Пилигрим - Сафронов Виктор Викторович (читаем книги TXT) 📗
Сегодня вспоминать об этом приятно. Но времени мало, а забот много. Да сами посудите: член кульбытсекции профкома, лектор — по зову сердца, примерный и, что интересно активный семьянин, дачник — все выходные и праздники, проводящий на земле, которая, как известно и накормит, и напоит, и спать окончательно уложит.
Была у меня одна скрытая тайная страсть, о которой знали все. Любил я разнообразную новую информацию. Один, два раза в месяц я заходил на праздничные посиделки в Интернет-кафе и просто купался в океане самых разнообразных сведений. В режиме поиска я болтался по бескрайним просторам всевозможных научных открытий, конференций и просто симпозиумов. А если случалось посмотреть что-нибудь другое, мог запросто просмотреть всякие сообщения, где ключевое слово было — Ассенизатор.
Сообщения были. Любители загадок, связывающиеся со мной впервые, оформляли свой интерес к моей персоне двумя — тремя ничего не значащими фразами. Профессиональные же поисковики, размещали на каком-нибудь наиболее посещаемом сайте средства массовой информации статью, на которую мне оставалось наложить специальный, (не хотел повторяться, но придется) для меня разработанный шаблон и текст как на ладони. Сиди читай, глаза порти.
Вся поступающая информация, тщательно отфильтровывается и только то, что необходимо мне для работы, поступает во всевозможные дальнейшие обработки… Фонд оплаты труда моих самых разнообразных помощников (естественно — только анонимно) не на много, но превышает месячную оплату всего коллектива поликлиники, где я работаю. С этим ничего не поделаешь таковы условия игры. Хочешь иметь проверенную информацию, от которой в дальнейшем зависит жизнь? Не скупись и не жадничай — плати.
Однако и Интернет и выдуманная командировка это все будет позже, а сейчас мне необходимо поговорить с этой злой и нетерпимой теткой, так как кроме меня этого запуганного мальчугана больше защитить некому.
— Одевайся и иди в коридор, — прошу я Алешу, погладив его по белокурой головке. — Мне необходимо поговорить с твоей мамой.
Когда ребенок вышел, я спросил у неприступной педагогической твердыни:
— Вы своего ребенка любите?
Она, несколько опешив от самой постановки вопроса, как-то смешалась и кивнула головой.
— Так вот, моя дорогая родительница, — жестко начал я профилактическую беседу. — Если вы в самое ближайшее время не измените своего отношение к Алеше, я думаю, что в следующий раз нам с вами придется встречаться на его похоронах…
Мамашу качнуло вместе со стулом, на такой широкой амплитуде как будто я ей под нос гадюку сунул. Но приходилось, жалея ребенка быть жестоким с его матерью. Поэтому, не обращая внимания на хлынувшие слезы, продолжал беседовать с нею, нагнетая всевозможные ужасы и страхи.
— Вижу по вашей реакции и запоздалым слезам, что вы правильно меня поняли, — она понурилась и растеряла всю свою железобетонную решительность. — Прекратите его третировать и терзать своей принципиальностью и нравоучительностью. Вы забыли, что он еще ребенок, и, судя по всему, очень вас любит…
После начало моей пламенной речи, несмотря на то, что в кабинете были включены все лампы казалось, наступили поздние предгрозовые сумерки. Однако это меня не остановило и я продолжал увещевать и глаголить.
— …Каждый ваш упрек воспринимается им, как доказательство вашей нелюбви. Он очень от этого страдает, что в свою очередь снижает его иммунитет. Отсюда у него постоянные простудные заболевания, только за последние три месяца он болел восемь раз… В этом же причина и перебоев в работе сердца… Раньше земские доктора говорили, что все болезни от нервов сегодня все это подтверждается. Если вы не измените к нему своего отношения, он может умереть… Прекратите плакать и скажите мне, вы понимаете, что я говорю?
