Приключения парижанина в стране львов, в стране тигров и в стране бизонов - Буссенар Луи Анри (мир книг .txt) 📗
— Разве мои братья не присядут к очагу волков прерии? — спросил опять на дурном английском языке вождь, видимо, взволновавшись при известии о том, что белые не знают его языка.
— Нет, не присядут. Ваши братья охотятся за бизонами и очень торопятся догнать стадо. Если волки прерии дадут им какие-нибудь указания, получат за это огненной воды.
— Го! — ответил индеец.
Этот горловой звук можно было принять за согласие. Потом он стал неторопливо отдавать своим людям — их было человек пятнадцать — какие-то приказания.
Полковнику пришла весьма удачная мысль притвориться, что он ничего не понимает. Индейцы слушали, не моргнув глазом.
Затевалось самое гнусное предательство.
Негодяй велел своим людям броситься на охотников и захватить их живыми.
Полковник, не выказывая ни малейшего волнения, спокойно достал из-за пояса револьвер и выстрелил негодяю в лицо.
ГЛАВА VI
Страшный выбор. — Через огонь. — Спасены! — Резервация «каменных сердец». — Контраст. — Индейцы-хлеборобы. — Вооруженный мир. — Здравствуйте, здравствуйте! — Внучата дедушки Батиста. — Франко-канадский жаргон. — Селение. — Школа. — Кюре, он же учитель. — Бесплатное обязательное обучение. — Дома. — Импровизированный обед. — Будет охота на бизонов. — Накануне охоты.
Затем произошли события, описанные в первой главе: убийство вождя индейцев, бегство через прерию, погоня и, наконец, прибытие в лагерь, где все их товарищи оказались перебиты и обезображены.
Положение было отчаянное. Охотникам оставалось выбирать между огнем и индейцами.
Лучше огонь. Он не всегда безжалостен. От него можно и спастись. И, по крайней мере, смерть от него наступает быстрее, индейцы же подвергают пленников таким пыткам, что у самых отважных волосы на голове становятся дыбом.
И вот тогда-то, накрыв себя и лошадей мокрыми одеялами, три всадника понеслись прямо в пламя.
Ощущения были не самые приятные: дышать они не могли, волосы опалило, пламя облизывало их со всех сторон, бушуя с треском и свистом.
Страдали и лошади. Ноги им жгло горячими углями, бока ошпариваю огнем. Они жалобно ржали, задыхаясь в дыму.
Словом, путешественники оказались будто в раскаленной печи. Это продолжалось секунд тридцать. Но каждая стоила часов.
Люди и лошади были близки к обмороку. Они погибали.
Вдруг жар спал, и сквозь гул пожара раздался звонкий голос Фрике:
— Смелее, друзья! Мы не погибли! Мы спасены, а дикари остались в дураках!
Парижанин сдернул с себя подгоревшее одеяло и сквозь поредевший дым видел перед собой волнующуюся траву прерии.
Справа кто-то громко чихнул.
— Исполнения желаний, полковник! — сказал парижанин.
У полковника глаза были красные, ресницы опалены. Он едва мог смотреть.
— Месье Андре, снимайте ваш капюшон, — продолжал звенеть юноша. — Все кончено.
— Ах, мальчуган, я уж и не ожидал, что мы с тобой увидимся, — нервно ответил Бреванн.
— Спасибо, вы очень добры, но оставим это до другого раза.
Лошади остановились сами, с жадностью вдыхая свежий воздух, веявший от реки, вода которой сверкала метрах в пятистах впереди.
— Господа! — сказал американец, разволновавшись едва ли не впервые в жизни. — Настоящую цену человеку узнаешь только в подобных обстоятельствах. Вы оба храбрецы. Позвольте пожать вам руку и сказать: я ваш на жизнь и смерть.
— С удовольствием, — весело отвечал Фрике. — Как это просто: пожали друг другу руки — и друзья, да еще на всю жизнь. Ай! Не так крепко. У меня пальцы болят. Месье Андре, когда мы в Париже расскажем об этом героям охоты в Босе, они нам не позавидуют. Не особенно приятно играть роль каштана в огне.
Лошади вздрогнули, жалобно заржали и поскакали к реке. Они пострадали от огня, но могли еще продолжать путь.
