По дикому Курдистану - Май Карл Фридрих (версия книг .TXT) 📗
Заметили нас еще издалека, и несколько всадников направились навстречу, чтобы либо сразиться с нами как с врагами, либо принять как друзей. Примерно за двести шагов от деревни они остановились, поджидая нас.
– Ждите меня здесь! – сказал я и поспешил к всадникам.
Увидев мою лошадь, они заметно оживились и начали совещаться. Это дало мне повод, с одной стороны, возгордиться своей лошадью, с другой – опасаться за свою жизнь. Хорошая лошадь, красивое оружие и деньги для курдов представляют особый интерес. Всякий, кто обладает хотя бы одним из вышеперечисленного, никогда не будет чувствовать себя в полной безопасности среди этих грабителей. В любой момент он может потерять все свои ценности да и свою жизнь в придачу.
Один из всадников двинулся навстречу нам.
– Добрый день! – поприветствовал я его.
Он поблагодарил меня и смерил взглядом, начиная с тюрбана и кончая копытами моей лошади. Затем он спросил:
– Откуда ты?
– Из Амадии.
– А куда ты едешь?
– В Гумри-Кала.
– Кто ты? Турок или араб?
– Нет, я…
– Молчать! – приказал он мне. – Спрашиваю я, а ты мне только отвечаешь! Ты говоришь по-курдски, но ты не курд. Может, ты грек, или русский, или перс?
– Нет, – сказал я.
Теперь он оказался в затруднении. Мне нельзя было говорить, к какому народу я принадлежу. Он же хотел показаться умным и догадаться сам. Но это у него никак не выходило. Тогда он двинул своего коня по глазу так, что тот громко заржал.
– Кто же все-таки ты?
– Джермен – немец, – ответил я ему гордо.
– Джермен? Я их знаю. Их племя живет на берегу озера Урмиа в жалких хижинах из камыша. – Эти слова он произнес с особым презрением.
– Ты ошибаешься, – возразил я ему. – Джермены не живут на берегу этого озера. И не живут в жалких камышовых хижинах.
– Молчи! Я знаю это племя, и если ты не знаешь, где они живут, то ты не джермен. А это что за курд? – И он указал на англичанина.
– Это не курд, он только одет по-курдски.
– Если он только одет по-курдски, значит, он не курд!
– Вот я и говорю.
– А если он не курд, то он не должен носить курдскую одежду. Это запрещено. Кто он?
– Ингло, – отвечал я коротко.
– Ингло? Я знаю инглов, они живут за горою Арарат, грабят караваны и едят ящериц – гумгумуку гаурана.
– Ты снова ошибаешься! Это все не так, они не живут за горою Арарат, не грабят караваны и не едят ящериц.
– Молчи! Я был в стране инглов и сам с ними ел гумгумуку гаурана и даже гумгумуку делана. Если он их не ест, он не ингло. А кто будут три других всадника?
– Один из них – мой слуга, остальные – арабы.
– Из какого племени?
– Из большого племени шаммаров.
Я сказал правду, поскольку хорошо знал вражду турок и шаммаров. Враг турка должен был быть другом курда. Правда, я знал еще, что северные племена шаммаров живут в такой же вражде с южными курдскими племенами, но только из-за грабительских походов курдов, которые не могут жить спокойно и насмерть перессорились даже со своими соплеменниками. Мы находились в центре Курдистана, куда наверняка еще не ступала нога враждебного араба, поэтому я отвечал спокойно, будучи убежденным, что это не принесет нам вреда.
– Я знаю шаммаров, – снова начал курд. – Они живут у устья Евфрата, пьют морскую воду, и у них злые глаза. Они женятся на собственных матерях и делают колбасу из свинины.
– Ты снова ошибаешься. Они не живут у моря и никогда не ели свинины.
– Молчи! Я сам был у них и все это видел. Если эти мужчины не женятся на своих матерях, то они не шаммары. Еще шаммары живут в кровной вражде с курдами из Сар-Хазана и Зибара, поэтому они наши враги. Что вам нужно здесь?
– Мы хотели спросить, нет ли у вас хижины, где мы могли бы сегодня переночевать.
– У нас нет хижин. Мы – курды-бервари, и у нас дома. Вам дадут дом, если вы докажете, что вы не наши враги.
– Как нам это доказать?
– Отдайте нам ваших лошадей и оружие.
