Дочь снегов. Сила сильных - Лондон Джек (библиотека электронных книг .txt) 📗
Смуглый человек, — это и был Билль Броун, — начал задавать метису обычные вопросы. Ответы свидетеля только подтвердили его первоначальное показание. Кроме того, из допроса выяснилось, что перед убийством несомненно произошла жестокая борьба. Массивный стол был превращен в щепки, табуретка и нары оказались расколотыми пополам, а железная печка лежала, опрокинутая, на полу.
— Я никогда ничего подобного не видел, — сказал Ля Флич, описывая беспорядок в хижине. — Никогда!
Покончив со свидетелем, Броун предоставил Фроне предлагать ему вопросы, причем отвесил ей почтительный поклон. Фрона не осталась в долгу и ответила ему улыбкой. Она считала, что с ним следует поддерживать хорошие отношения. Ей хотелось, главным образом, выиграть время для того, чтобы отец ее успел приехать, и для того, чтобы поговорить с Сэн Винсентом с глазу на глаз и узнать от него все подробности убийства и что произошло на самом деле в минувшую ночь. Поэтому она стала задавать Ля Фличу один вопрос за другим, бесконечный ряд вопросов. Но только два раза ей удалось выяснить сравнительно важные обстоятельства.
— Вы упомянули, что слышали первый выстрел, мистер Ля Флич. Но у здешних хижин толстые стены. Как вы думаете, услыхали бы вы этот выстрел, будь дверь у вас закрыта?
Метис покачал головой, но по глазам его было видно, что он понимает, куда она клонит.
— А если бы дверь хижины Борга была закрыта, могли бы вы расслышать выстрел?
Ля Флич снова отрицательно покачал головой.
— В таком случае, мистер Ля Флич, когда вы говорите о первом выстреле, вы имеете в виду первый выстрел, который вы услышали, а не первый выстрел вообще?
Метис кивнул головой. Фрона установила то, что хотела установить. Впрочем, она не знала, имеет ли эта подробность какое-нибудь значение или нет.
Тогда она начала очень ловко, издали добиваться еще одного признания со стороны Ля Флича. При этом она сознавала, что метис отлично понимает ее намерение.
— Вы говорите, мистер Ля Флич, что было очень темно?
— Ax, да, очень темно.
— Насколько? Откуда вы узнали, что тот человек, с которым вы столкнулись, Джон, а не кто-нибудь другой?
— Джон очень пыхтит, когда бежит. Я хорошо знаю его пыхтение.
— Могли бы вы разглядеть его лицо в темноте?
— О, нет.
— В таком случае, — торжествующим тоном спросила Фрона, — будьте добры объяснить, каким образом вы узнали, что у мистера Сэн Винсента руки в крови?
Метис улыбнулся, показывая ослепительные зубы.
— Каким образом? Я почувствовал теплую кровь на ощупь. А мой нюх, — разве мой нюх не говорит мне о дыме костра в лагере охотников, когда ничего кругом не видно? Разве я не знаю по нюху, в какой норе спрятался заяц или где прошел олень?
И метис с этими словами откинул назад голову и закрыл глаза; лицо его стало совершенно неподвижным и приняло особое напряженное выражение; только ноздри его вздрагивали и раздувались. Этой мимикой он хотел показать, каким образом обоняние помогает ему узнать, что он хочет, когда бездействуют остальные его чувства. Но вскоре он приоткрыл глаза и задумчиво посмотрел на девушку.
— Я почуял кровь на его руках, теплую кровь, горячую кровь, в которой у него были запачканы руки.
— Да, он не врет, он мог учуять кровь! — крикнул кто-то из присутствующих.
Это так подействовало на Фрону, что она невольно кинула взгляд на руки Сэн Винсента и увидела какие-то коричневато-красные пятна на манжетах его фланелевой рубашки.
Когда Ля Флич отошел от стола, Билль Броун подошел к Фроне и протянул ей руку.
— Я должен познакомиться с защитником обвиняемого, — объявил он дружелюбным тоном, просматривая список свидетелей.
— Как вы находите, справедливо ли это по отношению ко мне? — приветливо спросила она. — Ведь мне не дали времени подготовиться к защите. Я ничего не знаю о деле, кроме того, что слышала от ваших двух свидетелей. Не находите ли вы, мистер Броун, — и в голосе у нее зазвучали вкрадчивые, убеждающие нотки, — не находите ли вы, что следовало бы отложить заседание до завтра?
— Гм! — задумчиво произнес Броун, глядя на часы. — Это хорошая мысль. Как-никак уже пять часов. Пора всем разойтись по домам и приняться за приготовление ужина.
