Отчаянное путешествие - Колдуэлл Джон (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗

Вскоре совсем стемнело. Я подошел к помпе и, качнув ее сотню раз, быстро осушил трюм. Потом, порывшись в каюте, извлек банку консервированного горошка и впервые с раннего утра утолил голод — весь день у меня не было свободной минуты.

Поужинав, я вышел на палубу. Наступила ночь. Несколько часов просидел я на крыше рубки с фонарем в руках, вглядываясь в океан, готовый в любую секунду подать сигнал бедствия. Поздно ночью я лег в постель — если только это можно было назвать постелью. Спал я на голых досках, завернувшись в единственное одеяло, которое я не выбросил во время урагана. Я рассматривал это как временное неудобство: нужно было потерпеть, пока яхта не достигнет Самоа.

Рассвет снова застал меня за работой на свежем воздухе. Я сооружал из второго весла какое-то подобие бизань-мачты. Палка от швабры заменила гик. Чтобы закрепить это новое сооружение, пришлось починить разбитый боканец.

Снасти я изготовил из тросов и закрепил ванты и гика-топенант через топовый узел, прибитый к концу мачты. Бизань была установлена на корме, проходила сквозь палубу и концом была прикреплена к ахтерштевню.

К полудню на бизань-мачте был поднят парус. «Язычник» из тендера превратился в иол и при попутном ветре делал около одного узла. Курс я попрежнему держал пока на запад, к Самоа. Теперь нужно было привести в порядок каюту, подсчитать запасы продовольствия и воды, разыскать навигационные инструменты и определить свое местонахождение.

Но прежде чем уборка была закончейа, я узнал много неприятного. Это меня так расстроило, что в ту ночь я долго не мог заснуть. Прежде всего выяснилось, что у меня не осталось никаких инструментов, даже компаса. Кроме того, на яхте по сути дела не было продовольствия. И, наконец, весь мой запас пресной воды состоял из четырех галлонов, содержавшихся в «аварийном» бочонке, да одной кварты воды для аккумулятора, обнаруженной в трюме.

Я разложил на койке жалкие остатки одежды и пищи — бутылку томатного соуса, две консервные банки без этикеток и кокосовый орех.

Вспоминая, с какой лихорадочной поспешностью выливал я во время урагана воду из каюты, я понял, что вместе с водой отправил за борт и все свои запасы продовольствия. В те часы я не сознавал этого, как не сознавал и того, что оставшиеся банки и кувшины, в которых хранились самые необходимые продукты, разбивались и содержимое их смешивалось с морской водой. В те отчаянные минуты у меня не было возможности обдумывать свои действия.

Рядом со скудными остатками провизии лежал мой секстан — вернее то, что от него осталось. Еще недавно это был прекрасный точный инструмент, а теперь он превратился в бесформенный кусок металла. Зеркало было разбито вдребезги, зрительная труба исчезла, алидада была изогнута и сплющена так, что ее нельзя было передвинуть. Лимб так пострадал, что нечего было и думать его поправить.

Тут же валялись остатки компаса. Стекло было разбито и драгоценный спирт пролит. Части компаса затерялись среди хлама, завалившего каюту, и прибор этот был тем более бесполезен, что он сорвался со своих подвесов, найти которые мне не удалось.

В тот день я не мог отыскать ни карт, ни лоций, ни описаний сигнальных огней. Исчез даже судовой журнал, в который я так тщательно все записывал. Эти вещи лежали на полке рядом с моей койкой и были, вероятно, смыты водой.

Убирая яхту, я обнаружил внутри серьезные повреждения: ящики, рундуки, камбуз, сточные трубы, трап были сорваны с места. Всюду валялись кучи обломков. Могучий напор воды повредил все, кроме массивной койки.

Правда, кое-что ураган все-таки пощадил. В носовую переборку рубки был вделан небольшой продолговатый ящик, который, как ни странно, остался сухим. В нем хранились двадцать картонных коробок с сигаретами, которые я вез в подарок отцу Мэри, спички и карманный хронометр. Сигареты были мне ни к чему, так как я не курю, но хронометру я очень обрадовался. Возле ящика под самым иллюминатором висела книжная полка; на ней я обнаружил грязное месиво из размокшей бумаги и покоробившегося картона.