«Ах ты старый лжец и пожиратель ящериц! Ты думаешь, что люди, делающие колбасу, – непроходимые глупцы!» Это я так подумал, вслух же сказал:
– Мужчина никогда не расстается со своим оружием и конем.
– Тогда вам нельзя оставаться у нас, – ответил он грубо.
– Значит, мы двинемся дальше, – заключил я и поскакал к своим спутникам; курды, же тесно окружили своего предводителя.
– Что он сказал? – спросил меня англичанин.
– Он хочет в обмен на то, что мы здесь переночуем, получить наше оружие и коней.
– Пусть попробует прийти и взять, – сказал англичанин вежливо.
– Ради бога, только без выстрелов! Курды придерживаются кровной мести еще истовее арабов. Если они нападут на нас и мы раним или убьем одного из них, то мы пропали; их здесь раз в пять больше, чем нас.
– Что же нам делать? – спросил он.
– Прежде всего двигаться дальше, если же они попытаются нам помешать, то вести переговоры.
Я сообщил все это остальным, и возражений не нашлось, хотя среди них не было трусов. Эти курды наверняка не все были из одной деревни, там просто не могло быть столько взрослых воинов. Однако почему-то они собрались именно здесь, и, как мне казалось, в каком-то особенно воинственном настроении. Между тем они закончили совещаться, рассредоточились и представляли теперь собой кучу всадников, в беспорядке стоящих друг возле друга и не двигающихся с места. Очевидно, они ожидали нашего решения.
– Они хотят перекрыть нам дорогу, – сказал Мохаммед.
– Похоже, это так, – согласился я с ним. – И все-таки не надо применять оружия, пока не окажемся в опасности!
– Поэтому нам нужно объехать деревню, причем как можно дальше от нее, – предложил мне мой маленький арабский слуга Халеф.
– Да. Поехали!
Мы поехали по широкой дуге. Одновременно с этим курды пришпорили своих лошадей, и их предводитель снова подскакал ко мне.
– Куда ты хочешь ехать? – спросил он.
– В Гумри-Кала, – повторил я, подчеркивая свою решимость.
Ответ мой, видимо, пришелся предводителю курдов не по нраву, и он возразил:
– Слишком далеко, к тому же уже приближается ночь. Вы не успеете добраться до Гумри.
– Если не успеем, то переночуем в какой-нибудь другой деревне или просто в пути.
– Но ведь на вас могут напасть дикие звери, а у вас плохое оружие.
Это он, конечно же, зондировал почву; наверняка он ждал, что мы убедим его в противоположном, и это, естественно, могло подогреть желание курдов завладеть оружием. Но я все же заявил, что у нас очень хорошее оружие.
– Не верю! – Таков был его ответ.
– О, у нас есть оружие, которого одного хватит, чтобы вас всех перебить!
Он засмеялся и сказал:
– У тебя непомерно длинный язык. Покажи-ка мне это оружие!
Я вынул один из моих револьверов и спросил курда:
– Ты видишь эту маленькую штуку?
Затем я подозвал моего слугу и приказал ему:
– Обломай ветку с куста, оставь на ней лишь шесть листьев и держи вверху. Я буду стрелять по листьям!
Остальные курды, смекнув, в чем дело, подобрались поближе. Я отъехал достаточно далеко от ветки и прицелился. Быстро сделал шесть выстрелов, и затем Халеф передал ветку курдам.
– Боже мой, – вскричал предводитель, – он попал во все шесть листков!
– Это несложно, – похвалился я, – у джерменов это может любой ребенок. Но чудо в том, что эту маленькую штучку можно использовать даже не заряжая.
Пока люди курда с большим интересом осматривали ветку, я, прикрываясь лошадью, вынул все шесть гильз и снова зарядил револьвер, так что они ничего не заметили.
– Что у тебя за оружие? – спросил курд.
– Ты видишь то дерево? Смотри!
Я спешился и прицелился из штуцера. Один, два, три, пять, восемь… одиннадцать выстрелов! При каждом новом выстреле курды издавали возгласы удивления. Я отставил ружье в сторону.
– Идите и посмотрите на дерево!
Все поспешили к дереву, и многие, чтобы лучше видеть, спешились. Благодаря этому у меня снова появилось время для перезарядки оружия. Этот же самый эксперимент с тем же самым штуцером «генри» обеспечил мне уважение команчей, я и теперь ожидал похожей реакции. Главарь подошел ко мне, восклицая:
