Приключения 1977 - Божаткин Михаил (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
В палатке полумрак. Направо докрасна раскаленная железная печурка. Слева, в углу, на куче шкур две женщины и мальчишка лет шести. Посреди, навалившись на столб, сидел пьяный коряк. Он уставился невидящим взглядом на вошедших.
— Амто, Нельвид, — поздоровался Долган. — Приехали к тебе в гости. Встречай.
— Однако, я, Вася, немного пьян, — протягивая руку Долгану, говорил пастух. Он никак не мог подняться на ноги, падал. — Олешек мало-мало собирали, а потом приехал… — Нельвид подозрительно поглядел на Сергеева, — зять приехал, и мы с ним… — наконец он поднялся на ноги и, падая снова, обхватил шею Долгана. — Двадцать олешек не нашли, — рассказывал пастух.
— Где твой зять? — помогая Долгану усадить Нельвида, спросил Сергеев.
Пастух опустился на шкуру, уставился немигающими глазами на лейтенанта и молчал.
— Где Медвежья лапа? — в свою очередь, спросил Долган.
— Кто он? — Пастух боднул головой в сторону лейтенанта.
— Со мной, друг-тумгутум. — Долган сел рядом с пастухом. — Нам нужен твой зять, Медвежья лапа, сам понимаешь…
— Ты что-то, Вася, мне сегодня не-не нравишься. А Медвежья лапа уехал.
— Когда уехал? — У Сергеева от нетерпения задрожал голос. — В какую сторону уехал?
«Не так я с ним, не так, — думал он. — Можно все испортить».
— В тундру уехал… — Нельвид опустил голову на грудь. — Давно уехал.
— Я все скажу, все! — вдруг выкрикнула одна из женщин и вскочила со шкур.
Сергеев обернулся и внимательно поглядел на нее. Это была девочка невысокого роста, вокруг белого круглого лица ее свисали черные, как крыло ворона, длинные волосы. На девочке бордовое теплое платье. Она была крепкого телосложения и действительно красивая.
— Я все скажу, — повторила она.
— Ты забыла Авзелкута?! — закричал пастух. — Я тебе скажу!
— Он не мой жених! Он злой! Он убил Авзелкута!
— Как убил?!
— Оленью шкуру на рот клал, долго держал. Авзелкут задохся, — сказала девочка и зарыдала.
— Молчи, дочка, молчи! Он может вернуться, — стала упрашивать девочку молчавшая до этого мать.
— Когда и куда уехал Медвежья лапа? — Сергеев вплотную подошел к пастуху. — Говори, если не хочешь, чтобы я взял тебя как соучастника убийцы.
— Он все выглядывал, а когда увидел вас, поехал. Полчаса назад. Я покажу, вы его догоните. Возьмите его, он злой. Это очень плохой человек, страшный, — сквозь горькое рыдание говорила девочка.
И опять нарта Долгана мчится по тундре. Солнце уже повернуло за полдень, а они едут и едут. Видно, рано заметил их Антонов, да пока разговаривали с пастухом, время ушло. Впереди все бегут и бегут две широкие параллели — следы Антоновой нарты. Долган уже дважды щупал пальцами след, проверяя на давность. Мороз крепкий — след моментально твердеет.
«Хорошая дочка у пастуха, — думал Сергеев, — смелая».
— Однако, начальник, Медвежья лапа нас может легко подстрелить, — вдруг сказал Долган. — Карабин у меня бил ух как метко.
— Погоняй собак, — торопил каюра лейтенант. — Догоним.
Если вначале нарта Антонова шла на северо-восток, уходила дальше в тундру, то теперь она круто сворачивала на юг, в сторону села. «Молодец девчонка, — снова думал Сергеев, — если бы не она, сколько времени зря могли потерять, распутывая среди разбитого оленьими ногами снега следы Антонова. Старик бы не показал, а она молодец».
Мчатся собаки вперед, поскрипывает под полозьями прихваченный морозцем снег. Убегают назад заросли вечнозеленого кедровника.
— Скоро догоним? — спросил Сергеев каюра после очередного изучения следов нарты Антонова.
Долган минуту молчит, оглядывается вокруг, смотрит на след.
— Догоним… У него нарта очень тяжелая, видишь, как сильно режет снег. У нас легче, хоть нас и двое… Собачки у Медвежьей лапы хорошие, сильные, а наши мало-мало устали.
— Давай, чтобы до темноты догнать. Настанет ночь, да еще вдруг пурга начнется — уйдет, — с тревогой в голосе сказал Сергеев.
