Искатель. 1993. Выпуск №3 - Хайнлайн Роберт Энсон (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
— Я несколько раз пытался дозвониться до тебя…
— Я был в больнице.
— У тебя ужасный голос. Что случилось?
— Только не сейчас… Папа, может, мы встретимся где-нибудь в обеденный перерыв? Сегодня утром два дела в суде, но я буду свободен после одиннадцати тридцати.
— Конечно. Но можешь ли ты, по крайней мере…
— Не хотел бы. Послушайте, я зайду к вам в контору около двенадцати. Пожалуйста, подождите меня.
Большую часть утра Пол провел у компьютера, диктуя цифры программистам, он немного отвлекся от тяжелых дум. Джек не из тех, кто играет с чувствами. Это должно иметь какое-то отношение к Кэрол… Пол звонил прошлым вечером, он постоянно держал связь из Аризоны. Кэрол поправлялась, врачи рассчитывали выписать ее через несколько недель…
Пол вернулся к себе в кабинет без десяти двенадцать.
В двенадцать пятнадцать он начал нервничать. Нарисовал замысловатую фигурку в записной книжке, спустился в холл и помыл руки, вернулся в кабинет, надеясь, что увидит там Джека, но его там не было. Поигрывая револьвером, он сел за стол.
Когда зазвонил внутренний телефон, Пол сунул револьвер в карман, посмотрел на дверь и увидел, что входит Джек, еле волоча ноги; тусклые глаза и опущенные уголки губ говорили об отчаянии и тревоге. Джек ногой закрыл за собой дверь.
— Ну, в чем дело?
— Позвольте мне сесть, — Джек подошел к обитому кожей креслу и упал в него, словно боксер на табуретку в углу ринга после надцатого раунда. — Боже, как жарко для этого времени года.
— Что с Кэрол, Джек?
— Очень плохо.
— Но она ведь поправлялась…
— Это не совсем так, папа. Я просто не хотел беспокоить вас по междугородному телефону. И немного приукрасил положение дел… Пожалуйста, не смотрите на меня с таким укором. Я думал, что так будет лучше. Какой смысл беспокоить вас? Вы не смогли бы как следует работать или бросили бы все и примчались к ней. Но толку-то? Уже две недели даже мне не позволяют с ней видеться.
— В таком случае, я бы предложил, — произнес Пол сквозь зубы, — пригласить другого психиатра. Похоже, что этого человека самого надо лечить.
Джек покачал головой.
— Нет, он хороший психиатр. Мы консультировались еще с тремя психиатрами. Их мнение совпадает. Один из них возражал против лечения инсулином, но они вое согласились с поставленным диагнозом и курсом лечения. Это не их вина, папа. Просто ничего не вышло.
— О чем ты говоришь?
— Папа, применяли гипноз, дважды инсулиновый шок, и ничто не помогло. Она не реагирует. Каждый день все глубже уходит в себя. Вам необходима точность? Я могу наговорить кучу всяких научных терминов. Кататония. Преждевременное слабоумие. Пассивная шизоидная паранойя. Меня забрасывали фрейдистскими жаргонами, как кирпичами. Все сводится к тому, что она по-режила нечто такое, что не может принять. — Джек закрыл лицо руками. — Боже, папа, сейчас она превратилась в тряпичную куклу.
Пол молча смотрел на опущенную голову Джека. Он знал вопрос, который нужно задать; ему пришлось заставить себя задать его.
— Что же они хотят сделать?
Джек долго не отвечал. Наконец он поднял голову. Лицо его было серым, глаза помутнели.
— Они хотят, чтобы я подписал документы на помещение Кэрол в закрытую психиатрическую лечебницу на неопределенный срок. В учреждение, предназначенное для лечения безнадежных и почти безнадежных больных.
Мне предстоит принять решение, — сказал Джек, — и я приму его, но мне нужен ваш совет.
— Что произойдет, если ты подпишешь эти бумаги?
— Ничего, я полагаю. Ее будут держать в той же больнице. Но это ведь обычная больница. Страховка почти кончилась. Когда не останется денег, ее оттуда вышвырнут. Папа, она даже не может сама есть.
— А если ее поместят в закрытую психиатрическую лечебницу?
— Я проверял. У меня есть полис, в котором это предусмотрено. Шестьсот долларов в месяц. Доктор Мец рекомендовал санаторий в штате Нью-Джерси. Там плата немного выше, но я оплачу разницу. Дело не в деньгах, папа.
