Быть зверем - Стукалин Юрий Викторович (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
– Это тоже хорошая еда, – сказал он, – и если вы по каким-то причинам не сможете охотиться, то некоторое время вполне протянете на термитах.
Ник судорожно поморщился, а Руис отломал длинную тонкую ветку, подошел к термитнику и всунул ее в одно из отверстий на его боковой поверхности. Буквально через несколько секунд он вытащил ее наружу и показал нам. Вся ветка оказалась усеяна напоминающими муравьев насекомыми, достигавшими в длину двух-трех сантиметров. Ник поглядел на них и сказал, что лучше помрет от голода, чем засунет себе в рот такую гадость. Увидев его реакцию, Руис рассмеялся, воткнул палочку в землю и снял с нее одного из термитов. Аккуратно оторвав ему голову и лапки, он отправил его себе в рот, раскусил зубами, и проглотил.
– Вкусно, – улыбаясь, проговорил он, протягивая палочку с вцепившимися в нее насекомыми Нику, но тот отрицательно помотал головой. Я тоже отказался от экзотического блюда, упирая на то, что сегодня хорошо позавтракал, на что лакандон вновь весело рассмеялся, обнажив редкие зубы, но потом серьезно добавил: – Ничего, зато, когда проголодаетесь, будете знать, где легко можно найти еду.
Сколько времени нам предстояло провести в диком лесу, мы даже боялись загадывать. Многое мы узнали от нашего нового друга, и жизнь в джунглях уже не казалась нам такой безнадежной. Я шел рядом со старым лакандоном и внутренне восхищался этим маленьким, щуплым человеком, двигавшимся с мягкостью кошки. Казалось, само провидение послало нам его в минуту отчаяния, чтобы он передал нам необходимые знания, и старик использовал каждую возможность, чтобы научить нас различным тонкостям выживания в сельве.
К берегу озера Мирамар мы вышли к полудню, и Руис, указав на находившийся вдали остров, сказал:
– Здесь вы сможете чувствовать себя в полной безопасности. В восьмидесятые годы археологи проводили здесь раскопки, но теперь сюда редко кто-либо забредает.
– Как нам перебраться туда? – Ник сел на теплый песок, снял кроссовки и вытянул уставшие ноги.
– У меня здесь припрятана лодка, – Руис опустился рядом с ним на корточки.
Ник вопросительно взглянул на старика, и тот, отвечая на его немой вопрос, пояснил:
– Я живу сегодня здесь, завтра там. Иногда я пользуюсь этой лодкой, чтобы добраться по впадающей в озеро речке до ближайшего поселка, где закупаю разную мелочь.
Мы посидели еще некоторое время на берегу, отдыхая, после чего старик предложил нам немного подождать его, а сам скрылся в зарослях. Минут через двадцать он появился на небольшой пироге, выдолбленной из цельного ствола дерева. Я засомневался, сможем ли мы уместиться в ней втроем, но старик успокоил меня, сказав, что индейские лодки довольно устойчивы и способны выдерживать грузы и побольше. Ника волновали аллигаторы, но Руис уверил его, что твари эти в здешних водах не водятся. Так это было на самом деле или нет, я не знаю, но Никита поверил ему сразу же. Забравшись в лодку, мы уселись на ее носу, а старик устроился позади и начал грести длинным веслом, опуская его то с одной, то с другой стороны пироги. От нашей помощи он отказался, пояснив, что управлять пирогой без должных навыков весьма непросто и неумелый человек может легко перевернуть ее.
