Львовская гастроль Джимми Хендрикса - Курков Андрей Юрьевич (бесплатные полные книги TXT) 📗
— Домой, к морю.
— Море и есть мой дом!
— И я об этом. Сегодня попробуем тебя отправить в Одессу!
Бомж, задержав стакан у рта, уставился на бывшего капитана КГБ.
— Шо, точно? — переспросил он уже «плывущим» от выпитой водки голосом.
— Точно, — подтвердил Алик, глядя на моряка очень сосредоточенно. — Но только после того, как мы тебя отмоем! А до душа надо еще дойти! Если мы вторую бутылку допьем, то всё придется отложить.
— Как отложить? — возмущенно вскинул голову Рябцев и посмотрел на приятеля-хиппи с недоумением.
— Понял, — миролюбиво произнес Алик. — Откладывать ничего не будем! Просто прячем бутылку, и оставшейся водкой потом отметим помойку, то есть душ…
Они выпили по второму стакану. Рябцев тут же убрал бутылку с недопитой водкой обратно в спортивную сумку. Забросил в рот пару кусков лука и смачно захрустел.
Закуска закончилась вовремя — в половине девятого. За это время из дома, во дворе которого они сидели, вышли несколько детишек со школьными портфелями и рюкзаками, несколько взрослых, а потом медленно выплыла из левого парадного дородная, похожая на большую пивную бочку бабушка и пошла, глядя себе под ноги, в их сторону. Не дойдя метров пять до столика, она подняла взгляд и резко остановилась, увидев перед собой неопрятных незнакомых мужчин. На ее лице сразу прочиталось несколько неприятных слов, подуманных в их адрес.
— Мы уже уходим! — Алик суетливо поднялся со скамейки.
Бабушка демонстративно отвернулась. Вернулась к парадному и присела там на лавочку.
Рябцев собрал со стола мусор, сложил в пакет и спрятал в сумку. Поверх опустил стеклянные и одноразовые стаканы.
— Ну что, пойдем? — оглянулся на Алика.
К домику, в котором располагались и прачечная, и душевая, они пришли только к половине десятого.
Алик стукнул по двери, а потом потянул за ручку. Дверь подалась. Они зашли внутрь, и тут же слева открылась другая дверь и в проеме появилась рыжеволосая короткостриженая женщина в белом халате и тапочках. Она с удивлением остановила взгляд на Рябцеве, точнее, на его добротных ботинках, на черных не так давно отглаженных брюках и сером плаще. Потом перевела взгляд на Алика.
— Доброе утро, — сказал он. — Помните, я у вас недавно был!
— Да-да, — закивала она и улыбнулась.
— Мы к вам товарища привезли. Его бы хорошенько помыть, — сказал дружелюбно и чуть заискивающе Алик Олисевич.
— Душ свободен, — сказала она, — проходите! Вы же знаете куда!
Они ввели бомжа-моряка в комнату. Тот оглянулся испуганно по сторонам. Но когда увидел в правом ближнем углу душевую кабинку, вздохнул с облегчением.
— Слава богу, — проговорил он хрипловатым голосом. — А то я уж думал, что вы меня хотите на органы разрезать…
Рябцев и Алик переглянулись.
— С какой стати? — недовольно воскликнул Рябцев и заметил, что работница этого благотворительного заведения отошла от окна и стала поближе, прислушиваясь к их разговору.
— Да мне рассказывали, что тут часто заманивают бомжей куда-нибудь под видом выпить, а потом вырезают из них органы и продают олигархам для операций.
— А у вас что, здоровые органы внутри есть? — ехидно спросил Рябцев. — Может быть, печень?
— Печень вряд ли, — задумчиво произнес бомж.
— Ну, тогда раздевайся и лезь под душ! — скомандовал бывший капитан.
Алик отошел к столу и уселся. Рыжеволосая женщина тоже присела рядом.
— Вы какой-то чистый сегодня, — сказала она, приветливо улыбаясь. — Но, наверное, тоже от душа не откажетесь?
— Нам главное — этого отмыть! — Алик жестом руки указал на бомжа, присевшего на корточки и пыхтевшего над запутанными разноцветными шнурками правого ботинка.
Алик вдруг обратил внимание, что левая нога бомжа была обута в полусапог с разорванной «молнией».
— От вашего друга плохо пахнет, — наклонившись поближе к Алику, прошептала женщина.
— Я знаю, — прошептал Алик в ответ.