Она заревела пуще прежнего и сквозь слезы прорыдала:
— Он у меня единственный, поздний ребенок. Боязнью испортить его своей лаской, мы с супругом пошли в другую крайность. Стали очень строгими. До его рождения… Двенадцать абортов… Семь выкидышей… Мы с мужем из-за этого чуть с ума не сошли, чуть не разошлись… Если с ним хоть, что-то случиться, мы умрем в этот же день. Жизнь перестанет иметь смысл… Но откуда вы все это узнали про нашу жизнь? Бля…кие соседи насплетничали?
При упоминании соседей, как по мановению волшебной палочки, истерика прекратилась, а слезы мгновенно высохли. Она опять была готова к затяжному бою и длительной осаде. Я не дал ей возможности развернуть боевые действия…
— Вы забыли, что я ваш участковый педиатр?
Я поднялся со стула и навис над ней, сидящей через стол. Мой решительный вид, ничего хорошего для нее не предвещал.
— По своему врачебному долгу я интересуюсь состоянием своих маленьких пациентов… Кроме всего прочего, иногда я вижу, что только я, в единственном числе и могу их защитить от домашней тирании. Еще раз повторяю, прекратите третировать ребенка и превращать свой дом в солдатскую казарму… Это понятно. Не бросайтесь из одной крайности в другую. Я сейчас обязан на полторы недели уехать на учебу, когда вернусь, надеюсь, что сердце вашего ребенка будет биться ритмично и без сбоев?
Она суматошно начала собираться, с целью рвануть подальше от моих слов и поучений, но я не поленился и специально вышел вслед за ней…
— Приласкайте его, не бойтесь, — я не просил, я у нее требовал. — Будьте ему самым любящим существом на этой земле…
Последние слова мне не понравились. Мой тон, вместо увещеваний, стал походить на псалом неуверенного в себе шарлатана-проповедника. Я развернулся и пошел в кабинет одеваться. Приём закончился, можно было отправляться домой.
Сидя у компьютера и тыкая пальцами по клавиатуре, я злился. Большое количество желчи в организме, появилось от недовольства собой. От того, что объект пристального внимания большого количества людей, основательно разозлил, в первую очередь — меня. Еще больше — утомил.
Я устал бегать за ним, по странам и континентам. Тем более как врач могу абсолютно авторитетно заявить, что так часто менять климатические и временные пояса, это очень нездорово. Мало того очень вредно для здоровья…
Сам для себя, я назвал этого сухощавого дядьку «Пилигримом». Слишком уж много он преодолевает дорог в поисках только ему ведомых сакральных святынь. Пока мне не удается за ним угнаться. Зацепки были, но слабые, зыбкие. Нити очень тонкие, непрочные. Стоило мне, только чуть-чуть усилить мышечное напряжение и они рвались.
Я изучал его жизнь, повадки, привычки. Любая информация о нем была весьма для меня полезна. Но такой скудности сведений о реально существующем человеке, я не встречал даже у агентов-перебежчиков, с их новыми биографиями и жизнями. О моем визави, была собрана очень мало сведения. Мне все это очень сильно напоминало меня самого. Но коль скоро жив пока, значит, делаю все правильно.
Нарушая все правила конспирации и поведения наемного убийцы, который хочет дожить до старости, мне пришлось выходить на Заказчика. На специальный контактный адрес в Интернете оставленный, как я понимаю на самый крайний случай. Я связался с ним, повинился в том, что впервые у меня все так плохо стало получаться, и попросил у него содействия.
К моему удивлению, Заказчик не послал меня далеко далеко, со словами «деньги, мудило получил — так решай свои проблемы сам». Вот этого жлобства не было. Все было на удивление быстро и оперативно.
Пару раз Заказчик выводил меня на Пилигрима. Пока я взмыленный, с высунутым языком прибывал на то место, где еще не остыл стульчак, на котором он сидел и в воздухе еще четко улавливался запах того, что он кушал и курил, а его след уже пропадал.
Замучил он меня, измотал до основания, до нервной экземы. Все время было непонятно, где он вынырнет в следующий раз? Я уже дошел до такого состояния, когда собирался плюнуть, вернуть деньги и уйти на покой. Тратить заработанное.
