Быть зверем - Стукалин Юрий Викторович (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
– Ты просто сошел с ума, – покачал головой солдат, понимая, что говорить с ним далее бесполезно.
Гарсия не стал дожидаться, когда нестройная толпа скроется из виду. Он повернулся, дернул за ошейник давящегося лаем пса, пытаясь унять его, и пошел к привязанному у края зарослей коню. Сняв наброшенную на ветви уздечку, испанец легко вскочил в седло и, грозно прикрикнув на собаку, поскакал по сакбе в противоположном направлении. Он не сомневался, что гонец жив, и повернуть назад означало предать всех тех, кто погиб, преследуя его… Гарсия в сердцах чертыхнулся… Красивые слова. Нет ему дела до тех, кто остался кормить собой падальщиков на этой тропе. Плевать на них. Он больше не собирался лгать самому себе. Не желал он дарить этому краснокожему скоту жизнь, которой тот не достоин! Из-за него Гарсия рисковал своей головой, страдал от голода и жажды, сутками скакал, не слезая с коня, стирая в кровь кожу… Из-за него он потерял двух своих лучших боевых псов, верой и правдой служивших ему во многих походах. Они бы не бросили его сейчас, как это сделали струсившие солдаты… И теперь он должен повернуть назад, чтобы яйцеголовый, косоглазый урод смеялся над ним всю оставшуюся жизнь? Никогда! Он сам поймает его, вырвет ему кишки и заставит сожрать их. А потом вернется назад и проследит, чтобы каждого из покинувших его солдат вздернули на виселице. Каждого!
Сколько времени он провел в седле, преследуя последнего из дикарей, Гарсия не знал. Глаза его иногда закрывались и, не в силах преодолеть нахлынувшую усталость и разлепить распухшие веки, он засыпал, а вернее, забывался, проваливаясь в полуобморочное состояние, которое едва ли можно было назвать сном. Он чувствовал, что сакбе должна привести его к цели чонтальских гонцов, и полагал, что выживший индеец обязательно вновь выйдет на нее. Испанец надеялся, что пес почует зловонный запах дикаря и укажет своему хозяину его след. И тогда карающий меч Гарсии одним ударом завершит жизнь этого навозного жука.
И ожидания его оправдались. Собака неожиданно остановилась, шерсть на ее холке вздыбилась, и глухое рычание возвестило ему, что след найден. Гарсия ударил утомленного коня шпорами, но тот уже не мог перейти даже на рысь. Испанец соскочил с обессиленного коня и побежал вслед за бросившейся вперед собакой, выхватывая на ходу меч из ножен. Он попытался остановить пса, свистнув ему вдогонку, опасаясь, что тот первым прикончит краснокожего, но зверь уже скрылся за изгибом дороги. Гарсия бежал, жадно ловя воздух широко раскрытым ртом. Он должен сам убить настырного дикаря. Сам… только сам. Он должен заглянуть в его поганые косые глаза и увидеть, как ублюдок будет корчиться в предсмертных муках, прежде чем жизнь покинет его.
Лай пса, раздавшийся совсем рядом, где-то за плотной стеной деревьев, свидетельствовал о том, что зверь настиг беглеца. Гарсия попытался бежать быстрее, но споткнулся и упал, не успев выставить руки перед собой. Он ударился о каменную кладку сакбе, раздирая лицо в кровь. Боль от удара была страшной, но испанец снова вскочил на ноги и подхватил выпавший при падении меч. Еще минута, и он увидел своего противника.
Индеец стоял на берегу спиной к озеру, прижимая к груди какой-то сверток, длинной палкой отбиваясь от наседавшей собаки. Другого оружия при нем не было. Гарсия почувствовал, как его затрясло от нахлынувшего бешенства. Наконец он добрался до мерзкого дикаря, вынудившего его пережить столько злоключений. В ярости он готов был броситься на краснокожего и прикончить его, но смог сдержать затмевавшую разум жажду мести. Испанец отозвал пса и заставил его сесть рядом. Зверь порывался вскочить и продолжить атаку, но Гарсия охладил его пыл резким ударом сапога по ребрам. Пес взвизгнул, отскочил в сторону и испуганно посмотрел на хозяина, поджав хвост так, что, казалось, тот прилип к его поджарому животу. Но Гарсия даже не заметил реакции своей собаки. Его интересовал только индеец.
