Белая Бестия (СИ) - Положенцев Владимир (серия книг .TXT) 📗
— И что же Деникин? — спросила Анна.
— Отказался от предложения. Фактически повторил мои слова. Всякие воинские союзы — это полная чушь.
— Вы повторили его слова, — поправил Тужилин.
— Не имеет значения. Антон Иванович сказал, что сохранить кадровый потенциал Белой гвардии, что является основной задачей РОВС, а значит и РСОР, практически невозможно. Это напоминает шаманизм. Борьба с русским коммунизмом на данном этапе проиграна.
— Это ваши слова или Деникина?
Одинцов на это ничего не ответил. Он закурил папиросу, подошел к окну, за которым клубился предгорный туман. Стоял молча с минуту, выпуская в приоткрытую форточку клубы сизого дыма. Обернулся.
— Ничего за окном не видно, как будущее России. Так вот, встреча великого князя и генерала Деникина состоится в следующую субботу 8 числа, в 19.00. Я уже сообщил об этом соратникам из «Немезиды». Как и то, что вы, Анна Владимировна, готовите на них покушение.
— Очередной спектакль? — устало спросила Анна, хотя поняла, к чему клонит Одинцов. — Вы хотите сказать, что теперь информация об этом уж точно попадет к агентам Коминтерна и они выйдут со мной — атаманшей «Красной Ривьеры», на связь.
— Именно.
— А вы не думали над тем, что эти самые агенты устроят настоящее покушение на Антона Ивановича и Николая Николаевича? — поинтересовался Тужилин.
— Думал. Мы предупредим великого князя и генерала, если агенты Москвы встретятся с Белой бестией раньше, нежели мы предполагаем. Или… словом, как бог даст. Поселитесь, Анна Владимировна, в отеле «Apollo Opera» на Rue de Douai, 31. Я вам уже забронировал номер. На имя своей жены — Одинцовой Маргариты Павловны. Бывшей жены, заметьте.
Бекасова от этих слов передернуло, он покрылся мурашками, стиснул зубы так, что они заскрипели. Это, кажется, доставило удовольствие поручику.
— Как ты все чётко заранее распланировал, Слава.
— Жизнь научила, Петя, — ухмыльнулся Одинцов. — Да не ревнуй ты так, лопнешь от напряжения. Анна Владимировна свободная женщина и сама выберет кто больше мил её сердцу. Надеюсь, меня. Ха-ха. Ну а по документам она уже моя жена. У нас двухгодичный стаж супружеской жизни. Пора заводить детей.
Одинцов достал из тумбочки комода газетный сверток, развернул, протянул Анне паспорт на имя Одинцовой Маргариты Павловны и свидетельство о браке, выданное мэрией Лиона в 1922 году.
— Пришлось выпить море Каберне с регистратором, — пояснил он.
— И я поеду в Париж! — Бекасов поднялся, словно на пружинах, заложил руки за спину, еле сдерживая себя, чтобы не наброситься на Вячеслава Юрьевича.
— Ну куда ж без тебя, — улыбнулся Одинцов, дружески похлопав ротмистра по плечу. — Да остынь, говорю, взорвешься. Паспорта для тебя нового не нашлось, но есть справка на подрядные работы от строительной фирмы «Арман и сын».
— Я Арман или сын?
— На имя Армана Готье. Значит, папаша. Ха-ха. Маскарад свой скандинавский наденешь и вперед. Правда, в рыжей морской бородке ты похож на спившегося рыбака-неудачника, но ничего не поделаешь, искусство, как известно, беспощадно к своим создателям. Больше уверенности в лице и всё получится. Ну, а если серьезно, в Париж мы выдвинемся вслед за Анной Владимировной. Если господин Тужилин составит нам компанию, то мы…
— Составлю, давно хотел побывать в Лувре, — с готовностью сказал тот.
— Вот и замечательно.
— Забыли спросить моего согласия, — нахмурилась Анна.
— Вы против?
— Да. Но у меня нет выбора. Кроме как с Антоном Ивановичем, мне нужно встретиться с еще одним человеком.
— Только с моего ведома, Анна Владимировна. До 8-го числа вам нужно находиться в отеле или недалеко от него.
— А с чего вы вдруг раскомандовались, поручик? — возмутилась Белоглазова. — Кто вас вообще уполномочил?
— Обстоятельства, Анна Владимировна. — Мы должны остановить красных террористов.
На это ни у кого возражений не нашлось.
