Похороны викинга - Рен Персиваль (читать книги без .txt) 📗
Было невыносимо трудно стрелять. Глаза и голова страшно болели. У меня было ощущение, будто мой череп открывается и закрывается, обнажая мозг, и мозг сморщивается от страшной жары. Каждый выстрел отдавался ударом по голове тяжелого молота. Я почти совсем обессилел к тому моменту, когда огонь туарегов вновь ослабел и прекратился.
По сигналу «отбой» я выпрямился и осмотрелся. Майкл был цел, но почти половина гарнизона была перебита. Часть из них уже была установлена в амбразурах. Среди мертвых были сержант Дюпрэ и капрал Болдини. Оба стояла в амбразурах с винтовками. Хэфф, вероятно, тоже был убит, потому что на платформе, за кучей тел, лежал Деляре.
Сент-Андре был жив, я слышал, как Лежон скомандовал:
– Сент-Андре вступайте в исполнение обязанностей капрала. Половину гарнизона вниз! Суп и кофе. Бегом назад по команде сбора.
И я увидел, как Сент-Андре обошел крышу, прикасаясь к каждому второму защитнику и говоря: иди вниз. Во многих амбразурах стояли люди, которых он не трогал.
Бедняга Кордье правильно предсказал свою судьбу. Он стоял, опершись локтями о вырез амбразуры, и мертвыми глазами смотрел в пустыню. Мари тоже был убит. Из тех, на кого Лежон мог рассчитывать, в случае если туареги отступили бы от форта, осталось трое: Сент-Андре, Майкл и я. Но туареги не отступили. Оставив на холмах своих лучших стрелков, они ушли в оазис и там отдыхали. По приказу Лежона в амбразурах были оставлены только мертвые, а живые небольшими партиями были отправлены вниз для отдыха и еды. Сент-Андре было приказано осмотреть помещение и велеть легионерам привести его в порядок, как перед утренним осмотром. Сам Лежон ни разу не спускался с крыши. Еду, кофе и вино ему приносили наверх.
На вышку он послал Вогэ. Там же лежали тела его товарищей по заговору: Шварца, Хэффа и Деляре. В середине каждой стены было поставлено по одному часовому, который почти все время сидел за прикрытием. Остальные, оставшиеся на крыше, сидели спиной к стене у своих амбразур. Стрельба туарегов не причиняла никакого вреда. Их пули попадали только в мертвых.
Постепенно наступил вечер. Потом ночь. Мы лежали у своих амбразур, и нам было разрешено спать. Сент-Андре следил за тем, чтобы два часовых все время стояли у каждой стены. По приказу Лежона Вогэ сбросил вниз тела Шварца, Хэффа и Деляре. Лежон установил их в амбразурах, стараясь придать им возможно более жизненные позы. Это, видимо, доставляло ему большое удовольствие. Шварцу он всунул в зубы свою наполовину выкуренную папиросу и лихо заломил набекрень кепи.
– Вот, милый мой, – сказал он трупу, – теперь ты в первый раз за всю твою жизнь будешь честно выполнять свой долг. Мертвым ты будешь полезнее, чем был живым. Так-то, дорогой мой заговорщик.
– Это дьявол… Это дьявол… Он сошел с ума, – стонал Вогэ, протаскивая мимо меня труп Деляре.
– Поставь его в эту амбразуру, – сказал Лежон. – Соседнюю я оставлю для тебя. Ты, кажется, любишь трубку, друг мой Вогэ, она помогает тебе обдумывать всякие заговоры, не правда ли? Я не забуду вставить ее тебе в зубы… Ставь его на место, собака!..
Лежон не спускал глаз с Вогэ и держал руку на рукоятке револьвера. Потом он отослал его назад на вышку с тем, чтобы туареги пристрелили его, когда луна будет достаточно сильно светить. Может быть, Вогэ удастся дожить до восхода солнца, но едва ли он долго проживет после наступления завтрашнего утра.
Наконец пришла наша очередь спускаться вниз.
– Завтра утром может быть много неприятностей, – сказал Майкл. – На рассвете они, пожалуй, смогут ворваться в форт.
– Да, – согласился я, – им нужно только стрелять ураганным огнем, пока у них хватает патронов, а потом атаковать на верблюдах. Прямо со спины верблюдов прыгать на стены. Конечно, кучу народа мы перебьем, но еще больше останется.
– Пожалуйста, не советуй им таких вещей, – улыбнулся Майкл.
– Если мы сумеем удержать их в течение завтрашнего дня, то послезавтра утром нас выручит отряд из Токоту, – сказал я.
