Осужден пожизненно - Кларк Маркус (читаем книги онлайн txt) 📗
С самого утра он ничего не ел, и тяжелая работа вымотала все его силы. И все же, одержимый стремлением выполнить свою задачу, он отгонял от себя всякую мысль об отдыхе. Он упрямо волочил по песку натруженные ноги, надеясь непрерывным движением подавить усталость. Начался прилив, надо было скорее, с попутным течением, добраться до дальнего берега. Плыть от Лоцманской стоянки в мелководье было невозможно. Если бы он стал дожидаться отлива, ему пришлось бы провести на этом берегу еще один день, поэтому он не мог терять ни часа. Срезав длинный ствол молодого деревца, он прикрепил к одному его концу свой плавучий груз и таким способом подтащил его к месту, где берег резко обрывался над глубокой водой. Стояла ясная ночь, и взошедшая луна, огромная и низкая, бросала на воду дрожащую полосу серебра. На той стороне бухты все было затянуто дымкой, скрывавшей заливчик, из которого он отправился в путь утром. От костра изгнанников, спрятанного за скалой, в воздухе реял только красноватый отсвет. За рифом гремел океанский прибой, бьясь о скалы с хриплым и угрожающим рокотом. Усиливающийся прилив покрывал воду рябью и плескался о песчаный берег с монотонной и предательской мелодичностью.
Руфус дотронулся до ледяной воды и отдернул руку. Была минута, когда он решил дождаться утренних лучей, которые осветят это красивое, но изменчивое море, однако тут же мысль о беспомощной девочке, которая ждет и высматривает его на берегу, придала ему новые силы, и, устремив глаза на красный отсвет над темной грядой деревьев, показывавший где находились люди, он толкнул плот перед собой в море.
Камыши хорошо держали груз, но сила течения засасывала его под воду, и поначалу он опасался, что вынужден будет лишиться своей поклажи. Однако его мускулы, закалившиеся, как сталь, в горниле каторжной работы, вынесли это страшное напряжение; задыхаясь, с разрывающейся грудью и одеревеневшими пальцами, он все же не сдавался, пока плот, выбравшись из прибрежных волн, не поплыл спокойно по серебряной дорожке, ведущей к их стоянке. Передохнув несколько минут, он напряг все мускулы и повел свое необычное каноэ к берегу, толкая его и подгребая веслом в направлении невидимого костра. И наконец, когда онемевшие члены уже отказывались подчиняться его воле и плот поплыл по течению, он вдруг почувствовал под ногами дно. Открыв глаза, зажмуренные в последнем усилии, он увидел себя в безопасности под щербатым утесом, заслонявшим костер. Казалось, что волны, которым надоело преследовать пловца, с презрением и досадой выбросили его на побережье у пристани его надежд. Оглянувшись назад, он только сейчас понял, какой страшной опасности избежал, и содрогнулся. Но тут же его охватил восторг торжества.
И зачем ему было так долго ждать, если бегство столь доступно?
Вытащив коз за самую высокую линию прилива, он обошел утес и направился к костру. Воспоминание о той ночи, когда он впервые приблизился к нему, всплыло перед его глазами и взволновало его. Да, сейчас он был уже другим человеком, не похожим на прежнего! Пробираясь по песку, он увидел колья, белеющие при свете месяца. Да, пришлось начальнику попотеть, выполняя приказ каторжника. Ведь только он один знает, как спастись. Он, Руфус Доуз, забитый, униженный каторжник, один может вернуть эти три человеческие существа в мир цивилизации. Если он откажется им помочь, они навсегда останутся в этой тюрьме, где он сам так долго страдал. А сейчас все изменилось – он стал их тюремщиком и господином.
И прежде, чем одинокий хранитель огня услыхал его шаги, он уже стоял у костра, молча протягивая руки к языкам пламени. Он чувствовал то же, что чувствовал бы на его месте Фрер – презрение к человеку, оставшемуся вне опасности.
Фрер вздрогнул, увидев его.
– Это ты? Ну как, удалось? – воскликнул он. Руфус Доуз кивнул.
– Неужели ты отловил коз?
– Там у скалы лежат четыре козы. К завтраку будет мясо.
На звук его голоса девочка прибежала из хижины.
