Ловцы желаний - Сельдемешев Михаил (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
— Пока закрыты, но стоит лишь пожелать… — я, наконец попав ключом в замок, провернул его и открыл дверь, приглашая Альбину внутрь.
— А что это за тетрадка? — спросила она, указывая на то, что я держал в руках.
— Да… ничего интересного — взял у знакомого лекции по физиологии, — я бросил зеленую тетрадь в стол и задвинул ящик. — Хотите чай с пирожными?
— С удовольствием, — Альбина непринужденно уселась в кресло.
Вскоре мы пили чай, болтали и от души хохотали над всякими забавными ситуациями, которые придумывали на ходу.
— Мы можем заниматься этим часами, не правда ли? — спросил я ее.
Она, смеясь над очередной шуткой, лишь кивнула в ответ.
— У нас столько общего, любимая. Иногда мне кажется, что вы — часть меня. Отбери вас у меня — и я уже не смогу жить.
Альбина прекратила смеяться, и лицо ее посерьезнело.
— Вы так любите меня, Яша, а должны презирать, — тихо произнесла она.
— Что вы такое говорите, Альбина?
— Я знаю, что говорю, а вот вы знаете не все. Я — подлая. Подлая и лживая…
— Прекратите! Вы не можете быть такой. Моя Альбина — самая лучшая.
— Если бы вы все узнали, то уже не думали бы так.
— Но чего я не знаю? Почему вы не можете сказать мне этого?
— Мне трудно это сделать, — она опустила глаза.
— У вас есть кто-то? Именно поэтому вы были так холодны по отношению ко мне? — тихо спросил я через некоторое время.
Альбина какое-то время молчала, уставившись в пол, потом кивнула.
— Мало того, — произнесла она. — Я ведь и с вами-то встречалась лишь потому, что тосковала по нему, жила мечтой увидеться с ним. Он ведь — не свободный человек — у него жена, дети, репутация. Вот видите, каким оказался ваш идеал, который вы себе придумали! — Она закрыла лицо ладонями.
Я встал и начал беспорядочно шагать из одного угла комнаты в другой. Сердце мое бешено колотилось, во всем теле ощущалась дрожь, которую я никак не мог унять.
— Яша, успокойтесь, сядьте. Пожалуйста, — попросила она.
Я не отвечал, продолжая мерить комнату шагами.
— Яша, умоляю вас, сядьте! Не пугайте меня — я никогда не видела вас таким! — Нотки отчаяния в ее голосе вернули меня к реальности и я сел рядом с Альбиной.
Она обняла меня:
— Ну прости же меня, прости! Почему же ты такой ранимый?
— Почему же за эти объятия, за эту каплю счастья я должен платить страданиями? — Я прижался дрожащими губами к ее волосам.
Как же было тяжело чувствовать тепло ее желанного тела, вдыхать аромат ее волос и понимать, что все это предназначается другому. Я чувствовал себя подобно умирающему от жажды страннику, который ползет по раскаленному песку, слышит шум водопада и понимает, что никогда до него не доберется.
— Кто он? Я знаю его? Скажите — мне станет легче, — произнес я, когда дрожь в какой-то мере утихла.
— Да, знаете, — очень тихо сказала Альбина.
— Он из нашего университета?
Она кивнула.
— Кто-то с нашего курса?
— Нет, он не студент, — ответила она.
— Преподаватель? — изумился я.
— Да, — сказала она. Затем, после небольшой паузы добавила: — Это — Кирилл.
— Бекас?! — еще более изумился я.
— Не смейте называть его так! — Альбина высвободилась из моих объятий. — Никогда не говорите о нем ничего плохого, слышите? Этот человек для меня — все. Никто не относится ко мне так, как он.
