Искатель. 1997. Выпуск №3 - Брэдбери Рэй Дуглас (книги онлайн полностью TXT) 📗
— Виктор Сергеевич, — представил Фризе Антонова. — Он, как и ваша мама, занимается поисками своих родственников. И, кажется, их поиск пересеклись.
— Я же не сказала, что мама искала родственников, — не слишком уверенно запротестовала женщина.
— Но так было?
— Да.
— Ваша мама хотела восстановить родословную? — спросил Антонов.
Полина Игоревна наградила банкира долгим оценивающим взглядом.
Усмехнулась:
— Какая родословная? Она хотела получить наследство и выбраться из нищеты.
— Какое наследство?
— Лет десять назад ее пригласили в КГБ. И показали запрос из Америки. Там умер ее родной дядя, Михаил Никифорович Антонов…
— Господи! — воскликнул банкир. — Мы…
Фризе незаметно дернул его за рукав, и Виктор Сергеевич осекся.
— Этот дядя был чуть ли не миллиардер. Смешно, правда? Но это точно — маме дали прочитать все документы. Его завещание. Это такая сумма… Такая сумма! — Полина Игоревна машинально взглянула па свой неказистый домик и горько вздохнула. Владимиру показалось, что она вот-вот заплачет.
— Ма-а-ам! — строгим голосом окликнул ее мальчик. Это подействовало. Женщина взяла себя в руки:
— Не буду даже называть точную цифру. Все пустое. Кагэбэшник сказал маме, что советским людям незачем брать деньги у империалистов. У нас есть своя гордость. Да и американцы все равно не выпустят из страны миллионы и затягают по судам. Про суды мама поверила. Ведь надо было туда ехать. А у нас на билет до Москвы не всегда хватает денег. — Она вздохнула виновато, посмотрела на сына: — Я не волнуюсь, Магомед! Не беспокойся.
Наверное, мать прибаливала, и сын следил, чтобы она поменьше волновалась.
— Чекисты так убедительно все объяснили маме, что она написала отказную. Или как это называется? А после девяносто первого все заговорили о свободе, стали разъезжать по Америкам. По телику рассказывали о счастливчиках, получивших наследство. Кто в Париже, кто в Праге. Мама и вспомнила про американского дядюшку.
— И вы обратились в Исторический архив за подтверждением родственных связей? — Антонов смотрел на женщину пристально, не отводя взгляд.
— Нет. Мне посоветовали частное агентство… — Полина Игоревна поморщила лоб и сходство с Антоновым стало бесспорным. — Русско-американское. Называется «Наследники». Если я ничего не спутала.
Эго была контора, в которой работала Генриетта. И услуги которой девушка так навязчиво предлагала Фризе.
— Они отыскали дядю?
— Нет. Когда мама в очередной раз приехала в агентство, там сказали: Документы в КГБ не сохранились. И в Америке никаких следов Михаила Никифоровича Антонова не найдено. А потом мама погибла. Люди в деревне знали, что она хлопочет о наследство. Какой-нибудь чужак мог об этом пронюхать. И решить, что мы разбогатели. К нам и в дом залезали.
— И украли все мамины документы!
— Верно! А вы откуда знаете?
Больше вопросов у Фризе не было. «А свои семейные проблемы пусть они решают без меня», — подумал он и встал со скамейки.
— Спасибо вам, Полина Игоревна, за откровенность. У вас к нам тоже, наверное, появились вопросы? Виктор Сергеевич сейчас на них ответит. А я пройдусь по окрестностям. Кстати, когда служба в церкви?
— В пять! — сообщил Магомед.
— Владимир Петрович, может быть, вы останетесь? — попросил Антонов.
— Сами, сами! — буркнул Фризе и вышел из садика на дорогу.
Церковь была открыта. Молодая, похожая на монашку женщина истово молилась перед образами.
Несколько туристов рассматривали не слишком богатое убранство храма. Фризе купил свечку и подошел к кануннику, низенькому столику с распятием и специальной подставкой. Свечка была тоненькая, словно былинка. Он зажег ее и бережно поставил. Глядя, как быстро сгорает свечка, как трепещет и мечется крохотный огонек, Фризе прошептал: «Помяни, Господи, раба твоего Константина». И неумело перекрестился.
Потом он вспомнил о Таиске. Потом о родителях. И снова пошел за свечками.