Мне стало не по себе. Я попытался вспомнить все то, что необходимо знать моряку, очутившемуся вдали от берегов без вода и пищи. Однажды во время войны мне пришлось плыть на спасательной шлюпке, но то было совсем иное дело. Нас было двадцать человек, и капитан регулярно выдавал нам паек и порцию пресной воды. С нами были офицеры во всем великолепии своих золотых нашивок, которые вселяли в нас бодрость и уверенность. Но главное — мы знали, что нас спасут. Нас искали корабли и самолеты, и мы развлекались, дразня акул и жалея, что нам нечем их кормить.

В этот вечер я разработал во всех подробностях жесткий распорядок, который решил соблюдать неукоснительно. Пищу и воду нужно было распределить на порции. Я решил выпивать в сутки пинту воды и съедать по нескольку кусочков пищи, только чтобы не умереть с голоду. Я находился так близко от Самоа, что страдать мне предстояло недолго: две трудные недели, затем порт и подготовка к последнему переходу. Было 9 сентября — пять дней прошло с того дня, когда на яхту обрушился ураган.

Я понятия не имел, где находится яхта. Пять дней назад, если мне не изменяла память, я находился на 13°2' южной широты и 162°40' западной долготы. Я приближался тогда к острову Суворова — пустынному, необитаемому коралловому рифу. После долгих размышлений я пришел к выводу, что сейчас яхта находится юго-западнее этого острова, но не настолько близко от него, чтобы пытаться его найти. А раз так, подумал я, надо идти на запад, к Самоа,— это дело верное.

По моим предположениям, до Самоа оставалось около четырехсот миль. На всякий случай я увеличил эту цифру до четырехсот пятидесяти, в действительности же до Самоа было более четырехсот восьмидесяти миль. Под парусами я надеялся делать по двадцати пяти миль в сутки. Кроме того, мне помнилось, что на навигационной карте здесь обозначено течение со скоростью до двадцати миль в сутки. Я на всякий случай набавил всего пять миль, и, таким образом, суточная скорость яхты увеличилась до тридцати миль.

Простая арифметика подсказывала, что через шестнадцать-восемнадцать дней яхта достигнет Самоа, если, конечно, я нахожусь на широте этих островов. А если нет — яхта минует их и окажется в пустынных западных водах. Ближайший большой архипелаг к юго-западу — острова Фиджи, расположенные в шестистах милях от Самоа. Я решил во что бы то ни стало добраться до Самоа, использовав все возможности судна и не щадя сил. При тех жалких запасах воды и пищи, которыми я располагал, и при малой скорости яхты у меня не было другого выхода.

Нужно было вести судно очень внимательно, следить, не появятся ли признаки суши, наблюдать за океаном, беречь каждую крошку пищи и каждую каплю воды. Нужно было поменьше утомляться, работая только у помпы. Чтобы выдержать восемнадцатидневный пост, приходилось беречь силы и энергию, побольше спать и отдыхать. Кроме того, необходимо было пополнять запас провизии — ловить рыбу и морских птиц.

Я долго раздумывал, как растянуть на восемнадцать дней мои скудные запасы продуктов. Передо мной лежали две банки консервов, одна бутылка с томатным соусом и кокосовый орех.

После целого дня тяжелой работы я был страшно голоден и решил открыть одну из консервных банок. Тем самым я нарушал свой строгий режим, но после трех изнурительных суток мне необходимо было подкрепиться. Быть может, у меня не хватило силы воли — так или иначе я убедил себя, что мне необходимо съесть эти консервы. Открыв жестянку, я обнаружил в ней зеленый горошек. Я вышел на палубу, чтобы пообедать на крыше рубки, поглядывая, не покажутся ли огни какого-нибудь судна. Горошек показался мне изумительно вкусным, я и не подозревал, что он такой сладкий и нежный. Я медленно разжевывал каждую горошину перед тем, как проглотить ее, помятуя совет, который дал когда-то своим страдавшим от голода матросам капитан Блай [7]

Ночь была прохладная. Звезды медленно двигались по небу, указывая «Язычнику» путь на запад. Я проверил курс и закрепил румпель. Нос судна был направлен на планету, мерцавшую около созвездия Скорпиона. Когда эта планета скроется за горизонтом, я буду ориентироваться на Южный Крест, оставляя его слева по борту. С юга дул порывистый ветерок. Мачта моя слегка наклонилась. Яхта плыла вперед, делая 30 миль в сутки. Я откачал воду из трюма, в последний раз оглядел горизонт и спустился в каюту.