Они стояли друг против друга, напряженные, не отрывая глаз, готовые в любой момент схватиться в решающем поединке. Испанец с длинным, острым мечом в руке и индеец с сучковатой палкой. Лишь десяток метров разделял их. Дикарь, не сводя глаз со своего противника, нагнулся и аккуратно положил сверток на землю, после чего крепко сжал обеими руками свою никчемную палку. Он был готов драться против чужеземца и его зверя, понимая в то же время, что выйти победителем ему вряд ли удастся.
Гарсия занес свое грозное оружие и шагнул в сторону краснокожего, не в силах сдержать довольной ухмылки. Глупый дикарь проделал такой тяжелый, изнуряющий путь и теперь стоял на берегу озера спиной к острову, на котором возвышались пирамиды индейского города. Испанец не сомневался, что именно этот город был целью гонцов-чонталей, и теперь вот он, совсем рядом, но дикарю не суждено попасть туда. Потому что он, Гарсия, сейчас убьет его.
Собака боязливо сделала шаг в сторону своего хозяина, все еще не понимая, чем вызвала его гнев, но неожиданно раздавшийся в зарослях шорох заставил ее обернуться. Ветер донес до ее чуткого носа запахи чужих людей, и она зарычала, оскалив огромные, пожелтевшие клыки. Не менее десятка стрел вылетело из чащи, с глухим звуком вонзаясь в собачьи бока. Увидев, как собака замертво повалилась на землю, Гарсия закрутил головой, пытаясь разглядеть невидимых врагов, и в тот же миг из сельвы высыпала толпа индейцев.
Их было человек пятьдесят – сильных, хладнокровных воинов, чьи тела и лица покрывала черная краска войны. В руках они держали натянутые луки, готовые в любой момент выпустить в двух незнакомцев смертоносные стрелы. Испанец, не веря своим глазам, растерянно вертелся на месте, выставляя перед собой острие меча. Злость и негодование переполняли его. Ведь после стольких дней безумной гонки он наконец настиг своего врага и уже готов был изрубить его на куски, уничтожить, как болезнетворную гниду, а теперь стая выскочивших из леса мартышек пытается лишить его этого удовольствия. Гарсия в ярости закричал и кинулся на стоявшего у края воды Чимая, занося над головой сверкающий на солнце меч. Он быстро преодолел разделявшее их расстояние и уже намеревался нанести своему противнику смертельный удар, когда в стороне зазвенела тетива и длинная стрела пронзила его бедро. Гарсия рухнул под ноги спокойно стоявшего Чимая, и тот, сделав шаг вперед, выбил из его руки меч. Упираясь руками в землю и подтягивая залитую кровью ногу, испанец пополз к ненавистному врагу. Он исступленно кричал, стараясь ухватить дикаря, но было поздно. Чимай, не обращая внимания на поверженного врага, перешагнул через него и направился к стоявшим поодаль воинам. Он легко определил их предводителя по богатым одеждам и украшениям.
– Мое имя Чимай, – обратился к нему он, протягивая завернутый в материю череп Каб-Чанте. – Я прошел долгий путь из Акалана, государства чонталей, чтобы говорить с вашим правителем, Кабналем.
Опираясь на длинное копье, предводитель лакамтунцев мрачно оглядел чонтальского гонца. Некоторое время он не двигался с места, словно застывшее изваяние, а затем с невероятной скоростью крутанул копье, обрушив тяжелое древко на голову пошатывающегося от усталости Чимая.
– Не пристало грязной чонтальской собаке говорить с моим правителем, – сказал наконец он, ставя ногу на шею распластавшегося на земле бесчувственного Чимая. – Верховный жрец решит твою судьбу.
Катер пристал к берегу, и из него высыпало семь человек, сразу же приступивших к разгрузке. Они быстро вытащили на берег какие-то ящики, мешки и плотно набитые рюкзаки. Люди эти мало походили на археологов, да и за спиной у каждого из них висел автомат. Когда вся поклажа была выгружена, двое незнакомцев вернулись к катеру и помогли выбраться из него еще одному человеку, который, судя по всему, не мог передвигаться самостоятельно. Когда они несли его на берег, я отчетливо смог разглядеть, что правая рука его висела на перевязи, нос был перехвачен широким белым пластырем, а левая нога, затянутая в толстый, ясно проступающий через намотанные серые тряпки гипс, несгибаемо торчала вперед, словно указывая им наиболее верный путь. Этим человеком был Длинный.