От острова нас отделяло не менее четырехсот метров, и все то время, что мы плыли к нему, я молча смотрел вдаль, стараясь свыкнуться с мыслью, что нам придется прожить здесь долгое время. Над прозрачной, голубой водой летали чайки, иногда ныряя в нее, чтобы потом взмыть с маленькой рыбешкой в клюве. Яркий солнечный свет бликами отражался от поверхности озера, создавая полную иллюзию безмятежности, но в душе я не чувствовал ничего, кроме всепоглощающей тоски. Последние несколько дней оказались сплошным кошмаром, которому, казалось, теперь уже никогда не будет конца. Вместо занимательного путешествия мы впутались в отвратительную ситуацию, грозившую нам либо мучительной смертью, либо долгим заключением в мексиканской тюрьме. Ник сидел рядом со мной, понуро глядя на водную рябь, и я видел, что он готов взвыть. Мне хотелось как-то взбодрить его, но я не нашел нужных слов и промолчал. Только теперь, добравшись до нашего будущего убежища, мы полностью ощутили, насколько изменилась наша жизнь. Родной дом и люди, которых я искренне любил, остались далеко-далеко, и я уже не верил, что смогу их когда-нибудь увидеть. Впереди же нас ожидали только страдания, голод, боль и страх, который будет неотступно преследовать нас на каждом шагу. Страх оказаться замеченными случайными людьми, которые передадут нас в руки бандитов или полицейских, страх перед диким зверьем, перед возможными болезнями или несчастными случаями, ведь малейшая рана в этих влажных местах могла привести к заражению крови, а без лекарств даже такая мелочь, как зубная боль, способна свести человека с ума. Я почувствовал, как ледяные щупальца ужаса начали медленно сжимать мое сердце. Старый лакандон успел многое рассказать нам о способах выживания в джунглях, но он не в силах был вернуть нас к нормальной, привычной для нас жизни. Я знал, что сотни людей считают се льву своим домом, но, в отличие от нас, у них была возможность хотя бы иногда появляться в ближайших деревушках. Нам же теперь предстояло постоянно скрываться от людей. В чужой стране, в чуждых нам условиях и без единого шанса на спасение.
Погруженный в раздумье, я и не заметил, как пирога пристала к острову. Он был сплошь покрыт лесом, и лишь кое-где различались развалины древнего города. Руис жестом показал, чтобы мы выбирались на берег, после чего втащил пирогу в ближайшие заросли, подальше от чужих глаз.
Берег оказался заболоченным, и первыми звуками, приветствовавшими нас на острове, кроме плеска воды, стало громкое, не смолкающее ни на минуту кваканье лягушек. Не успели мы сделать и нескольких шагов, как со всех сторон налетела озверевшая мошкара, чьи укусы вызывали нестерпимый зуд. И здесь Руис пришел нам на помощь. Пока мы безрезультатно пытались расправиться с кровососущими гадами, старик сорвал несколько каких-то листьев, протянул нам и велел размять их, а сок втереть в кожу. Мошкара действительно отстала, сразу же потеряв к нам всякий интерес, и Руис порекомендовал хорошенько запомнить это растение на будущее.
По совету старика для начала мы соорудили небольшую хижину, покрыв ее крышу большими пальмовыми листьями. Место для нее лакандон выбрал в чаще, чтобы никто, высадившийся на острове, не мог случайно заметить нас. Пока мы рубили стволы тонких деревьев, вкапывали их в землю и связывали гибкими лианами, индеец отправился на охоту, чтобы раздобыть нам еду на ужин. Он вернулся, когда мы уже почти закончили постройку, и бросил на землю небольшую мохнатую обезьянку. На ее шее виднелись следы крови и, присмотревшись, я заметил маленькое отверстие, свидетельствующее о том, что старик убил ее с помощью своей духовой трубки. Он с любопытством осмотрел творенье рук наших и нашел хижину несколько перекошенной, но вполне пригодной для жилья. На первое время, как сказал он.
Взяв в руку нож, Руис распластал тело мертвой обезьянки на спине, сделал надрез и начал снимать с нее шкуру. Я заметил, как перекосилось лицо Ника, когда старик принялся разделывать тушку. Невольный позыв тошноты постиг и меня. Обезьянка видом своим слишком походила на смешного человечка, чтобы спокойно воспринимать открывавшиеся взору внутренности. Никита не выдержал первым. Он кинулся в кусты, и я услышал, как он начал давиться приступами рвоты. Руис поднял на меня глаза, в то же время окровавленными руками вытаскивая из обезьянки кишки и бросая их рядом с тушкой. Тут пришла моя очередь присоединиться к Нику, согнувшись в кустах пополам в безуспешной попытке перебороть тошноту.
– Я ее есть не буду, – донесся до меня угрюмый голос Ника. – Это все равно что человека сожрать.
Я закивал, соглашаясь с ним, и попытался ответить, но снова согнулся в очередном приступе. Когда мы вернулись назад, то старались не смотреть на освежеванную тушку хвостатого зверька, рядом с которой валялись шкурка, внутренности и отрезанная обезьянья голова. Меньше всего нам в этот момент хотелось есть.