– При том условии, что нашим арабам удалось туда добраться, – добавил Майкл. – Подкрепление найдет здесь не слишком много гарнизона… Лежон, несомненно, будет произведен в лейтенанты.
– Здорово будет, если его назначат комендантом форта, – заметил я.
– Чего лучше! – сказал Майкл. – Кстати, слушай, сынок, если меня пристукнут, а тебя нет, то ты должен кое-что для меня сделать. Нечто очень важное… Что ты на это скажешь?
– Можешь на меня рассчитывать, Майк.
– Знаю, что могу, Джон, – ответил он. – Так вот что: в моем поясе есть несколько писем. Одно Клодии, одно тебе и одно Дигби. Потом еще письмо и маленький пакет для тети Патрисии. Кроме того, у меня есть еще одно письмо. Так сказать, официальное и подлежащее опубликованию, – оно очень забавное… Так вот, если ты сможешь, передай письмо и пакет тете. Это не слишком срочно, но я хотел бы, чтобы она это письмо получила. Пакет не так важен, в нем нет ничего особенно ценного…
– Заткнись, – грубо сказал я, – тебя еще не пристрелили. Не болтай зря.
– Я прошу тебя только на тот случай, если меня ухлопают, – сказал Майкл.
– Я, конечно, сделаю все, что ты хочешь, если сам останусь в живых, – ответил я. – А что если меня тоже убьют?
– Что ж, на письмах написаны адреса и наклеены марки. Обычно письма, найденные на убитых солдатах, отправляются по адресу. Впрочем, все зависит от обстоятельств. Если мы будем убиты и Лежон останется в живых, то я боюсь, что письма не будут отосланы. Если туареги войдут в форт, то едва ли оставят на нас какие-либо письма… Впрочем, будем надеяться, что всего этого не случится и что в худшем случае Лежона убьют вместе с нами, а подкрепление войдет в форт раньше туарегов…
– Может быть, что-нибудь поручишь мне, Джон, на случай, если тебя убьют, а я останусь, – добавил он
– Что ж, кланяйся Дигу и напиши Изабель, как мы с тобой о ней разговаривали, и так далее…
Майкл улыбнулся:
– Я ей скажу что надо, сынок. Смотри, не забудь про мое письмо тете. Только, пожалуйста, проверь, что я убит, как следует. Я не хочу, чтобы она получила это письмо, пока я жив… Конечно, все пять писем очень важны, но это самое важное. Я определенно хочу, чтобы оно дошло до тетки.
Тут Сент-Андре вывел нас на крышу и отвел вниз вторую половину гарнизона. Туареги прекратили свой безрезультатный огонь. Казалось, они ушли за сотни миль от форта. Лишь изредка на пальмах оазиса вспыхивал отблеск их костров и ночной ветер доносил до нас запах горящего верблюжьего навоза. Они, несомненно, окружили форт сплошной цепью часовых и не позволили бы никому выйти, чтобы привести подкрепление. То, что Лежон даже не пытался никого послать, по-видимому, подтверждало рассказ Дюпрэ, переданный нам беднягой Кордье. Очевидно, он считал, что его арабы-разведчики отправились в Токоту.
Я был поставлен часовым и два часа обходил мою сторону стены и следил за освещенной луной пустыней. Она была совершенно неподвижна и безмолвна. Потом пришел Сент-Андре, сменил меня, поставил другого легионера, и мы с ним пошли вниз.
– Хуже всего будет на рассвете, – сказал он. – Они налетят, и надо будет очень быстро стрелять, потому что их будет по сто человек на каждого из нас… Хотел бы я знать, принесут ли они шесты и веревки, или попытаются лезть на стену прямо с верблюдов.
– Если они не испугаются нашего огня, то не знаю, сможем ли мы их задержать, – сказал я.
– Конечно, не сможем, – ответил Андре. – Одно хорошо: если только они не ворвутся на рассвете, то до послезавтрашнего утра нам нечего бояться. Они просто будут лежать в песке и постреливать. Попытаются взять нас измором… Они думают, что им торопиться некуда…
– А куда им торопиться? – спросил я.
– Лежон уверен в своих арабских разведчиках, – ответил Сент-Андре. – Он сам говорил мне, что поставил их на противоположных сторонах форта и что обоих туареги никак не могли захватить.
– Как насчет патронов у туарегов? – спросил я.
– Чем больше они их израсходуют, тем больше они будут стараться достать себе у нас новый запас. Поэтому тем более они будут стараться взять нас на рассвете атакой…
