Диамат (Роман) - Дуленцов Максим (читать книги без регистрации .txt) 📗
Тут приключился тот вечер страшный, когда на руках принесли молодого прапорщика в крови. Варя бегала по дому в поисках тряпок и смотрела, до чего ловко Василий перебинтовывает раненого. Как унесли прапорщика, наутро к Васе побежала. Он спал еще, дверь была открыта, как всегда. Зашла тихонько, пристроилась рядом, поцеловала. Василий заворочался, увидел ее, обнял, прижал к себе.
— Скоро уедем с тобой. По стечению обстоятельств Коромыслов дал денег заработать. Вчера не получилось, беда была. Но еще не все потеряно. Я закончу это дело, и мы сразу уедем. Хорошо, любимая моя?
— Ой, Вася, не надо так делать, как муж мой говорит. Бедой началось все — бедой и кончится. Сами выберемся, к отцу поедем, он в Париже с зимы, сразу уехал с матерью.
— Нет, Варенька, отец твой нас не благословит, выгонит. Ты же сама знаешь. Нужны деньги. Я достану. Не бойся, как я захочу, так и произойдет. Все в жизни зависит от человека. Как человек решит, как подготовится, как сработает — так и будет. Я хорошо все сделаю. Подожди немного.
Варя успокоилась и прильнула к его небритой щеке.
С утра Василий Андреевич пришел на работу, у семинарии была суматоха. Стояли вооруженные люди, подходили подводы, груженные мешками. Среди этого всего носился Иван Николаевич, давая ненужные указания, которых никто не слышал. После чего, запыхавшись, поднялся к себе и позвал Круглова. Шепотом сообщил:
— Василий Андреевич, тот поезд, который хотел взять Изместьев, у нас разгрузили. Ценности в подвалы определили. Охраны, наверное, целый батальон. Считать не дают, злые все. Чека здесь! Второй поезд, судя по разговорам, был направлен в Ярославль, да не прибыл. Там восстание эсеров. Пришла телеграмма о возврате, потому золото едет в Пермь. Я, конечно, не настаиваю, но это второй шанс, а второй — вообще редкость в жизни. Василий Андреевич, нас мало, больше достанется. Миленький, сделайте ради меня и Вареньки! — Коромыслов двусмысленно подмигнул.
Круглов посмотрел в хитрые глаза Ивана Николаевича и молча кивнул. Шанс.
На этот раз в доме Коромыслова собрания не было. Василий Андреевич лично обошел предполагаемых участников, но получил одни отказы. Гибель группы Изместьева сковала страхом тыловых офицеров. Согласился лишь поручик Иванцов, будучи в таком подпитии, что и море ему по колено. Круглов предупредил его, чтобы к ночи протрезвел. План у Круглова был нынче такой: дождаться состава и ночью тихо прямо на станции его ограбить. Двуколку он заранее снял, заплатил коромысловскими деньгами извозчику, обещая вернуть через день. Извозчик после некоторых раздумий согласился, взял деньги и прямиком дунул в кабак.
К вечеру они с Иванцовым приехали на вокзал. Народу было немного. На главном направлении пыхтел товарняк. Большой. Значит, не тот. Выяснить у диспетчера ничего не удалось, он отказывался говорить и выгнал их из будки, припугнув Чека. Ближе к утру, когда оба уже клевали носом в пролетке на привокзальной площади, на Горнозаводском направлении звякнул колокол и заскрипели тормоза состава, скорее, составчика из двух вагонов, но такого знакомого, ощерившегося спереди и сзади стволами пулеметов. Круглов растолкал Иванцова.
Из второго пассажирского вагона вылезли вооруженные люди, оцепили состав. Паровоз уехал куда-то в темноту — видимо, грузить уголь и заливать воду. Прискакал конный, переговорил с кем-то из охраны, спешился, вместе они ушли на станцию, но вскоре вернулись. Тут же подали паровоз, брякнули сцепки, охрана заскочила в вагон, и составчик тронулся.
Куда же они? Василий Андреевич понимал, что шанс ускользает. Поезд на станции стоять не стал.
— Василий Андреевич, что делать? — зашептал Иванцов.
Круглов огляделся. По дальним путям в том же направлении, в котором ушел состав, двигался маленький трехосный маневровый паровоз: видимо, он шел к Мотовилихинскому заводу. Круглов выскочил из пролетки, за ним Иванцов, и они припустили к медленно ползущему маневровому. Уже на семафоре догнали, вскочили на лестницу, взобрались в кабину. Старик машинист возмутился:
— А ну, пошли прочь! Ишь, нашли время кататься!
