Очертя голову (ЛП) - Шустерман Нил (читаем книги онлайн .txt) 📗

Мы проехали дорожный знак, гласящий: «Ограничение скорости — 45 миль». Я по привычке взглянул на спидометр. Стрелка колебалась вокруг сорока пяти. Так не пойдет. Я надавил ногой, и скорость превысила пятьдесят.

— Блейк! — позвал Расс. — Ты превышаешь скорость.

— Знаю.

— Вот теперь я испугался.

Перед нами на дереве висел знак с красной волной, пересекающей спираль, точь-в-точь как на приглашении. Стрелка указывала влево, на проселочную дорогу, и я так резко повернул, что машина едва не соскользнула с дороги. Гладкий асфальт сменился зубодробительной тряской. В глубине души я чувствовал, что мы едем совсем не в парк развлечений.

Я сошел с ума? Нормально вообще думать о таких вещах?

— Берегись! — вскрикнула Мэгги.

Вдруг дорога резко вильнула и фары высветили из темноты огромный дуб. Я крутанул руль и ударил по тормозам. Колеса потеряли сцепление, и, едва не врезавшись в дерево, машина съехала с дороги. Мы продирались сквозь подлесок, пока не остановились.

Я на мгновение закрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки. С окружающим миром что-то было не так, причем я не мог понять, что именно. Знаете, иногда так привыкаешь к какому-нибудь шуму, что перестаешь его слышать. Взять, к примеру, кондиционер: вы не замечаете жужжания, пока оно не прекращается, и наступившая тишина в первую секунду кажется такой звеняще-пустой, что мозг слетает с катушек. Примерно это я и чувствовал, сидя за рулем — разве что тут был не только звук, но и все остальное. Как будто ткань жизни с ее белым шумом порвалась, и мы оказались в полной пустоте.

Я вылез из машины. Мы остановились почти у самого края каньона. Впереди лежала закрытая много лет назад каменоломня. Только теперь ее было не узнать. Ущелье внизу терялось в тумане, играющем разноцветными огнями. Я отсюда чуял сахарную вату и попкорн. Раздавался скрежет крутящихся шестеренок и призрачные отзвуки воплей катающихся. Из самого сердца разлома поднималось колесо обозрения, прорезавшее освещенный луной туман, как весло — гладь воды.

— Боюсь, мы все свихнулись, — проговорил Расс, крепко обнимая Мэгги, как будто это ее надо было успокоить.

Я обернулся, услышав смех неподалеку. Другие дети. Откуда они пришли? Они продирались сквозь лес и с приглашениями в руках спускались по тропинке в ущелье. Не так ли попал сюда и Квин? Не проходит ли по этому склону какой-нибудь границы между телом и душой и не валяются ли все эти дети где-нибудь без сознания? Я не видел больше ни одной машины, а идти сюда пешком слишком далеко. Но это означало бы… Нет, я не хотел об этом думать.

Я пошел к парку вслед за другими ребятами, друзья двинулись следом.

Расс поглядел на узкую, извилистую тропинку, ведущую в ущелье:

— Как им удалось все это туда спустить? Вам не кажется, что здесь где-то есть еще одна дорога? — Мы с Мэгги не отвечали. — Это же бывшая каменоломня, так? Здесь должна быть дорога.

Мы прошли сквозь слой тумана, и перед нами предстал вход в парк — билетные кассы и турникеты. Как обычно. Вот только в нормальных тематических парках на всем, от лавок до стаканов с газировкой, написано их название: вдруг кто-нибудь забудет, где он? А это место, похоже, никак не называлось.

— Ваши приглашения, пожалуйста, — попросил кассир, когда мы подошли к его будке. У него имелся маленький компьютер, но никакого кассового аппарата. Вид у парня был нездоровый. Какой-то недокормленный, глаза ввалились. Его кожа была очень бледной, как будто давно не видела солнца.

Я притворился, что роюсь в карманах:

— Представьте себе, оставил в других штанах.

— Простите, — ответил кассир, — без приглашения внутрь нельзя.

Я наклонился к нему:

— Послушайте, мой младший брат спер его. Мне нужно найти его и надрать ему задницу.

Внезапно парень напрягся и поднес руку к уху. Тут я заметил, что из его уха торчал наушник, вроде тех, какие носят агенты секретной службы. Он прислушался к чему-то у себя в ухе:

— Да. Хорошо.

