Посланники Великого Альмы (СИ) - Нестеров Михаил Петрович (электронные книги без регистрации TXT) 📗
Дон Иларио оторвал, наконец, взгляд от малиновых ушей Родриго Горвалана и спокойно, будто не было этой поучительной тирады доверенному лицу, произнес:
— Мне помнится, Паргаун говорил, что людоеды пришли с севера. Следовательно, они не говорят на языке этих мест. Кортес, — командор на несколько мгновений задумался. — Помните, мы взяли в одном племени — на побережье океана — двух или трех индейцев? Еще хотели сделать из них переводчиков.
— Конечно, помню. — На самом деле Кортес этого не помнил.
— Разыщите-ка их, если они ещё живы. Они нам могут понадобиться.
3
Большой отряд барикутов встретил испанцев у вонючего болота, над которым висели темно-серые облака комаров. Громкое угрожающее улюлюканье людоедов и давящее на уши противное гудение кровососов не располагали к гостеприимству и тех и других.
Пешие солдаты вытолкали вперед двух перепуганных переводчиков, заранее получивших определенные инструкции: что и как говорить.
Они напрасно пытались перекрыть ужасающий гвалт, поднося сложенные рупором ладони ко рту.
Дон Иларио кивнул солдатам с аркебузами, и те отсалютовали барикутам ружейным залпом…
Комары затихли. И переводчики. Но несколько испанцев быстро подняли их на ноги. Вслед за этим последовала небывалая тарабарщина, длившаяся довольно долго. Похоже, барикуты отлично понимали этих индейцев — дон Иларио, как всегда, попал в точку.
Вскоре из толпы людоедов, раскрашенных черной краской, вышли два кряжистых туземца с копьями на изготовку и стали что-то кричать в сторону испанцев.
— Что они говорят? — командор сморщился от пронзительных визгов барикутов.
— Приглашают в деревню, — прозвучал ответ переводчика.
— У них что — деревня находится в аду? — сказал дон Иларио. Но все же тронул коня и двинулся навстречу дикой толпе.
Барикуты начали расступаться, нелепо подпрыгивая на кривых ногах. Солдаты с обнаженными мечами, окружившие командора кольцом, слегка расширили живой коридор.
Поселок, до которого пришлось идти 40 минут, своими строениями почти не отличался от деревни иругенов: те же хижины на длинных сваях, крыши из банановых листьев и, конечно, обязательные три стены вместо четырех. На этом сходство кончалось.
И начиналась помойка.
Весь поселок гудел от сотен тысяч мух, лениво взлетавших с кусков недовяленного мяса, валявшегося рядом с хижинами; там же стояли особые рогатины для охоты на крокодилов, а над входом в каждый дом — полусгнившие головы индейцев на длинных шестах.
Женщин не было видно, наверное, решили от греха подальше спрятаться. Зато мужское население оказалось в полном сборе. Одеждой барикутам служила черная краска, нанесенная на плечи и грудь. Некоторые накрасили и губы.
И над всей этой картиной, представшей перед обалдевшими испанцами, стоял такой ужасающий смрад, что кое-кого уже вывернуло.
— Крестная мама!.. — только и смог сказать командор в батистовый платок. У него кружилась голова, и он не сразу приметил двух подошедших к нему барикутов.
«Что там переводит этот болван? Вождь? Какой вождь?.. Каких барикутов?.. Ах, этих… И ещё колдун?.. Вот этот, который что-то жует?.. Приглашают в хижину?.».
Дон Иларио наконец очухался.
— Надеюсь, нас не будут угощать. Господи, какой же я был дурак, когда затеял эту авантюру!
В хижине вождя было не лучше, чем на улице. Да ещё этот придурочный колдун, который катался по полу. Он живо напомнил дону Иларио шута королевы Изабеллы.
— Что он делает? — спросил командор, глядя на беснующегося волшебника.
Тот что-то орал, целовал свои руки и непрестанно чавкал.
— Он призывает проклятия на головы своих врагов, — сказал переводчик, выслушав ответ вождя.
— Наверное, врагов у него немало, — заметил дон Иларио, и ядовитая мысль пронеслась у него в голове: «Вот бы королеве такого шута!»