Всю дорогу до Москвы они опять молчали. И только в заторе на Садовом кольце банкир вдруг спросил:
— Как же им это удавалось?
Фризе сделал вид, что не расслышал. Ему не хотелось разъяснять очевидные истины. Да и за дорогой надо было следить в оба.
Антонов и не ожидал ответа.
— А впрочем, и дураку понятно! Когда чиновники и мафия едины, для них нет невозможного. Сфабрикуют любые документы, найдут подставных Антоновых.
Вопрос о наследстве его все-таки волновал. А Фризе-то решил, что все мысли банкира заняты только что обретенной дочерью! И внуком Магомедом.
Он был несправедлив к своему клиенту. Банкир явно находился в полной растерянности. Даже поинтересовался еще раз:
— Почему не поставите на машину мигалку? — Но тут же спохватился: — Ах, да! Вы же не Черномырдин!
Когда они подъехали к банку, Антонов полностью пришел в себя и выглядел спокойным и уравновешенным. Улыбнулся, прощаясь:
— Спасибо вам, Владимир Петрович. Вы сделали больше, чем я ожидал. Завтра встретимся?
Любимым занятием Михаила Яковлевича Смагина была рыбалка. Ловил он на поплавочную удочку. Иногда ставил жерлицы на щук. Когда рыба плохо клевала, мог побросать спиннинг. Но Смагин прекрасно знал все уловистые места Подмосковья и соседних областей и поэтому рыба на его удочки клевала всегда. Разве уж совсем внезапно портилась погода. Ни сеть, ни переметы, ни ловлю острогой с лучением Смагин не признавал. Его сердце радовал только поплавок, стремительно нырявший в глубину или круто уходивший в сторону против течения и ветра.
Михаил Яковлевич был мастером подсечки, и редкая рыбина срывалась с его крючка.
Смагин не признавал шумных рыбацких компаний с выпивкой, любил ловить в одиночестве. В глухих безлюдных местах. Но так как он состоял на государственной службе, руководил департаментом и лет ему стукнуло уже пятьдесят пять, то свои любимые глухие уголки он выбирал поблизости от комфортабельных охотничьих и рыболовецких баз. Чтобы после вечерней или утренней рыбалки можно было прийти в теплый дом из тесаных бревен, в уютную комнату — обязательно на одного! — где в серванте хранится хорошая посуда и хрустальные рюмки и бокалы. Где белье на кровати всегда повое. Как в «Красной стреле».
Немаловажно, что егеря всегда охраняют твой покой и сон. И приглядывают за машиной, когда отдыхает охранник. Пьяная шантрапа и криминальная мелочь на такие государственные базы и не суется. И крупные мафиози, которым доступно нынче все — по средствам и по кругу знакомств, — наведываются сюда редко. Они осваивают теннис и гольф. Это престижно и аристократично.
Если же кто-то из воротил и нагрянет на базу с полдюжиной «быков», то ведут они себя вполне пристойно. Общение с ними в такой обстановке даже приятно и небесполезно.
Сегодня на базе Смагин оказался в полном одиночестве. Выборы закончены. Многие высокие чиновники разъехались в отпуска. За ними потянулись руководители департаментов. Все норовят отдохнуть за границей — Лазурный берег, озеро Комо, острова в Атлантике. Смагин предпочитал отдыхать дома. За рубежом проходит почти половина его служебного времени.
— Михаил Яковлевич! — Директор базы Утохин, круглый, с лоснящимися, готовыми лопнуть щеками, светился от радости. — С приездом! Выглядите как огурчик. Я вашу любимую комнату приготовил. С балконом.
Нынче Смагину досталось директорского радушия по полной мерке. В дни наплыва рыбаков эта мерка пришлась бы на долю вице-премьера или министра. Смагин в лучшем случае удостоился бы торопливого кивка и реплики: «Вам придется сегодня переночевать в угловой!»
Угловая комната — напротив уборной, и если Михаилу Яковлевичу предлагали ее, настроение портилось на все выходные. Но так случалось редко.
Даже шофер и охранник Николай удостоился сегодня отдельного номера. Обычно «сопровождающих лиц» селили в комнате на восемь — десять человек.
В шесть часов Смагин уже сидел на берегу реки. Поплавок, как игрушечный бакен, алел на спокойной, маслянистой воде. Река текла сквозь торфяники, и даже в яркий солнечный день нельзя было разглядеть, что творится на глубине.