Несколько минут спустя кони и всадники с наслаждением купались в спокойной и тихой реке Пэлуз.
Небольшая территория, на которую мудрые североамериканские правители втиснули племя индейцев, известных под именем «каменные сердца», не превышала одной тысячи шестисот километров. Впрочем, и племя было немногочисленным — всего полторы тысячи душ.
Прошло уже лет сорок с той поры, как «каменные сердца» превратились в оседлых землепашцев.
Переправившись через Пэлуз-ривер и оставив за собой горящую прерию, беглецы через три четверти часа прибыли на территорию «каменных сердец» и сразу встретили двух индейцев, одетых по-европейски и работавших в поле — один пахал, идя за парой волов, другой следовал за ним с корзиной и сеял кукурузу.
Оба были вооружены винчестерами. Заметив незнакомых всадников, первый горловым криком остановил волов, пронзительно свистнул и приготовил винтовку. Его товарищ поставил корзину на землю, распряг волов, ткнул их рожком и тоже приготовил винтовку. Волы умчались крупной рысью, громко замычав, а к земледельцам подбежали два великолепных коня, без узды и без седел, и весело, резко остановились перед хозяевами.
Оба труженика лихо вскочили на них и хотели скакать прочь, но Андре догадался вынуть из кармана белый платок и замахать им.
— Друзья! — крикнул он. — Не бойтесь!.. Мы французы!
Эти слова произвели магическое действие. Индейцы передумали, подъехали к охотникам, хотя и готовые в любой момент отступить.
— Действительно индейцы! — с удивлением воскликнул Фрике.
Бесстрастные лица пахарей осветились улыбкой. Они закинули винтовки за плечи и протянули руки, радуясь, как дети:
— Здравствуйте! Здравствуйте!
Говорили они на плохом французском.
Один из них сказал:
— Так вы французы! Французы!
— Из Франции? — спросил другой.
— Да, друзья мои, — отвечал растроганный Андре, — мы французы из Франции. А вы кто и почему говорите на нашем языке?
— Я Блез, а это мой брат Жильбер.
— Значит, вы не индейцы?
— Чистокровные «каменные сердца», из резервации. Мы здесь живем. А по-французски знаем потому, что мы внучата дедушки Батиста.
— Да, старого Батиста, нашего деда, который был в Канаде траппером. Милости просим к нам в дом.
— Наши лошади выбились из сил, и мы сами тоже.
— Это видно, но всего-то две мили, тут близко.
Охотники и индейцы тотчас двинулись в путь. Плуг остался на недопаханной борозде, а волы чрезвычайно обрадовались неожиданным каникулам и отправились щипать траву.
Полковник Билл, не понимавший ни слова, молча поехал сзади. Фрике тоже понимал с трудом. Индейцы говорили на французском простонародном языке, да и тот коверкали. Зато Андре, превосходно знавший язык простонародья — выучил его, общаясь со своими фермерами и работниками в Босе, понимал индейцев свободно, и они его тоже. Бреванн рассказал новым друзьям все: зачем приехали в Америку и как на них предательски напали индейцы. Блез и Жильбер слушали, прерывая рассказ гневными возгласами. Они объяснили, что это были не индейцы, а какая-то дрянь, и уж вовсе не «просверленные носы». «Просверленные носы» хорошие люди, живут в резервации, занимаются земледелием и охотой, путешественников не трогают.
Мошенники и негодяи есть везде. В прерии много шатается разного сброда — убийц, воров. Но на индейской оседлой территории они не посмеют показаться. Тут пятьсот человек взрослых мужчин, воинов-пахарей, отлично вооруженных. Явись только сюда эти предатели, им зададут!
Путь до поселка показался нашим охотникам очень трудным и долгим ввиду болезненного состояния, в котором находились они сами и их лошади. Но вот показалось красивое селение, выстроенное довольно правильно и защищенное от ветров пологими возвышенностями.
Домики из соснового леса живописно обступили небольшую церковь, окруженную деревьями. Женщины в опрятных ситцевых платьях хозяйничали около хижин, подле просторного деревянного дома у церкви бегали и играли ребятишки в рубашонках и штанишках, но босиком. У окна стоял и поглядывал на них старик, важно куривший длинную трубку.