Я хотел было напомнить о своих чувствах: «Ведь и для меня нет на этом свете никого милее тебя, девушка». Но я промолчал, понимая, как трудно представить — что творится в душе того, кто тебе безразличен…
— Помните — тогда, в парке, катаясь на лодке, мы повстречались с Кириллом? — произнесла она. — После этого у нас с ним состоялся разговор. Он, глупенький, приревновал меня к вам и заявил, что не может больше мне доверять, предложив расстаться. Я тогда вспылила и ушла, хлопнув дверью, но через некоторое время меня охватило отчаяние и понимание невозможности расставания с ним. Дождавшись его после лекций, я спросила — почему он так легко порывает со мной. Он ответил, что для него это также невыносимо, но мириться с наличием кого-то другого он не мог. Я пыталась объяснить, представить вас обычным другом, будто мне интересно с вами, а как мужчина вы мне безразличны, но он был непреклонен и выдвинул категорическое условие прекратить с вами любые отношения за пределами университета. Мне ничего не оставалось, как безропотно принять все его требования, лишь бы поскорее снова очутиться с ним рядом.
— Но позвольте, почему тогда вы сейчас здесь? — спросил я.
— Потому что я прежде всего самостоятельная личность, — отвечала Альбина. — И я не собираюсь отчитываться перед кем-либо за свои поступки и решения. А кроме того, Кирилл потом все-таки опомнился и согласился, что немного перестарался. Он заявил об уважении моей свободы и гарантировал впредь больше не пытаться загонять меня в какие-либо условности. Какой он все-таки необыкновенный! Ну ладно, Яша, — она поднялась из кресла. — Мне пора. Оказывается, уже начало светать. Не хватало еще, чтобы до него дошли слухи, что я под утро выхожу из вашей квартиры! С вами все будет нормально? Пообещайте пожалуйста!
— Не знаю. Не могу этого обещать. Мне очень тяжело, я не вижу для себя никакого выхода. — Я сидел, обхватив руками голову.
— Не смейте! Вы что? Мальчик вы мой несчастненький, — она присела рядом и снова обняла меня. — Дайте слово, что успокоитесь, а я буду и впредь навещать вас, иногда.
— И снова будете дарить мне объятия? — спросил я.
— Ну все, завтра вечером я забегу, — она улыбнулась и встала. — Вы будете дома?
Я кивнул.
— Ну ладно, пока. Не грустите, друг мой.
Как только дверь за Альбиной захлопнулась, я встал, потянулся, подошел к столу и достал из него тетрадь с зеленым переплетом: «14 мая. А. рассказывает про Б …»
На следующее утро я сидел, развалившись в кресле, в кабинете профессора Бексарова. Хозяин кабинета стоял у окна, повернувшись ко мне спиной. Исторические светила медицины взирали на меня с портретов с осуждением. Равно как и оба бюста римских мыслителей. Но спиной изволил повернуться один лишь профессор Бексаров.
— Все шло, как надо, но вы своей последней выходкой чуть все не испортили, Кирилл Альбертович, — произнес я. — Что это значит? Вы противоречите нашей договоренности, вы мешаете мне…
— Нет больше никакой договоренности, — Бексаров отошел от окна и сел в свое кресло за столом. — Я в одностороннем порядке разрываю наше соглашение…
— Но позвольте… — попытался возразить я.
— Не беспокойтесь, Савичев, — перебил меня профессор. — Со своей стороны я выполню то, о чем мы условились — вы получите это место на кафедре. С вас же снимаются все обязательства, и я попрошу вас незамедлительно прекратить какое-либо дальнейшее участие в этом деле.
Он нервно вертел в руках карандаш. Точно так же Бексаров нервничал тогда, месяц назад, когда он впервые вызвал меня к себе в кабинет. На кафедре психиатрии намечалась вакансия, на которую претендовало сразу несколько студентов с нашего курса. Мне очень было нужно заполучить это место, но с моей успеваемостью об этом можно было благополучно забыть. Профессор Бексаров, однако, сообщил, что давно подметил мою приверженность к преподаваемой им науке и пообещал, что место на кафедре займу я. Но за это я должен был оказать ему одну необычную услугу…
— Вы ведь знакомы с Альбиной? — спросил он меня тогда. — Она — с вашего потока.
— Такую барышню трудно не заметить, — отвечал я.