Отель на Rue de Douai, 31 оказался уютным и тихим. В нем жили мелкие торговцы, коммивояжеры, муниципальные клерки, несколько семей из Польши, стайка щуплых норвежских студентов и отставной полковник финской армии, вечно сидевший за рюмкой вермута в местном баре. Всего человек сорок постояльцев, не обращающих внимания друг на друга.
Анна поселилась на третьем этаже отеля с крутыми старинными лестницами, выстланными красными коврами, пахнущими мышами и сыростью. Но это её не раздражало. Номер был довольно просторным и выходил широкими окнами на базилику Сакре-Кёр, музей Монмартра и остальные архитектурные прелести Парижа.
Несколько дней она бродила по старинным улочкам города, сидела до позднего вечера в различных кондитерских кафе, бесцельно бродила по магазинам. Но, как и велел Одинцов, далеко от отеля не удалялась. Правда, пару раз всё же прокатилась на парижской подземке, чему осталась очень довольна. Раньше не представлялось случая побывать в этом изумительном городе.
Но где бы Анна ни была, каждую минуту думала кто, как и когда к ней подойдет. Через своих «соратников» Одинцов, по его словам, распространил информацию, где живет Белая бестия, ставшая непримиримым врагом русских офицеров-эмигрантов, возглавившая радикальную коминтерновскую организацию «Красная Ривьера». Она опасалась, что о ней могут узнать те самые белые офицеры, выследить и просто пристрелить. Они же не знают хитроумного плана по ее внедрению в настоящую красную банду террористов.
Утром в среду Анна выпила чашку кофе с шоколадным круассаном в кафе отеля. Затем отправилась на прогулку. До встречи генерала Деникина с великим князем Николаем Николаевичем в «George V» оставалось три дня. И никаких известий от Одинцова. А если он все это придумал, если поручик и есть организатор убийств русских офицеров? — думала не раз Анна. — Недаром ведь изначально ее подозрения пали на него. Но нет, слишком сложно. И для чего тогда было ему отправлять ее вместе с Бекасовым и Тужилиным в Париж? Деникин… неплохо бы было встретиться с Антоном Ивановичем до субботы.
Да, твердо решила Белоглазова, так будет лучше. Нужно найти генерала Деникина. А еще того человека, о котором она почти никогда не забывала. Нестора Ивановича Махно. Батька никак не шел у нее из головы. Его трагическая, противоречивая, но честная натура очень ее интересовала. К тому же он прислал ей телеграмму. «Вспоминаю с уважением. Выражаю революционную солидарность. Надеюсь на нашу встречу». Встречу…
Белоглазова дошла до улицы Пьера Фонтена, заглянула в магазин шляпок. Та, которую она приобрела в Грасе, имела слишком темную вуаль и теперь она желала её заменить. Мадам помогла ей примерить несколько шляпок. И только последняя, из прованской соломки, с короткой бежевой вуалью чуть ниже глаз, ей приглянулась. Анна вертелась возле большого зеркала, когда в нём, за ее плечом, появилось мясистое, небритое мужское лицо. Правую щеку человека прорезал шрам, чуть поменьше прорезал лоб над левой бровью. На носу бородавка. На мужчине была коричневая кепка в крупную клетку. Он улыбался большим, лягушачьим ртом.
— Ce chapeau vous va tres bien, — сказал он с тяжелым славянским акцентом. Анне было приятно услышать комплимент по поводу ее выбора — «вам очень идет эта шляпка». И тут же её словно пронзило шилом. Не может быть!
Она резко обернулась. Шляпа, задев шторку примерочной кабинки, упала на пол. Но Анна не торопилась ее поднимать.
— Костя, ты?!
— Я, Анна Владимировна, — ответил мужчина по-русски. — Вы необычайно похорошели.
Анна была поражена как молнией. Кого-кого, но Костю Талого, которого спасаясь от бандитов, раненного, она вынуждена была оставить в сарае, меньше всего готова была встретить в Париже.
— Живой, — выдавила она.
— Увы.
— Почему же «увы»?
— Потому что без вас — какая это жизнь? Эх.
Только этого еще не хватало, подумала Анна. Костю она давно мысленно похоронила, конечно, нередко казнилась за то, что оставила беспомощного. Но Белоглазова была уверена, что раны его смертельны и она уже ничем не могла ему помочь. Во всяком случае, так успокаивала себя. А тут на тебе, явление.
