Жди свистка, пацан - Сафронов Виктор Викторович (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Может быть, она пыталась заползти в широко открытый бесполезный рот легкомысленного воина. Заодно обследовать внутренности, как там у него? Правда ли имеется солитер, которым он так любит во время еды козырнуть и похвастаться?
Вполне возможно, что она мечтала, как и каждая молодуха зарыться в густую шерсть на груди уснувшего бедолаги и там понежиться, порезвиться?
Кто их гадов знает, что на самом деле они замышляют? Может быть плохой поступок, а может быть… и… и еще хуже? У пишущей на такие темы писательской публики всегда на это не хватает ни желания, ни времени, ни знаний. А по правде-то сказать ритуальщики ленятся полюбопытствовать по этому поводу у специалистов.
Видя такую раскачивающуюся заинтересованность, этот завораживающий и немигающий змеиный взгляд я не на шутку разволновался. Введет такая дряннюга своего ядовитого раствора в гусаровскую жилу и тю-тю… Поминай, как звали. Зачем тогда было крутить голову пареньку, которого Гусаров недавно присыпал песком?
Чтобы отвлечь внимание гада от аппетитного спящего воина, быстро стащил у себя с ноги казенный ботинок и бросил его здоровой рукой в сторону бесцельно лежащего и отдыхающего Гусарова, пытаясь нанести змее болезненный удар по корпусу. К своему удивлению в своем желании преуспел. Без оптического прицела и специальной подготовки точно попал в цель.
Отдадим должное змее. Удар она приняла с честью, не кричала и не возмущалась, а резко скрутилась клубком, обвила вокруг неопознанного летающего объекта свои мощные кольца и со всей силы куснула его.
Воспользовавшись тем, что змеища отвлеклась на процесс порчи вверенное военное имущество, забыв о своем ружьишке, резко выдернул из-под лежащего Алексея автомат, но тот уже открыл глаза и успел оценить обстановку.
— Не стреляй, — прохрипел он. — Могут услышать.
Змея же не на шутку разозлившись, напоследок еще раз куснула ботинок и что-то недовольно прошипев, поползла в свое змеище восстанавливать дорогостоящие запасы яда, а заодно и перекусить более покладистыми зверушками. Не такими гадкими, которые вероломно без объявления своих действий, бросаются обувью в грудь.
Обиду и несправедливость по отношению к ней можно понять. Явились вроде бы как в гости, а ведут себя по отношении к хозяевам, нагло и по-хамски.
— Ужин уползает, — прохрипел Алексей. — Держи скотину за хвост, не давай ей уйти в чужой загон…
— Не волнуйся, далеко не уползет, скоро вернется, — стал его успокаивать правильными словами. — Нас еще ждут посещения скорпионов, не тех, которые с гитарами, а настоящих. Каракуртов, тарантулов… Черная вдова в любой момент может пожаловать на огонек, без приглашения. Она, знаете ли, такая бесцеремонная…
В свои опасения мне пришлось вложить достаточно твердой и основательной безысходности. Сказал об этом очень уверенным тоном. Да так уверенно, что мы оба стали достаточно нервно крутиться на охлажденном под нашими телами влажном песочке, беспокойно оглядываться по сторонам, ожидая нашествия ядовитых тварей.
Цель сказанного была иной подготовить Гусарова к срочной эвакуации отсюда… А то, в самом деле, из-за какой-нибудь ядовитой твари могли рухнуть планы на счастливую и обеспеченную старость.
— Известный итальянский танец приспособили именно для лечения от укусов тарантулов назвав его тарантеллой, так что если и цапнет какая-нибудь вошь, хоть потанцуем перед смертью, — мрачно поделился своими бездарными знаниями Алексей.
Однако воспоминания о тарантелле, спокойствия в мятущиеся души не принесли, в результате чего последние силы тратились на глубокие волнения и переживания.
— Умный ты, — я попытался изобразить восхищением. — Где вас только таких начитанных прятали? Почему вы не спасли цивилизацию от нашествия современных варваров? Если не захотели, то тогда почему не вооружили нас передовой национальной идей таким коктейлем на все случаи жизни… из христианства и ислама? И всем бы было хорошо и радостно…
— Чего ты, говнюк, так лыбишься, веселишься? — спросил мудрый греческий философ, у молодого человека цветущего вида, увенчанного лавровым венком.
