Искатель. 1997. Выпуск №3 - Брэдбери Рэй Дуглас (книги онлайн полностью TXT) 📗
Они обнялись. Владимир представил Роману Пугачева.
— Мой друг Евгений. Важняк из Генеральной прокуратуры.
— Ребята, окунемся разок, и ко мне! — предложил Савельев. — Мне прислали из Астрахани такой паюсной икры!
— Старик, сегодня не получится. Нам требуется кое-что обсудить.
— Операцию «Ы»?
— Давно не виделись. Новостей поднакопилось.
Пугачев бросил на товарища быстрый, оценивающий взгляд.
— Небось, новости все под грифом «СС»? — с легкой завистью проворчал Роман. — Ты, Володька, еще не рассказал мне про тот случай. Помнишь? Кстати, когда на кабана поедем, приборчик не забудь!
Как только Роман со своими непослушными псами скрылся из виду, Пугачев спросил:
— Ты чего меня афишировать вздумал?
— В моих блеф-планах у Романа Савельева роль статиста. Но о-о-очень важного статиста! Впрочем, ты хотел о чем-то рассказать?
— Я выяснил, почему вокруг департамента с длинным названием кружатся люди из известного тебе корпуса.
— Почему?
— Строго между нами! Этой полукриминальной конторе власти предоставили «крышу». Через департамент шли большие валютные поступления в предвыборный фонд. Из этих средств платят актерам и прочей братии, разъезжающей по стране.
Получив такую информацию, я пошел к шефу. Кому платят, сколько, за что — меня не интересует. В политику я не лезу. Но откуда деньги? Биографию этих баксов хочу знать досконально.
Шеф сначала загорелся. Обещал создать следственную группу. А через пару дней сник. Сказал — повременим. Ты не знаешь, откуда деньги?
— Знаю.
…Целый час они просидели в саду, в беседке. Фризе подробно рассказал Пугачеву о том, что произошло с архивом Антонова, о наследстве Майкла Антони и смерти наследницы Ольги Сергеевны. И о многом другом. А потом изложил свой план…
— Макиавелли! — буркнул следователь, внимательно выслушав Владимира. — Если бы я не был так голоден — ни за что не согласился потакать твоим бредовым идеям. Но ты схватил меня за горло. Еще полчаса, и я умру голодной смертью. Черт с тобой! Приступаем к выполнению.
Ужинали они в столовой, при полной иллюминации. Фризе зажег большую люстру, все настольные лампы и торшеры. В надвигающихся сумерках окна дома светились так, будто хозяин давал бал.
Беседа за столом струилась непринужденно и шумно. Как быстрая речка. Исподволь, ненавязчиво завязался разговор о департаменте. Ничего существенного — только намеки.
А когда в повеселевших голосах собеседников появились азарт и раскованность людей, не отказывающих себе в удовольствии почаще наполнить стаканы, Фризе сказал:
— Дружище, ты очень удивишься, но в прошлую субботу я встретил на рыбалке Смагина!
— Какого Смагина?
— Смагина Михаила Яковлевича. Директора интересующего нас департамента.
— Чушь!
— Клянусь. Того самого!
— И, конечно, встретил случайно? — Пугачев расхохотался. — Не верю. Этот тип наверняка шастает по госзаповедникам. С кучей охранников.
— Он был один. И сильно подшофе.
— Надо было его макнуть и не вытаскивать. Вот было бы смеху! Решились бы все проблемы с этой чертовой конторой.
— Ты, Пугачев, не важняк, а наивняк! Пришел бы другой… Ладно! Смех смехом, но рыбалка оказалась полезной. Что у трезвого на уме…
— Ты его прижал?
— Чего ради? Если человеку хочется излить душу, надо внимательно слушать. Он даже не подозревал, кто перед ним.
— Чушь! — опять повторил Пугачев. — А где была охрана?
— Заладил: чушь, чушь! А если человек устает от охраны? Хочет побыть один, наедине с природой?
— Он уединяется — и тут же из кустов вылезает частный детектив Фризе! — Пугачев засмеялся. — Ладно. Пользуйся моей доверчивостью. Что тебе выболтал этот тип?
— Подтвердил догадки о манипуляциях с крупными наследствами.
— И признался в убийствах? Не верю!
— Помнишь лекции Хоттабыча?
— По судебной психиатрии?