– О, мистер Доуз! Вот радость! А мы с мамой уже начали беспокоиться!
Доуз схватил ее на руки и, весело рассмеявшись, поднял высоко над головой.
– Скажите, Сильвия, – спросил он, держа ее на вытянутых руках, с которых капала вода, – что вы для меня сделаете, если я привезу вас с мамой домой?
– Дадим вам полное прощение, и папа сделает вас своим слугой, – ответила Сильвия.
Фрер расхохотался, а Доуз, чувствуя комок в горле, опустил девочку на землю и отошел.
Да, это было все, на что он мог надеяться. Вся его находчивость, все его мужество, пренебрежение опасностями, которым он подвергал себя ради них, будут вознаграждены лишь снисходительным покровительством такого великого человека, каким являлся мистер Викерс. Его сердце, разрывающееся от любви и самоотречения, преисполненное светлых надежд на будущее, получит на все свои раны только этот благословенный елей. Он совершил подвиг доблести и отваги, и в награду за это люди, которых он спас, сделают его своим слугой. Чего же еще может ждать каторжник?
Сильвия, почувствовав, какую глубокую рапу она нанесла ему своими необдуманными словами, подбежала к нему.
– Мистер Доуз, помните, что я всегда буду любить вас.
Но каторжник, уже очнувшись после минутного восторга, отстранил ее от себя и тут же устало и безжизненно растянулся под сенью скалы.
Глава 27
ЧЕЛН
Утром Руфус Доуз встал раньше других и принялся за работу, ни словом не обмолвившись о вчерашней сцене. Он уже освежевал одну из коз и стал показывать Фреру, как разделать вторую.
– Начинайте рубить от огузка до холки и затем от грудки до колен, – говорил он. – Мне нужно, чтобы шкуры по мере возможности были квадратными.
Они работали не покладая рук и до завтрака уже успели снять шкуры со всех четырех коз, вынуть внутренности, промыть их и подготовить кишки к растяжке. Поджарив на костре часть мяса, они устроили маленькое пиршество. Поскольку миссис Викерс чувствовала себя по-прежнему плохо, Доуз навестил ее. С Сильвией был восстановлен мир, и он вышел из хижины, держа девочку за руку. Фрер рубил мясо длинными полосками для вяленья на солнце; увидев их, он обозлился. Их дружба разжигала его дикую зависть и ревность. Однако он ничем не выказал недовольства своему врагу, так как тот пока являлся единственным хранителем секрета сооружения спасительной лодки. Но уже к полудню» Фрер узнал этот секрет, оказавшийся весьма простым.
Доуз выбрал две самые стройные и суживающиеся кверху сосенки, из тех, что накануне срезал Фрер и туго связал их комлями к наружи. Получилась как бы соединенная внакрой балка длиной в двенадцать футов. Отступя на два фута с каждого конца, он стал делать надрезы и загибать концы вверх, затем он укрепил их в этом положении ремнями из сырых шкур. В результате у него получился остов лодки, у которой нос, киль и корма были сделаны из цельного куска дерева. Поставив свое сооружение между двумя кольями, он взял еще четыре шеста и, сделав на них зарубки, привязал их крест-накрест к килю. Они образовали кницы. Затем он взял еще четыре молодых деревца, тоже согнул их на концах и положил в днище лодки. Два как поперечные перекладины и два как планширы. Места пересечений он крепко связал ремнями и леской. Когда сооружение было закончено, он вынул колья-стойки, и перед ними на земле лежал остов лодки длиною в восемь футов и шириною в три.
Фрер, чьи руки были в мозолях и ссадинах, хотел было устроить себе небольшой отдых, но Доуз не желал даже слышать об этом, хотя устал не меньше его.
– Надо закончить работу, иначе высохнут шкуры.
– Я больше не могу, – мрачно заявил Фрер. – Еле держусь на ногах. Это у тебя, видно, железные мускулы, а у меня таких нет.
– Потому что меня заставляли работать, когда я валился с ног. Удивительно, как плетка поднимает дух человека. Хочешь, чтобы не было больно? Работай! Так нам всегда говорили.
– А что еще делать?
– Обтягивать лодку. Растопить сало и сшить эти шкуры. По две. Понятно? Затем каждую пару пришить друг к другу шейками. Кетгута у нас много, вон там.