— Я стал Олимпийским чемпионом! — гордо, не без позерства ответил ему говню… извините — прекрасный юноша.
— Не радуйся, — осадил его вредный старикан. — Ты победил тех, кто слабее тебя.
Глава 27 ГУСАРОВ
Гусаров очнувшись с тоской посмотрел на спящего Пирогова, вспоминая события прошедших нескольких суток. По всему получалось, что из всей десантной группы остался в живых он один. Тяжело вздохнул. Перед глазами замелькали невеселые картинки, среди них выделялось лицо Гурама…
Сколько еще здесь придется куковать, было не ясно… С момента, когда они зарылись в песок и легли в летнюю спячку, шли третьи сутки. Нестерпимо хотелось пить, а со вчерашнего дня и есть. Пирогов был совсем слаб… Правда, когда он был в забытьи, силы ковыряться в зубах как после хорошей кормежки, у него хватало. Думать о том, что он втихаря, что-то жрёт, не хотелось. Короче говоря, куда ни посмотри, всюду безнадега. С другой стороны, при помощи мусорных пакетов одетых на деревца, удается собрать небольшое количество терпкой, вяжущей жидкости…
Если бы не эта страшная до звона в ушах одуряющая жара, он был бы в еще большем отчаянии. Она да еще солнце со всех сторон нивелировали абсолютно все чувства и мысли, а в некоторые из моментов лишали и этого.
Язык тат тот вообще перестал слушаться, и казалось, алмазным резцом кромсал изнутри рот. Дыхательные трубы, о существовании которых в обычной повседневной жизни и не подозреваешь, отказывались всасывать раскаленный воздух. Растрескавшиеся от жары губы кровоточили. Кровь сворачивалось. Под этим застывшим комком губы продолжали истекать сукровицей. В результате весь рот был покрыт каким-то подобием струпьев и язв. Рубаха до этого защищавшая голову снайпера Гурама три дня назад закопанного в чужой песок, сейчас успешно переместилась на голову Пирогова…
Гусаров по-прежнему был в одной майке, отчего кожа на руках, включая предплечья, покрылась волдырями от солнечных ожогов и высохла до трещин. Они тоже начали кровоточить. Попадающий в эти микротрещины соленый пот вызывал зуд и жжение. Остальные участки кожи закрытые от доступа солнца, были покрыты толстым слоем слизи из грязи, пота и жира…
При помощи веточек сучьев и уже самих кустов, соорудил некое подобие навеса. Не сразу, но между двух кустов растущих неподалеку один от другого, удалось закрепить пластик. Втащил под эту благодать бессознательного Пирогова. Сам, как мог, пробрался под сляпанный на скорую руку навес и укрыл в его спасительной тени голову и плечи.
Вначале после принятия горизонтального положения он проваливался в сон больше похожий на обморок. Сейчас это уже был не обморок, а начало тихого, но стойкого помешательства. Мерещились и виделись странные картинки. Приходилось терпеливо все это смотреть, запрещая себе просыпаться. Внутренним чутьем понимал, что если прогонит скучное кино, отмахнется от проблемы, которую предложил режиссер-постановщик, придется просыпаться и вместо кино смотреть на пугающий и уже надоевший до отвращения песок. Поэтому и смотрел разноцветные видения со стереофоническим звуком.
Солнце с неохотой стало клониться к закату. Жара не спадала. Раскаленный песок по-прежнему давал необходимую температуру для ощущения преисподней. Но приближение вечера и обладание жидкостью бодрило неимоверно. Настроение улучшилось.
— Пока солнце не зашло, давай рану огнестрельную насквозь организм продырявившую посмотрим, — Алексей, хлебнув терпкого раствора, пришел в радушное и благодатное состояние. Начав мурлыкать себе под нос мелодию комсомольцев-добровольцев, стал готовить тело к процедурному осмотру, освобождая рану от бинтов и поясняя. — Зальем бальзама полезного… Промоем… Бактерии болезнетворные выведем, и будешь еще краше прежнего с большой рожей и такой же умной жопой…
