Мир приключений 1962 г. № 8 - Платов Леонид Дмитриевич (бесплатные серии книг txt) 📗
На этом мы и прервем наше правдивое и нелицеприятное повествование о Городе Улыбок, о происшествии с Бельфийским оракулом, о темных силах христианнейшей Потогонии и светлых улыбках трех неразлучных друзей — Рэда, Лиз и Ноя.
С. Жемайтис
РАЗВЕДЧИКИ
МАРШЕВАЯ РОТА
По бесконечной дороге, исполосованной гусеницами танков, колесами телег, автомобилей, размешанной подошвами солдатских сапог, двигалась маршевая рота.
Моросил теплый, грибной дождь, первый предвестник недалеких осенних ливней. Сизоватая дымка лежала на перелесках, на полях с неубранным хлебом. Пахло землей, прелой соломой, дождем и сладковатым дымом пожарища.
Солдаты еле передвигали ноги. Они всё чаще и чаще посматривали на командира роты капитана Швецова. Но тот все шагал и шагал далеко впереди. Высокий, сутулый, он с таким усилием поднимал огромные сапоги с пудовыми комьями грязи на подошвах, будто тянул за собой всю роту. Среди этих двухсот измученных людей, казалось, еще только старшина Иванов не знал усталости. Старшина то шел позади, подбадривая отстающих, то обгонял всю колонну и шагал рядом с командиром роты, перебрасываясь с ним фразами о погоде, о событиях на фронте. Поговорив несколько минут, останавливался, поджидая хвост колонны. Он не упускал случая сообщить кое-какие сведения о правилах верховой езды медицинской сестре Зое Горошко. Зоя ехала верхом на огромном сером коне командира роты. Она боялась коня. Повод то и дело вываливался у нее из рук — видно, Серко не ставил ее ни в грош. Он останавливался и ел неубранную пшеницу там, где ему нравилось.
— Вы, Зоя, смелее с ним. Огрейте его раз—другой, нате-ка прут, да не вынимайте ног из стремян.
А Зоя сконфуженно улыбалась, хлестала по гладкому крупу Серка, но тот только крутил хвостом.
— Он какой-то нечувствительный, у него совсем нет нервов! — со слезами на глазах жаловалась Зоя.
— Ничего, ничего, дело пойдет, — обнадеживал ее старшина и покрикивал, обращаясь к роте: — Подтянись, ребята, скоро деревня, а там теща ждет с блинами!
Солдаты вяло отшучивались или хмуро вздыхали, поглядывая на упрямую спину командира роты.
Замыкающим тащился солдат Ложкин. Иванов дождался его и спросил, окидывая с ног до головы снисходительным взглядом сильного человека:
— Что, товарищ Ложкин, тянешь?
Солдат улыбнулся чуть насмешливо:
— Тяну, старшина! По такой дороге — одно удовольствие.
— Да, прогулка…
— Ничего, все будет отлично. Не бойся, старшина, дальше чем на километр не отстану.
— Без привычки, понятное дело.
— Да нет, я ходить люблю.
— Не по такой дороге, язви ее в душу!
— Дорога как дорога…
— Не скаль зубы! Может, заболел? Давай мешок!
Ложкин прислушался. От головы колонны, как эхо, перекатывалось приказание:
— Старшину к комроты!
— Тебя, — сказал Ложкин. — Скоро привал. Спасибо. У меня что-то с сапогами. Не освоил технику.
Старшина прибавил шагу и обернулся, нахмурясь:
— Ноги стер! Опять портянки, как шарф, намотал.
— Что-то в этом роде. Не тревожься. Ерунда!
Роту обгоняла колонна грузовиков, тяжело нагруженных ящиками со снарядами, минами, патронами, продуктами. Обдав пехотинцев комьями грязи, к фронту промчались танки. Навстречу тоже шли машины — санитарные, грузовики, порожние или с легкоранеными.
Старшина догнал командира. Швецов остановился. И тотчас же вся рота замерла на месте.
— Привал! — крикнул Иванов.
Солдаты повалились на неубранную пшеницу. Капитан сел на оглоблю разбитой фуры, брошенной возле дороги.
Дождь перестал. Но пепельно-серое небо еще ниже опустилось над землей. Яснее доносился грохот далекой канонады.
Запахло махоркой. Зажурчал тихий говорок, грянул смех: какой-то остряк, лихо пуская облака табачного дыма, уже рассказывал соленый солдатский анекдот.
