мистер Мак Луис?

— Рад видеть вас, мистер Мак Луис!

Большой Джордж встречал их широкой улыбкой во все тридцать два зуба, в которой, однако, чувствовалась какая-то неискренность.