— Пурги вроде бы не должно.
Антонова они увидели неожиданно и очень близко. След петлял по зарослям кедровника, шел по широкой долине между двух невысоких сопок, потом свернул под большим углом влево. Выехали на равнину, и вот он в каких-то двухстах метрах. Видно, не ждал он погони. Мало ли чью нарту увидел у стойбища Нельвида. Возможно, за спиртом кто из коряков приехал. Но после смерти зоотехника бояться стал Антонов всякой приближающейся нарты, каждого человека подозревать начал. Он и помчался от стойбища Нельвида из осторожности, подальше от греха.
— Гони! — толкнул Сергеев каюра.
— Однако, спешить не надо. Поймет, стрелять будет.
— Гони! Он боится нас.
Но собаки сами, увидев впереди собратьев, залаяла, дернули сильнее нарту. Услышал лай Антонов, оглянулся и вдруг заорал на собак громким, гортанным голосом. Нарта его помчалась так быстро, что лейтенант сразу заметил, как стало увеличиваться расстояние между их нартами.
— Быстрее! — стал торопить снова Сергеев. — Стой! Стой, Антонов! — закричал лейтенант и выстрелил из пистолета вверх.
Антонов повернул голову на звук выстрела и, размахивая остолом на собак, сильнее погнал их.
— Гони!
— Нельзя гнать. Теперь он и так от нас не уйдет. Собачки скоро устанут от такой быстрой езды.
Но расстояние между нартами увеличивалось, а Долган даже, как заметил Сергеев, притормаживал свою нарту.
«Уйдет ведь, — волновался лейтенант и с тоской глядел на солнце. Оно уже висело совсем низко. — Наступят сумерки, ночь, а там…» Не хотелось думать, что будет дальше. Но еще больше забеспокоился Сергеев, когда увидел, что Антонов резко свернул направо и скоро скрылся за кедрачом.
«Этот расстреляет из-за кустов, как куропаток», — вдруг подумал лейтенант, критически глядя на свой ТТ. Пистолет что надо, но против карабина, что детский пугач против пушки. После выстрела Антонов, конечно, понял все, постарается во что бы то ни стало уйти. А страх за совершенное преступление и боязнь ответственности могут толкнуть на другое, более страшное преступление.
Тоскливо вдруг стало на душе лейтенанта. Впервые попал он в такую ситуацию. Что стоит Антонову соскочить с нарты, залечь с карабином за куст. Забеспокоился и каюр. Не доезжая поворота, он направил нарту прямо.
— Куда ты? Давай по следу!
— Молчи, начальник, охотник лучше место знает, — сказал Долган.
— Уйдет ведь.
— Этот путь короче. Все равно Медвежья лапа выедет в распадок, а мы там будем раньше. — Каюр сильнее замахал остолом на собак.
Теперь нарта неслась по редкому заснеженному кедрачу. Маленькие зеленые кустики, словно веточки елочек, торчали из снега. Здесь снегу много, слежался, твердый и жесткий, как наждак.
«А если Антонов специально повернул направо, хитрый ход? Увидит, что мы прямо поехали, вернется назад — и в тундру, а там его только Фомкой звали», — размышлял Сергеев.
Солнце висело совсем низко. Оно было огромное и оранжевое.
«Часа полтора, от силы два — и будет темно, — думал лейтенант. — Через сопку ехать Антонов едва ли решится. Сопка высокая и крутая».
Скоро лейтенант понял замысел Долгана и обрадовался. Два пути: один Антонова и другой их — сходились в одном распадке. Вдоль этого распадка стояли сопки, крутые и высокие. И действительно, каюр скоро уперся остолом в снег, нарта протянула немного вперед и остановилась. Следов выезда из распадка не было, значит, Антонов еще не проезжал.
— Надо его здесь ждать, — сказал Долган, соскочил с нарты и стал привязывать собак к кусту. — Как раз на нас выедет. Вот-вот появится. Из-за этого куста и жди его, — говорил он.
Сергеев забежал за соседний особенно большой куст и затаился. Он внимательно осматривал все впереди и ждал. Но там угрюмо стояли заснеженные кусты, а над ними справа и слева высокие склоны сопок.
Прошло несколько минут, а Антонов не появлялся.
«Обманул, видно, — снова засомневался лейтенант. — Я его здесь жду, а он, может, в обратную сторону махнул. А вдруг и он нас в засаде ждет…»