В лицо машинисту глянуло тусклое дуло револьвера. Иванцов щелкнул курком. Василий Андреевич опустил руку прапорщика с оружием.
— Ну-ну, остыньте. А вы, отец, не бранитесь. Надо нам очень. Видали, состав ушел? Едем за ним.
— Да как же, я же не могу, у меня смена…
Круглов убрал руку с револьвера Иванцова, и ствол вновь пошел вверх, уставясь на машиниста.
— Так у меня кочегара нет, один я.
— Мы покочегарим, отец, ход давай!
И маленький паровозик резво побежал в сторону Лёвшино, попыхивая паром.
Парамонов и Лукин ехали в отдельном купе второго вагона. До Кунгура молчали, испытывая друг друга, потом Анатолий заговорил:
— О чем размышляешь, комиссар?
— А ты о чем? Кстати, чего все полушубок таскаешь с собой, вроде лето?
— Так это подарок императора, — улыбнулся Парамонов.
— Как так? Ты с императором знаком?
— Лично. Описывал его вещи в доме Ипатьева. Половину тогда реквизировали, столько у них шмоток было. Ну, пока я вещички разбирал, сам ко мне подошел, Николай-то. Что, говорит, солдат, холодно тебе небось в шинели? А шинелька у меня была старая, с кого снял — не помню, а морозы еще стояли, хоть и весна. Холодно, говорю. Он улыбнулся, поднял вот этот полушубок из ларя и мне отдал. Бери, говорит, солдат, не мерзни, мне уж ни к чему. Ну, я и взял. Маловат, конечно, но с царского плеча, — засмеялся Анатолий.
Покурили, глотнули воды из жестяных кружек. Посмотрели на мелькающие мимо столбы телеграфа, березы и елки. Молчание затянулось. Лукин вздохнул и, как будто что-то для себя решив, сказал:
— У тебя деньги водились хоть когда-нибудь, Анатолий?
— Откуда?
— А сейчас на сокровищах сидим. И никто не знает, сколько их. Думаешь, Ленину надо столько? Ведь если с каждой губернии собрать все, то куча же будет.
— Ты товарища Ленина не трожь! Он настоящий человек, пролетарий, вождь угнетенных, — грозно произнес Парамонов, а потом смягчился: — Так ты что предлагаешь? Украсть?
— Вот ты знаешь, чем все кончится в России? Сейчас чехи Екатеринбург возьмут, потом Пермь. Деникин с Калединым с югов попрут — справимся ли мы с ними? Как Советская республика сможет противостоять им всем? Немцы еще рядом, хоть и ослабли, но тоже силища. Нас же с тобой первыми в петлю и вздернут. А с деньгами мы уйти сможем. Затаимся и при необходимости товарищу Ленину отдадим деньги. А?
Парамонов задумался. Золото в соседнем вагоне не давало покоя воображению.
— Мысль правильная. Товарищу Ленину помочь — святое дело. Только как мы и куда денем золото? Тут еще десяток оглоедов в вагоне да мадьяры, которые по-русски ни шиша не понимают.
— Подумаем, — произнес Владимир Павлович, понимая, что главного соучастника он заполучил.
Тут в купе ворвался красногвардеец:
— Товарищ Парамонов, впереди семафор красный и стреляют!
— Пулеметы готовь! Что за станция?
— Буй.
— Давай к машинисту, скорость не снижать!
Но снизить пришлось. С перрона маленькой станции застрекотал пулемет, пули просвистели где-то над головами, звякнули по трубе паровоза. Машинист резко сбросил пар, включил тормоз: на путях стояли люди. Вагоны ощетинились стволами винтовок, грозно развернулись стволы «максимов», но Лукин, разглядев человека в кожанке и фуражке с красной звездой, крикнул:
— Отставить, свои!
Вагоны, заскрипев, остановились у перрона, к пассажирскому подбежал человек в кожанке.
— Лукин кто?
— Ну я, — Владимир Павлович расправил складки френча под ремнем, положил руку на кобуру.
— Сказали предупредить вас, а вы несетесь как угорелые. Через Ярославль не проехать, восстание эсеров. Наши отступили, сдержать не смогли.
— Так что же делать?
— Здесь оставаться тоже опасно, в городе осталась рота, остальные отправлены в Третью армию, если с Ярославля сюда попрут — мы не удержим. Езжайте обратно, там хоть войска.
