Жди свистка, пацан - Сафронов Виктор Викторович (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
В душевой кабине он тщательно, ни разу даже не поморщившись, намылил голову. Благо жидкого мыла там, у любящих чистоту и уважающих гигиену немцев было навалом. Не боясь заразиться какой-нибудь заразной шоферской болезнью, найденным станком сбрил себе на голове и лице все волосы. Насухо вытерся бумажными полотенцами и чуть приободрился. Голову жгло, но напряжение последних часов несколько упало.
Он глянул на себя в зеркало и для создания атмосферы праздника хорошего настроения озорно, сам себе этим худым шаром улыбнулся. Подвел т.с. черту произошедшим событиям.
Предварительно одевшись. Сразу видно, что предусмотрительный. Вышел из душевой.
Осмотрелся. На заправке было тихо и пустынно. Оператор в своей будке, свесив голову на грудь, спал. Машин не было. Часы указали почти четыре часа утра. Мысленно пожелав оператору АЗС приятных и не обременительных снов, он пошел по благоустроенной немецкой дороге, которая выводила его из города.
Добравшись к вечеру того же дня, до города Шверина, дабы не пугать добропорядочных граждан, своим немецким произношением отдельных слов и целых предложений, он прикинулся глухонемым. И стал во всю общаться с аборигенами.
Размахивая руками и томно мыча на обслуживающий персонал, он снял комнатку, где на чистых простыня, в холе и неге переночевал в придорожной чистенькой и уютной гостинице. Там же с утреца поел свежеприготовленной домашней еды, о которой давно мечтал.
Напоследок расплатился. Выдал щедрые чаевые, при этом в знак благодарности, как какой-то испанский гранд по всем правилам дворцового церемониала поклонился, но рук целовать не стал. В этом городке было не принято мужикам руки целовать.
Отойдя достаточно далеко от гостеприимного города, из придорожного телефона он связался с Залупенко. Выяснил, что у Механика хоть и есть пару переломов, но он вывернется. То есть, его жизни угрозы нет.
Эта новость должна была, что называется взбодрить, а она почему-то обрадовала. Степан Андреевич пришел в сознание. Врачи, а больше дежурящие у палаты полицейские пока к нему никого не пускают. Следователь его уже предварительно допросил.
Разговор у них затягивался. Алексей все бросал и бросал монеты в прожорливое брюхо телефонного аппарата, а он ненасытный прислужник капитализма, требовал все новых и новых. Но в общих чертах, без лирических подробностей и душераздирающих фактов прояснилось следующее. Братья-украинцы по поводу тех двух затоптанных и размазанных ими до смерти амбалов, указали на него на Гусарова как на главного душегуба.
Полицейские хотя и сомневаются, но очень активно разыскивают его. Четверку самых горячих «южных хохлов» до выяснения всех обстоятельств дела они безо всякого удовольствия, но задержали. Больно уж много на них было крови, при чем в самом прямом, а не переносном значении этого слова.
Механик согласно официальной бумаге сообщил, что из того, что он запомнил его убивал и грабил какой-то Сема-Солдафон, по фамилии… Нет, он ее, как и сам Залупенко не знал. Но по его рассказу спас его он — добрый и благородный рыцарь — Лешенька. По фамилии… Тоже не знал фамилии. Если бы он во время не появился, то грабители, кстати, очень неприятные типы его бы просто замучили до смерти… По всему получалось, что главный свидетель всего происшедшего именно он — Алексей, чью фамилию никто не знал и не помнил.
Полученные известия заставили Алексея удивляться. Он прекрасно помнил, что пока крутилась веселая карусель из гимнастических и физкультурных упражнений, для младшего школьного возраста, Андреич все время был без сознания… Значит, не все…
Солдафона, как не искали всем обществом, так и не нашли… Засада у его машины до сих пор не снята… Полицейские надеются на то, что раз за машину были заплачены деньги, значит преступник вернется за ней… Блажен, кто верует… Ну, что еще? Предложение Залупенко о работе остается в силе… На том телефонное общение и закончился.