Фрона поблагодарила его молча, взглядом, как умеют иногда благодарить женщины, и Броуну этот взгляд означал больше, чем всякие слова.
Он вернулся на место и обратился к присутствующим.
— Представитель обвинения и защитник предлагают ввиду позднего времени и невозможности закончить сегодня дело отложить слушание и назначить следующее заседание на завтра, в восемь часов утра.
— Принято большинством голосов, — объявил председатель. Он встал с места и принялся топить печку: эта хижина принадлежала ему и еще нескольким лицам, и он обычно стряпал для себя и для товарищей.
Глава XXVII
Когда все вышли из хижины, Фрона повернулась к Сэн Винсенту. Он судорожно, словно утопающий, схватил ее за руку.
— Вы должны мне верить, Фрона! Обещайте, что вы мне поверите!
Фрона вспыхнула.
— Вы сейчас вне себя, — сказала она, — иначе вы не стали бы говорить подобные вещи. Впрочем, я вас не виню, — добавила она более мягким тоном, — тут поневоле начнешь волноваться.
— Да, я сам знаю, — с горечью произнес он, — что я веду себя глупо, но я ничего не могу с собой поделать. Слишком уж натянуты у меня нервы. Смерть Борга сильно на меня подействовала, а тут еще новый ужас — меня считают его убийцей и хотят судить по закону Линча. Простите меня, Фрона, я сам не свой. Само собой разумеется, я не сомневаюсь в том, что вы поверите мне.
— Так рассказывайте же, Грегори, каким образом все это произошло.
— Во-первых, эта женщина, Белла, солгала. Она наверное лишилась рассудка, если решилась дать такое предсмертное показание, особенно после того, как я боролся изо всех сил, защищая ее и Борга. Это единственное объяснение…
— Начните сначала, — перебила его девушка. — Не забудьте, что я вообще ничего не знаю.
Сэн Винсент уселся поудобнее на табуретке, свернул папироску и начал описывать по порядку события минувшей ночи.
— Было, вероятно, около часа ночи. Я вдруг проснулся от того, что кто-то зажег лампу. Я решил, что это Борг, и даже удивился, зачем это он вздумал ночью бродить по хижине; впрочем, я стал тут же снова засыпать, как вдруг меня словно что-то подтолкнуло, и я открыл глаза. В хижине было двое чужих: на обоих были маски и шапки с наушниками, так что я не мог разглядеть их лица и видел только блестевшие сквозь щели глаза. В чем именно дело, я совершенно не понимал. Я сознавал только, что нам всем угрожает какая-то опасность. Я лежал не двигаясь и обдумывал, как мне быть. Револьвер свой я как-то одолжил Боргу, и таким образом у меня не оказалось оружия под рукой. Винтовка моя стояла в углу за дверью. Я решил мгновенно схватить ее. Но не успел я соскочить с нар, как один из незнакомцев повернулся в мою сторону и выстрелил в меня. Это и был первый выстрел, тот, которого не слышал Ля Флич. Во время последовавшей затем схватки дверь хижины открылась, и благодаря этому он услышал остальные три выстрела. Я стоял так близко к незнакомцу и мой прыжок явился настолько для него неожиданным, что он промахнулся и пуля даже не задела меня. Мы сразу же схватились с ним и вместе упали на пол. Это, понятно, разбудило Борга; тогда второй незнакомец принялся за него и за Беллу. Этот второй и убил их, пока первый боролся со мной. Вы слышали показания свидетелей. По беспорядку, царившему в хижине, вы можете себе представить, какая там происходила борьба. Мы катались по полу, налетая на мебель, так что все — стол, табурет, этажерка — падало и ломалось! Ах, какой это был ужас, Фрона! Борг боролся не на жизнь, а на смерть, а Белла старалась помочь ему, несмотря на то что была ранена и громко стонала от боли. Я же не мог никак спасти их. Наконец, я стал одолевать своего противника. Он лежал на спине; я коленями прижал его руки к полу и начал уже душить его, как вдруг второй, покончив с Боргом, набросился на меня. Что я мог сделать? Их было двое против меня, и я уже начал выбиваться из сил. Они отшвырнули меня в угол хижины, а сами убежали. Очевидно, я тут уже совсем потерял голову, потому что погнался за ними, как только немного отдышался, но не догадался захватить оружие. Тут я столкнулся с Ля Фличем и Джоном и… остальное вам известно. Только одного я понять не могу, — и лицо Сэн Винсента выразило полное недоумение, — я никак не могу понять, почему Белла обвиняет в убийстве меня.