Расс похлопал меня по плечу и испуганно прошептал:

— Ты заметил его наушник?

Только тут я увидел, что провод приспособления не оборачивался вокруг уха, а уходил прямо в голову. Я едва унял дрожь.

Кассир обратился к нам:

— Вам разрешено войти.

— Кем разрешено?

— Если вы спрашиваете, то, наверно, не встречались с ней.

— Может и встречался.

Он ткнул несколько клавиш компьютера:

— Похоже, ваш брат здесь уже около часа.

Вот оно. Подтверждение. Я обернулся к Мэгги и Рассу. Они удивились, но не сильно. В глубине души они знали это, как и я.

— Вы собираетесь кататься или нет? — нетерпеливо поинтересовался кассир.

Я кивнул:

— Собираюсь.

— Мы тоже, — ответила Мэгги. Она подтолкнула вперед Расса, который, несмотря на всю свою браваду, явно струхнул.

— Ну и хорошо, — ответил кассир. — Взгляните на свою правую руку.

Я опустил взгляд. На тыльной стороне моей ладони красовался красный символ в виде спирали с волной. У Мэгги и Расса — то же самое.

— Откуда он взялся? — спросила Мэгги.

— Секрет фирмы.

— А монеты из ушей вы случайно не достаете? — нервно поинтересовался Расс.

Услышав это, кассир вдумчиво поглядел на моего друга, как будто действительно мог запустить руку тому в ухо и достать из его мозга монетку.

— Поднесите руку к сканеру, чтобы пройти через турникет, — объяснил он. — Рисунок действителен на семь поездок. Ни больше, ни меньше. Вы не можете выйти из парка, пока не израсходуете все семь, и сделать это надо до рассвета. Все понятно? Есть вопросы? Что-нибудь повторить?

— Наши руки активируют турникеты, и надо покататься на семи аттракционах до рассвета. Ясно.

— Восход в шесть утра. У вас больше трех часов. Развлекайтесь.

— А если мы не успеем? — спросил Расс, но кассир уже переключился на других посетителей.

Перед нами возвышалась кричаще разрисованная входная арка. Улыбающиеся лица и воздушные шарики обещали веселье. Железные ворота были широко раскрыты, и какая-то сила норовила затянуть нас в арку, как будто земля наклонилась. Другие гости, сгорая от любопытства, обходили нас и исчезали в воротах. Я подумал о Квине. Где-то во внешнем мире его тело лежало в реанимации и над ним суетились доктора, но они не могли помочь моему брату, потому что его там не было. Его сознание и душа улетели сюда, и я должен был попасть внутрь, во плоти и крови, чтобы вернуть его.

Я обернулся к друзьям:

— Вы не обязаны идти со мной. Это мой брат.

Мэгги взглянула на ворота. Она явно боялась, но сумела справиться со страхом. Если мы туда войдем, последние нити здравого смысла, на котором держится привычный нам мир, порвутся. Я почти чувствовал, как вцепился пальцами в эти нити, готовый потянуть за них и все разрушить.

— Издеваешься? — сказала наконец подруга. — Мы не пустим тебя кататься одного!

— Да, — подхватил Расс, беспокойно оглядываясь, как будто в поисках выхода. — Мы с тобой, приятель.

Я повернулся лицом к мерцающим огням и первым прошел сквозь арку, ведущую в парк без названия.

5. Карусель

— И в чем прикол?

В голосе Расса слышалось разочарование и отчасти облегчение. Я понимал его. По парку петляла одна-единственная дорожка, обрамленная аттракционами. На щите справа от нас красовался огромный корабль с истрепанными бурей парусами посреди бушующего моря. Некогда яркие краски поблекли и облупились, из-под них просвечивала вздувшаяся фанера. Щит рекламировал классический аттракцион — качели в виде подвесной лодки. Если честно, все здесь казалось до боли знакомым: крошечная арена для автогонок, карусель с шарманкой и куча всяких горок. Любую из них можно было собрать за сутки.

Расс ковырнул ногтем слезающую краску щита:

— Это все для детишек.

Я начал сомневаться в своем предчувствии. Похоже, мое сознание соединило точки и получило узор, которого на самом деле не было, как раньше люди смотрели на звезды и видели в созвездиях фигуры богов. Может быть, в глазах Квина отражались фары скорой. Этот парк наверняка был именно тем, чем казался, а кассир просто соврал насчет моего брата. Мне все сильнее и сильнее хотелось в это верить.