— Угу. Как же его фамилия? Всех профессоров по имени-отчеству помню, а Хоттабыча нет! До чего прилипучее прозвище!
— Зачем он тебе понадобился?
— Хочу его процитировать.
— Не старайся: «Убийца тоже человек. Бывают минуты, когда ему нестерпимо хочется излить душу первому встречному. Особенно по пьянке»
— Помнишь?!
— Тс-с! Мало ли лапши навесили на наши студенческие уши! Смагин же сам не убивал? Да и тебя вряд ли принял за случайного простака, которому можно выболтать свои секреты.
— Но принял! — веско сказал Владимир. — Что-то мы разболтались. Пора промочить горло. Ты не хочешь виски?
— Нет. Только коньяк.
Они чокнулись.
— Ты прав. Зачем ему убивать? У него «на зарплате» киллеры. Молодых баб, его информаторов, копающихся в архивах, интересуют только баксы. Криминальных подробностей они могут и не знать. Но теперь подробности знаю я. И могу поделиться с тобой.
— На пустых разговорах дело не построишь!
— Ну-ну! Посмотрим, что ты скажешь, прочитав эти странички!
Фризе поднялся из-за стола, демонстративно гремя ключами и стальными дверцами, открыл сейф, в котором хранились его охотничьи ружья. Достал с полки несколько страничек машинописного текста.
— Читай, старина!
На этих страницах Владимир изложил все известные ему факты по делу об убийствах Павлова и Таисии Игнатьевны. Об угрозах Елене Стольниковой. О пропаже документов из архива и о том, что случилось с Ольгой Сергеевной Антоновой, когда она проявила интерес к наследству дядюшки.
У документа был один существенный изъян — большую часть его составляли не факты, а предположения.
Но Пугачев блестяще исполнил свою роль:
— Черт! Он тебе и об этом сказал? Так, так, так! Назвал фамилию «верхолаза»? Потрясающе! Да он просто сумасшедший! Выболтать такие вещи первому встречному. В это я никогда не поверю! Ты прижигал ему паяльником пятки?! Нет, братец, в эти игры я не играю. Дело никогда не дойдет до суда. На стадии предварительного следствия Смагин заявит, что оговорил себя под пыткой. И как я буду после этого выглядеть? Все это беллетристика!
— А если я прокручу тебе пленку с записью?
— У тебя есть запись? — Голос у Пугачева прозвучал совсем трезво. — И ты мне вкручиваешь, что встретил Смагина на рыбалке случайно?
— Разве это имеет значение?
— Имеет. Но пленку я хочу прослушать.
— Она у меня спрятана понадежнее. Подожди пару минут.
Владимир с удовольствием погремел дверцами сейфа, заделанного в стену спальни. Как и в прошлый раз, когда они были здесь с Юлей, показал язык ночнику. Подумал: «Клюнут? Или мы сыграли спектакль впустую? Без слушателей?»
— У тебя есть портативный магнитофон? — совсем тихо спросил Пугачев, когда Владимир появился в столовой.
— Зачем?
— Береженого Бог бережет. Выйдем из дома.
Вместо магнитофона и кассеты они взяли с coбой бутылки и рюмки. Фризе — ополовиненный «Бурбон», Пугачев — длинную бутылку «Метаксы».
Когда минут через сорок вернулись в дом, следователь сказал удовлетворенно:
— Сейчас позвоню шефу.
Фризе затея не понравилась. Но приятель оказался на высоте:
— Александр Александрович, Пугачев беспокоит. В деле появились новые обстоятельства… — Наверное, шеф спросил, какие? Потому что Пугачев ответил: — Я не мог бы доложить об этом завтра утром? Лично. Спасибо. Спокойной ночи!
Положив трубку, он сказал:
— Завтра в девять прокручу ему эти откровения. У тебя есть копия?
— Конечно. Одна на хранении в банке.
Пугачев, улыбаясь во весь рот, написал на листке бумаги: «Шефа целый день не было в «конторе», а новости о Кравцове узнать хотелось. Вот он и передал через помощника, чтобы я позвонил вечером. Ничего, потерпит до утра».
Кравцова, председателя питерского Законодательного Собрания, обвиняли в получении крупной взятки, а Пугачев входил в следственную бригаду.
«Интересно, кому первому дадут послушать разговор? — подумал Фризе — Смагину? Или той службе, которая его опекает? Если клюнут — господину директору будет горячо! Уже завтра с утра».
