Под Южным крестом - Буссенар Луи Анри (книги полностью бесплатно .txt) 📗
Кит, на котором гарцевал во сне Пьер, разом исчез. Моряк открыл глаза, безобразно выругался и подпрыгнул, как на пружине, сжав кулаки и приняв угрожающую позу.
– Гром и молния! Знать, здесь вся страна населена одними таможенными! Ну что ж! Ну, подходи! Ну!
Таможенный разразился смехом и сделал антраша, какому позавидовал бы любой артист балетной труппы. Тут только Пьер узнал Фрикэ, переодетого до неузнаваемости. На нем была полная форма португальского таможенного ведомства: темно-зеленый мундир, кепи с назатыльником, кожаный пояс и сабля; к довершению всего, он загримировался при помощи краски, добытой у гостеприимных дикарей, и так искусно, что выглядел настоящим чиновником.
– Ну, матрос, как ты считаешь? .. Хорошо я переоделся? Если даже ты обманулся, то разве не могу я безопасно идти в таком виде в город?
– Ничего не понимаю. Нет, я никогда не видал ничего подобного. О плут из плутов!
– Теперь твоя очередь. Надевай другой мундир – и в путь. Нельзя терять времени.
– Что выдумал! Хорошо я буду во всем этом! Ни дать, ни взять… музыкант из пожарной команды.
– Вовсе нет, ты будешь очень хорош с бородой, небритой три месяца. Ты будешь настоящий таможенный старого закала… шершавый, лохматый, не в обиду будет тебе сказано.
– Нечего делать, надо переодеваться.
– Иначе нельзя. От этого зависит наше спасение.
– А если мы встретимся… с другими таможенными, с настоящими?
– Не бойся. В населенных местах мы покажемся не раньше вечера. Кроме того, раз мы достигнем рейда, то будем в безопасности.
Разговаривая, Пьер неохотно натягивал на себя мундир. Когда все было готово, бравый матрос обрел поистине грозную наружность, так что Фрикэ почти не пришлось его подмалевывать.
– Что, если бы меня увидали в таком виде мои старые товарищи с «Молнии! » – бурчал Пьер. – Они приняли бы меня за попугая.
– Тем лучше. Значит, переодевание очень удачно. Так… хорошо. Остается проститься с хозяевами и на рейд. Нам достаточно оглядеть местность с птичьего полета. Ошибиться нельзя.
Оба друга и Виктор крепко пожали руки добрым тиморцам и медленно пошли из деревни. Провизии у них было на два дня, и состояла она из пшеничных лепешек, но этого было пока достаточно и не тяжело нести.
Решительный момент был недалек, и Фрикэ решил разъяснить своему другу опасность, на которую они шли.
– Пойми, – сказал он, – мы рискуем жизнью.
– Вот новость! – ответил Пьер. – Рисковать жизнью вошло у нас в привычку со времени отъезда из Макао.
– Я говорю это для очистки совести, чтобы ты на меня не пенял, если придется сложить буйные головы.
– Одна моя хорошая знакомая и отличная кухарка говорит, что, не разбив яиц, нельзя сделать яичницы, а она свое дело знает.
– Я с ней полностью согласен.
– Я тоже. Постараемся не играть роль яиц… вот и все. А что касается переделки, так это нам не впервой: мы в разных бывали и ничем нас не удивить.
– И опасность, вероятно, не так велика, как нам кажется.
– Конечно. Точно так же непривычные люди считают Бог знает чем переезд от Калэ до Дувра, а когда отправляются в Алжир, то пишут завещание. А ведь они нисколько не думают об опасностях, грозящих им каждую минуту, например, о взрыве газа, о несчастных случаях на улице, о падении домов и тому подобном.
– Или о нападении разбойников, о эпидемиях, пожарах, о сходе поездов с рельс…
– Да, если все хорошенько сосчитать, то жизнь на земле выйдет не лучше жизни на море…
– Выходит, что проще вдвоем взять корабль на абордаж, чем уцелеть во время эпидемии холеры.
– Ах ты, плут! Теперь я понял тебя. Чудесно, сынок. Теперь и я начинаю верить в успех. Если дело только за этим, то мы и вправду скоро поплывем в Суматру.
– Действительно?