— Давайте я ему новую одежду подберу! — предложила она. — У меня глаз наметанный, у него 54-й размер, а рост — около 170 сантиметров.
Алик одобрительно кивнул. Женщина вышла из комнаты. И очень вовремя, потому как Рябцев как раз заканчивал помогать бомжу раздеться. Трусы у бомжа-моряка напоминали сеточку, а возможно, они и не были трусами.
— Алик, — позвал Рябцев. — Помоги! Налей быстрее мне полстаканчика! А то что-то мутить начинает!
— И мне! — потребовал бомж.
— Тебе после душа! — строго произнес Алик, подходя к спортивной сумке Рябцева.
Наконец бомж вошел, пошатываясь в кубик душа. Алик, тоже выпивший полстакана для защиты здоровья от вибраций, исходящих от моряка, включил воду, проверил, чтобы она не была слишком горячей. Потом отошел к полке, на которой стояли шампуни. Увидел знакомый «Крапивный», но взял другую пластиковую бутылку, на которой виднелась этикетка с рукописной надписью «Против перхоти и вшей». Открыл дверцу душа. Оттуда сразу вырвался обжигающий пар. Алик отскочил. Пар, растворившись в воздухе комнаты, поредел, и Алик увидел стоящего под струями горячей воды бомжа с окаменевшим, несколько озадаченным выражением лица.
— Ты себя сваришь! — закричал Алик и ринулся снова к кабине. Просунул руку к стенке и прикрутил кран горячей воды.
— Дай ладонь! — скомандовал он бомжу, но тот не услышал.
Алик открутил крышечку с пластиковой бутылки с шампунем и выдавил на голову моряку немало густой тягучей жидкости зеленого цвета.
— Голову мой! — произнес он громко прямо ему в лицу.
Бомж очнулся, видимо ощутив на голове что-то чужеродное. Алик показал ему жестом на себе, что надо мыть волосы. И моряк лениво поднял руки и сначала медленно, а потом чуть интенсивнее стал прорывать пальцами свои грязные мокрые лохмотья волос.
Алик прикрыл дверь душевой кабинки и вернулся к столу, за которым уже сидел и отдыхал Рябцев.
— Знаешь, — повернулся к нему бывший капитан, — если дать ему протрезветь, то никаких проблем с ним в поезде быть не должно. Он же, когда трезвый, на окружающих не действует!
— Нереально, — отрицательно мотнул головой Алик. — Всё равно сорвется, и тогда…
Рябцев тяжело вздохнул.
— Ладно, — сказал он. — Я пойду на двор, позвоню знакомому, у него сын на вокзале работает. Может, он что подскажет? Лучше бы его в каком-нибудь почтовом вагоне, без людей!
Рябцев вышел. Алик смотрел на него через окно комнаты. Наблюдал, как Рябцев долго и сосредоточенно ищет в мобильнике чей-то телефон, потом его улыбка облегчения сообщает, что номер найден. Потом он звонит, и лицо его оживает во время разговора.
«Интересно, — подумал Алик. — У меня тоже так всё на лице движется, когда я по телефону говорю?»
Ответить себе на этот вопрос Алик не успел. Резко открылась дверь душевой кабинки, и шум воды стал громче. Алик обернулся и увидел голого бомжа, стоящего босиком на полу комнаты. От его тела вверх шли испарения.
— А еще шампунь такой есть? — спросил моряк, установив свой неустойчивый взгляд на Алике.
Тот поднялся, взял с полки пластиковую бутылку. Выдавил из нее зеленой жидкости на подставленную ладонь бомжа, после чего тот снова зашел в душевую и закрыл за собой дверцу.
В комнату вернулась рыжеволосая женщина, неся в руках аккуратно сложенные вещи: брюки, свитер, рубашки, носки. Она опустила стопку одежды на подоконник и оглянулась на Алика.
— Там и куртки хорошие есть. Даже старая дубленка, но она пока без пуговиц.
Алик одобрительно кивнул, и женщина, довольная своей полезностью и сообразительностью, улыбнулась ему короткой улыбкой, наполненной чувством собственного достоинства. Потом натянула на руки белые матерчатые перчатки, вытащенные из кармана халата, подняла с пола грязную одежду моряка и унесла ее. Осталась лежать у стенки только его непарная обувь.
— Мне перезвонят, — сообщил вернувшийся со двора Рябцев. — А он что, еще моется? — покосил он взглядом на душевую кабинку, над которой поднимался пар и скучивался возле большого, закрытого пластиковой решеткой, вентиляционного отверстия в углу комнаты под потолком.