Разговор закончился, а мистика осталась. Дело темное. То ли сам он выдумывает, то ли в самом деле потусторонние силы мудрят не намудрят. Однако ж что-то опять легко коснулось и мягко тронуло загадочную русскую душу… Похоже, прикосновения касались конспирации и заметания следов… Поговорил по телефону, обнаружил свое место нахождение… Не стой бараном на открытой местности. Не загораживай своей фигурой, вид на восходящее солнце. Уходи. По возможности, как можно дальше. А если от утренней гимнастики и кроссов не отмахивался, то и как можно быстрее.
В Германии, чем хорошо?
Прекрасно развита сеть обслуживания тех, кто за рулем. Заправочные станции буквально одна от другой на расстоянии взгляда. А еще водители не пуганы повсеместным нападением бандитов на автомобили и грузы. Поэтому желающих подвести глухонемого сиротку с небрежно обритой головой, жалобно мычащего и беспомощно машущего в направлении куда ему нужно, было гораздо больше, чем нежелающих.
Когда он усаживался в кабину, для порядка покрутив у виска пальцем, выяснялось, что убогий был с определенными странностями. Задумчиво глядя на дорогу, он вдруг совсем не к месту начинал себе под нос что-то напевать или, что еще смешнее в такт музыке несущейся из радиоприемника начинал дирижировать и правильно отбивать музыкальные доли и такты. Но это был глухонемой, а они все любят почудить. Поэтому внимания на такое поведение никто из водителей не обращал или, по крайней мере, делали вид, что напевающий глухонемой это вполне привычное для Германии зрелище.
В самом деле, не вешаться же из-за этого. Тем более, что самое интересное в этой жизни, как правило, всегда еще впереди.
Когда он, по прежнему лысый, без темных окуляров, проезжал мимо того места, откуда буквально пятнадцать минут назад беседовал по телефону. Там уже стояло несколько полицейских машин, расцвеченных специфическими огнями. Люди в форме делали свое нужное и важное дело. Брызгали водой. Как кадилом размахивали жезлом. Вместе с уставшей собачонкой нюхали воздух и пытались снять отпечатки пальцев с телефонной трубки. Они наверное еще как-то пытались и себя взбодрить, и другим доказать необходимость своего присутствия в демократическом государстве.
Однако Алексей всего остального уже не видел. Все потому что в их сторону не смотрел, дабы не привлекать к себе лишнего внимания. Поэтому всего и не знает.
«Ай да Залупенко, ай да, сукин сын!» — без восторга радовался он, за ушлого и пронырливого пройдоху, который естественно добровольно и бескорыстно, вызвался помочь родной немецкой полиции в изобличении, розыске и привлечении к ответственности особо опасного преступника.
Ровно через сутки он снова позвонил Залупенко, но уже из другого города с красивым немецким названием — Берлин.
На этот раз разговор получился предельно сжатым, лаконичны и коротким, т. е. с учетом возможностей немецкой техники по определению места нахождения абонента.
Чтобы избежать лирики и ненужного пафоса он свой спич записал на бумажку, по которой и пробормотал: «Что он его, стукача и пособника полиции, раскусил… Что находиться неподалеку и все его контакты и связи с полицией отслеживает и фиксирует…»
Залупенко, заикаясь и томясь от неизвестности, стал задавать наводящие проверочные вопросы. Гусарову пришлось на него цыкнуть: «Не перебивай плесень, сам собьюсь».
Еще предупредил, что Залупенко неразумно себя по отношению к нему ведет. Так как знает больше других о его невиновности. Также тонко по тексту, занесенному в бумажку, намекнул или пригрозил, чтобы он кончал «стучать» на него, иначе организовывать строительство и пользоваться простыми житейскими благами будет попросту некому… Причина проста — из-за выбытия Залупенко из списка живых и плавный переход, в целях семейной экономии (уж больно земля на кладбищах дорогая) в клиенты крематория.