– У меня нет ни тени сомнения. Как только мы заберемся на корабль, посмотришь, как я ловко скомандую тебе: «Право на борт! »
Время подходило к трем часам пополудни, когда оба европейца и китаец увидали жалкие хижины, громко именуемые городом Дилли. Разлегшись в гамаках, обыватели с наслаждением предались обычному ничегонеделанию. Лишь несколько человек малайцев, нечувствительных к палящему зною, копошились на самом солнцепеке. Другие, присев на раскаленной набережной рейда, со свойственным их племени азартом предавались игре.
Фрикэ беглым взглядом оглядел порт и сделал жест, означавший разочарование. На якоре стояло с полдюжины кораблей, принадлежавших американским китоловам и малайским купцам. Дальше шел целый ряд целебесских «прао», постоянно разъезжающих между Купангом, Дилли и Макассаром.
– Вот несчастье! Ее здесь нет.
– Кого?
– Да шхуны, я метил на нее.
Пьер покровительственно улыбнулся и указал пальцем на море.
– У этой старой акулы, капитана, есть причины не подходить близко к набережной. Он остановился не на рейде, а милях в двух от него. Видишь, вон там, вдали?
– Ты думаешь, это она?
– Да уж поверь мне, старому моряку. Стоит мне раз побывать на корабле, и я его навсегда запомню. Пусть сорвут с меня боцманские нашивки, если это судно не «Palembang».
– Хорошо. Лодок здесь много, а господа малайцы с удовольствием нас отвезут. Сейчас ты увидишь, что здесь значит мундир.
С этими словами Фрикэ принял важную и ленивую осанку, свойственную португальцам в колониях, и сквозь зубы отдал Виктору приказание отыскать лодку и двух гребцов, сопровождая это приказание поистине величественным жестом. В двух шагах стояла толпа малайцев. Они заметили повелительный жест Фрикэ и бросились исполнять требование, переданное им гражданином Небесной империи.
Пять минут спустя наши приятели, удобно разместившись в туземной лодке, уже скользили по серо-зеленым волнам рейда. Гребцы, полагая, что везут представителей колониальной власти, усердно налегали на весла. Видно было, что господа португальцы умеют внушать почтение.
Корабль приближался. Пьер не ошибся. Это была голландская шхуна. На корабле, опершись на борт, бодрствовал только один человек, или казалось, что бодрствовал. Фрикэ потрогал свою саблю. Пьер, ни слова не говоря, сделал то же.
Лодка подъехала к шхуне и остановилась, не замеченная человеком, стоявшим на вахте. Тот как стоял, так и остался.
– Я пойду первый, – сказал парижанин. – Ты ступай за мной, а Виктор потом, когда мы будем на борту.
Два друга взобрались на корабль с обычной ловкостью, хотя им порядочно мешали ружья, надетые через плечо, и сабли, болтавшиеся у ног. Перепрыгнув через борт, они стали на палубе с видом неподражаемой важности.
Пьер два раза топнул ногой о палубу и крикнул своим командирским голосом:
– Эй! Корабль! Эй!
Спавший на вахте пробудился и выпрямился во весь рост. Фрикэ прыснул со смеху.
– Однако твой акцент недурен для португальца.
– Э, черт, все равно. Язычник проснулся. Примись-ка за него.
– Знаю.
«Язычник» был подшкипером «Palembang». Он в смущении сделал несколько шагов вперед, не зная, как ему быть, отвечать по-французски или спросить по-португальски. Положение было щекотливое.
Фрикэ разрешил затруднение со своей обычной находчивостью. Сделав шаг вперед, он улыбнулся самой обворожительной улыбкой.
– Как поживаете? – любезно осведомился он. И, не дожидаясь ответа, прибавил: – Мы так себе, ничего, благодарю вас. А наш милый капитан, мингер Фабрициус, в добром ли он здравии? .. В добром, вы говорите? .. Ну, и слава Богу… А мы, как видите, немножко переоделись. Так, фантазия пришла. Костюм только очень неудобен, особенно для дороги. Бедняга Пьер пыхтит, точно воз везет, а меня хоть выжимай – вспотел до невозможности.
Подшкипер онемел от удивления. Машинально он вложил руку в руку Фрикэ, а тот, по-видимому, был так рад свиданию, что, сжав ее, так и не выпускал.
– Но, синьор француз… или господин чиновник…
– Не смущайтесь, дружище. Мы вовсе не чиновники из таможни. Неужели вы все еще нас не узнали? Ведь мы ваши благородные пассажиры. Хоть мы и свалились к вам, как снег на голову, но намерения у нас самые добрые.