Он не стал долго мешкать и приступил к делу.
— У меня есть чудное место для твоего племени, вождь. Далековато, правда, и его ещё нужно отвоевать. Противника я беру на себя, а тебе достанутся женщины, старики и дети. Пять тысяч душ. Кстати, а сколько у тебя воинов? Полторы? Очень хорошо! Ты, вождь, извини, но мне некогда дела. А вот ты приходи. Завтра. Знаешь, небось, где мы обитаем. Ну, все, жду. Только колдуна не надо, ни к чему он нам.
Дон Иларио, пришпорив коня, вылетел из поселка людоедов на вонючую болотистую местность, как в райскую долину.
«Завтра, если этот людоед придет, — думал командор, — а он придет обязательно — я видел, как зажглись его глаза при упоминании о женщинах и детях, — мы обговорим все детали нашего похода. Я, пожалуй, дам союзнику неделю на сборы. Им собраться — только покраситься».
Глава XI
1
Атуак стоял во главе большого отряда численностью более тысячи человек. Это были лучшие воины. Им предстояла самая трудная задача: принять на себя первый удар.
Они расположились вдоль западной стены города ровной шеренгой в четыре ряда. От стен их отделяли два десятка метров. Позади, за главными воротами, уже на территории самого города, вплотную к арке расположился ещё один отряд, готовый отразить нападение неприятеля, если тот пробьет брешь в основном отряде. И та же цель — не пустить противника в город.
Все были вооружены только короткими копьями и топорами. Лучники же разместились на возведенных лесах по периметру внутренней стороны стен. Сейчас все они сгрудились в той же западной части, образовав широкое полукольцо, выпуклой стороной упиравшееся в арку.
Вдоль центральной улицы города, слева и справа от нее, были поставлены ещё несколько отрядов меньшей численности. В основном это были рабочие и ремесленники.
Атуак не снял с головы высокую диадему, которая издали бросалась в глаза, выдавая в нем высокое происхождение. Напрасно Литуан просил вождя сделать это — Атуак лишь улыбался в ответ.
Из одежды на нем были только шаровары и тапочки на ногах; за широкий пояс заткнуты два топора, в руках — копье. Он был спокоен, чувствуя за спиной тысячи собратьев, которые представлялись ему одним целым — единым и организованным. В этом огромном живом существе не было места страху: пусть боится тот, кто хочет разрушить его порядок, кто надеется забрать его жизнь!
Литуан и три священника стояли поодаль, бросая тревожные взгляды в сторону леса. Там находились посты дозорных, наблюдавших за лагерем испанцев и готовы, при их первых признаках к выступлению, немедленно доложить вождю.
Сам Литуан был полон решимости пойти навстречу испанцам и, во имя Бога и милосердия, просить их отказаться от кровопролития.
Ряды воинов слегка покачивались, подобно водорослям в неспокойном море. Разносчики воды быстро сновали меж ними; солнце палило до одури, и водоносы едва справлялись со своей работой.
Близился полдень, а противник все ещё мешкал.
Ожидание стало переходить в новое качество, и эта метаморфоза вскоре завершилась нетерпением. Скорее бы уже! Ринуться с головой в бездну боя и потерять в нем рассудок; стать неудержимым и бесноватым, сжечь оголенные нервы, чтобы не чувствовать боли; стать неуязвимым или, наоборот, получить страшную рану, но все равно драться, повергая противника в изумление и шок.
Атуак уловил позади себя движение и глухой ропот. Он обернулся.
Воины, стоящие возле арки, расступились, пропуская к вождю задохнувшегося от долгого бега гонца.
Это был один из двухсот воинов Долтисоты.
Он свалился к ногам Атуака и силился что-то сказать, но пересохшее горло издавало только тяжелые хрипы.
Вождь повелительным жестом призвал к себе водоноса.
Гонец сделал несколько глотков и торопливо заговорил:
— Ты можешь казнить меня, но я принес плохую весть. Я бежал очень быстро, но за час, который я провел в пути, может быть, все уже кончено.
— Говори яснее, — сказал подошедший Литуан. — Из твоих слов ровно ничего нельзя понять.