Иванов помог Зое слезть с коня, ослабил седельную подпругу, разнуздал Серко и пустил пастись.
Зоя, держа шпильки во рту, возилась со своими непокорными волосами, укладывая их в тугой жгут на затылке, и глядела на Ложкина. В ее больших карих глазах светилось участие, трогательная забота, почти нежность.
Ложкин подошел, прихрамывая на обе ноги, улыбнулся и рухнул на землю.
Зоя поспешно вытащила шпильки изо рта — волосы волной рассыпались по стеганой куртке.
— Что с вами?
Ложкин устало улыбнулся:
— Да ничего. Привал. Какое блаженное состояние — лежать не двигаясь. Я никогда прежде не замечал, что это так приятно. А как ваш Серый?
Зоя умоляюще посмотрела на старшину. Иванов насупил брови:
— Снимай сапог, вояка! Какую ногу натер?
— Кажется, ту и другую.
— Разувайся!
Морщась от боли, Ложкин снимал сапог. Старшина, стоя, наблюдал за этой операцией.
— Так и есть! — Старшина злорадно усмехнулся. — Посмотрите, Зоя Ефимовна, где у него портянка! Что я говорил? Он ею, как шарфиком, лодыжку обернул. — Лицо старшины приняло строгий, начальственный вид. — За это под суд надо отдавать!..
Зоя торопливо раскрывала сумку. Обернулась. Глаза ее сверкнули.
— Под суд надо отдавать старшину, который не научил бойца носить портянки!
— Я не научил? Спросите его самого… Учил я тебя? Ну, говори, учил?
— Учил, Зоя Ефимовна. Я прослушал целый курс в двенадцать лекций. И великолепно их помню. Вот пожалуйста: портянка образца тысяча семьсот двадцать шестого года служит на предмет предохранения ноги от ушибов, потертостей, а также придает мягкость подошве, чем ласкает солдатскую лапу. Существует восемнадцать способов употребления данной портянки. Первый способ: замотка с носка, второй — с пятки. Существует гвардейский способ, способ младенческий, это когда нога пеленается, как малое дитя. Есть способ артиллерийский, есть саперный, а также способ гусарский…
Зоя, улыбаясь, смазывала и забинтовывала кровоточащие раны на ногах Ложкина.
— Самый лучший способ — генеральский, — продолжал Ложкин. — Когда портянка из козьего пуха или из шленской шерсти…
— Молчи, этого я тебе не говорил. И вообще, откуда ты взял, что портянка образца тысяча семьсот двадцать шестого года? Просто скажи, что ты бестолковый человек!
— Согласен: бестолковый.
Зоя и Ложкин захохотали. Старшина сделал удивленные глаза, махнул рукой и пошел к командиру роты.
Быстро прошел короткий отдых. Командир роты, взглянув на часы, поднялся. Солдаты притихли, ловя каждое движение своего командира, но никто не двинулся с места, пока старшина не крикнул:
— Становись!..
— Вы сядете на коня, — сказала Зоя Ложкину.
— Нет, что вы! У меня ноги нежатся сейчас в вате. Прямо как по облаку иду.
— Нет, сядете!
Подошел старшина.
— Садись, раз приглашают. Кавалер!.. — Поймав коня, он стал подтягивать седельные подпруги.
Рота двинулась дальше. Ложкин, вскинув винтовку на плечо, бодро зашагал, помахав Зое рукой.
— Я говорю вам, слышите! У вас ноги… Вы не дойдете!
Ложкин вернулся и сказал очень тихо:
— Не срамите меня, Зоя Ефимовна, перед ребятами. Ведь половина роты натерла ноги. Почему же я должен ехать, как рыцарь печального образа?
— Половина?!
— А что вы думаете? Заметили, сколько солдат переобувались?
— Боже мой, а я только вам сделала перевязку! Вот бестолочь!..
Иванов подвел расстроенной Зое коня. Помог ей сесть в седло. Серко на этот раз зашагал бодро, потягивая ноздрями воздух.
— Деревню почуял, — сказал Иванов.
— Наверное, речка близко: Серко пить хочет, — заметил Ложкин.
— Да, чайку бы…
— С медом… — сказала Зоя.
Иванов усмехнулся:
— Ишь чего захотела!
Ложкин не отставал, держась возле стремени.
— Как — ничего? — шепнул Иванов Ложкину, кивая на ноги.