— Это лечение в закрытом учреждении — оно навсегда?
— Никто не может этого знать. Иногда оттуда выписываются, после нескольких месяцев или после нескольких лет…
— Тогда почему ты советуешься со мной? — гневно спросил Пол.
— Послушайте, я люблю ее. Нельзя просто отправить человека, которого любишь, и отвернуться от него.
— Кажется, никто не просит нас отворачиваться.
— Я мог бы взять ее домой, — пробормотал Джек. — Стал бы кормить, мыть в ванной.
— И насколько бы тебя хватило?
— Можно нанять сиделку…
— Все равно это не жизнь, Джек.
— Роузин и Мец твердят то же самое.
— Тогда у нас нет выбора.
Когда Джек ушел, Пол вынул из кармана револьвер. Только с ним он чувствовал себя спокойнее. Убийцы! Теперь к их долгам добавится и этот.
— У них нет права так поступать с нами. Их надо остановить.
С Лексингтон-авеню он доехал на автобусе до Шестьдесят восьмой улицы. Поужинал в закусочной, прошел несколько коротких кварталов до Семьдесят второй и Пятой улиц и направился в Центральный парк. Стояли серые сумерки, дул холодный ветер, падали листья, люди выгуливали собак. Тускло светили уличные фонари.
Шел он медленно, словно утомленный после целого дня тяжелой работы. Именно в это время вечером они набрасываются на усталых прохожих. Хорошо, думал он, нападите же на меня.
Пол едва сдерживал кипевший в нем гнев. Он шел, засунув руки глубоко в карманы. Никому бы и в голову не пришло, что он вооружен. Смелее. Подходите — и получите свое.
Двое юношей, джинсы, жидкие волосы до плеч, прыщавые лица. Идут навстречу ему, сунув большие пальцы рук за ремень. Ищут повода. Подходите — и получите сполна.
Они прошли мимо, даже не взглянув на него; Пол услышал фрагмент разговора:
— …сногсшибательно, дружище, потрясающе. Самый дрянной фильм, который я…
Двое парнишек, идущих домой из кино. Ну, им не следует одеваться на манер хулиганов, это приведет к беде.
Сумерки сгущались. Пол шел по дорожке, мимо которой к театру неслись редкие такси. Впереди прогуливалась пожилая пара, охраняемая доберманом на поводке. Пола обогнали три молодые пары, прекрасно одетые, они явно опаздывали на спектакль в Линкольновском центре.
Полицейский на мотоцикле, заинтересовавшись Полом, приподнял стекло шлема: каждый одинокий прохожий был подозрителен. Он спокойно посмотрел на полицейского. Мотоцикл умчался.
Пол сел на скамейку посреди парка и дождался, когда стало совершенно темно. Тогда он поднялся и продолжил прогулку. Западная часть Центрального парка. Он прошел с квартал на север, затем на Семьдесят третью улицу, потому что вряд ли кто-нибудь мог напасть на него на Семьдесят второй, здесь было слишком много народу. Колумбус-авеню. Теперь темный длинный квартал к треугольнику Амстердам-авеню — Бродвей.
Никого. Он перешел площадь и мельком взглянул на Бродвей. В квартале отсюда на него напал мальчишка с ножом. Теперь попытайся еще разок.
Семьдесят третья улица и Уэст-энд-авеню. Пол стоял под уличным фонарем и смотрел в направлении своего дома, расположенного в двух кварталах к югу. Ничего зловещего. Черт побери, где вы?
Становилось все холоднее.
Но он пошел в другом направлении. Дошел до Семьдесят четвертой улицы и опять вернулся на Амстердам-авеню. Пройдя половину квартала, Пол узнал те каменные ступеньки, где чуть не упал после того, как мальчишка убежал.
Амстердам-авеню. Пол свернул за угол и ускорил шаг. К Западным восьмидесятым улицам. Теперь он находился в районе смешанного населения; добротные дома возвышались над ветхими строениями. Раньше он никогда не ходил здесь пешком по вечерам.
В ногах уже чувствовалась усталость. Стало еще холоднее. Пол дошел до перекрестка и посмотрел на указатель улицы: Восемьдесят девятая и Колумбус-авеню. Он повернул на запад.
Двое юношей на тротуаре — пуэрториканцы в тонких курточках. Прекрасно, подходите. Но они лишь проследили за ним взглядом. Разве я выгляжу слишком опасным? Что с вами, неужели я не похож на легкую добычу? Или вы способны нападать только на женщин?
