Военные приключения. Выпуск 4 - Проханов Александр Андреевич (бесплатные версии книг TXT) 📗
— Пронесло… — перевел дух Татарчук.
— Поживем — увидим, — философски заключил Кучмин, с явным сожалением отпуская рукоятку пулемета. — Хорошая цель была… — пробормотал про себя, вспоминая ярко начищенную бляху на груди фельдфебеля.
Бронетранспортер загнали через пролом в стене на территорию старого полуразрушенного монастыря, давно оставленного хозяевами, и замаскировали в саду среди кустов дикого винограда.
— Со мной идет Кучмин, — Маркелов торопился, пока не рассвело. — Татарчук, останешься за старшего.
— Есть, командир!
— В случае чего — задача вам ясна: любой ценой добраться к своим.
— Закурить бы сейчас одну на всех… — мечтательно прикрывая глаза, сказал Татарчук, вспомнив свой драгоценный кисет, отобранный гитлеровцами.
— Трымай… — Пригода вытащил из кармана несколько крохотных окурков.
— Цены тебе нет, Петро! — и Татарчук принялся скручивать самокрутку.
— Только быстро.
— Какой разговор, командир, как обычно…
Георге, наблюдая за разведчиками, которые по очереди курили «козью ножку», вдруг понял по их лицам, что это не обычный перекур, а какой-то торжественный ритуал, чем-то напоминающий клятву гайдуков. И тогда Татарчук протянул ему бычок, у Георге даже руки задрожали.
— Кури, Георге, за нашу удачу.
— Спасибо, товарищи, — у растроганного Виеру на глаза навернулись слезы, и он жадно вдохнул табачный дым…
12. Явка
Аптека встретила разведчиков металлическими жалюзи, которые закрывали большие окна. Некогда красочная вывеска над входом в предрассветном полумраке казалась незаконченным эскизом картины, найденным на свалке и кое-как прикрепленным двумя ржавыми гвоздями к стене. Только недавно подновленная черной краской толстая змея, которая из-за проплешин ржавого металла так и не смогла засунуть голову в чашу, подсказывала прохожему, что длинный одноэтажный дом с полуподвалом, больше похожий на конюшню, чем на жилище вполне благопристойного провизора господина Войкулеску, имеет какое-то отношение к медицине.
Маркелов было засомневался, что это именно тот дом, адрес которого дал ему Северилов, но на узкой горбатой улочке, параллельной одной из центральных улиц города, аптека была единственной. И Алексей нерешительно дернул за конец цепочки, которая висела возле входной двери.
Где-то внутри робко звякнул колокольчик. Маркелов прислушался, помедлил немного и вдруг вспомнил, что на нем форма немецкого офицера; выругав себя втихомолку за такое непривычное для немца поведение, случись посторонний наблюдатель, он принялся звонить, словно на пожар.
— Иду, иду! — раздался за дверью приглушенный толстыми стенами голос; дверь отворилась, и на пороге встал невысокий круглолицый человек в старомодном пенсне.
Оплывшая свеча испуганно затрепетала желтым неярким язычком пламени внутри жестяного фонарика с выбитыми стеклами, за который этот человек вцепился обеими руками при виде решительного выражения лица Маркелова.
— Что угодно господину офицеру? — на хорошем немецком дрожащим голосом спросил круглолицый.
Маркелов небрежным жестом отстранил его и молча шагнул внутрь аптеки; Кучмин остался у входа.
— Зажгите свет! — приказал Маркелов круглолицему.
Тот быстро забегал вдоль прилавка, и вскоре три керосиновые лампы осветили неожиданно уютное и чистое помещение аптеки.
— Вы провизор? — спросил его Алексей.
— Да, господин офицер, — угодливо изогнулся круглолицый.
— Фамилия!
— Войкулеску, господин офицер, — провизор склонился еще ниже.
— Та-ак… — Маркелов прошелся по аптеке, рассматривая витрины с лекарствами.
Провизор следил за ним тревожными глазами.
— У вас есть хинин в таблетках? — четко выговаривая слова, спросил Маркелов.
Провизор слегка вздрогнул, чуть прищурил глаза и также внятно, как Алексей, ответил:
— В таблетках не держим. Есть в порошках.
— Очень жаль. Тогда дайте камфорного масла.
— Десять ампул устроит?
— Давайте пятнадцать.
— Уф-ф… — провизор широко улыбнулся, снял пенсне и сунул его в карман пижамы. — Вы меня здорово напугали. Не ожидал.
— Здравствуйте, — протянул ему руку Маркелов.
— Доброе утро, — сильно тряхнул его провизор. — Прошу сюда, — показал на дверь.
От былой растерянности и угодливости не осталось и следа; провизор, как показалось Маркелову, стал даже выше ростом. А когда он переоделся и появился в гостиной, Алексей едва не вскочил от неожиданности — перед ним стол совсем другой человек; широкоплечий, подтянутый, с жестким выражением лица, и только черные глаза оставались такими же — с холодными льдинками внутри.
— Удивлены? — провизор сел напротив Маркелова. — Пришлось сменить театральные подмостки на аптеку. Никогда не думал до войны, что придется играть роль провизора с таким вдохновением, — он рассмеялся. — И знаете, даже не обидно, что публика не устраивает оваций. Так чем могу быть полезен? Как я понял, причина вашего появления здесь явно неординарна?
— Вам привет от ноль второго…
— О-о, это серьезно, — провизор кивнул в сторону двери. — Пусть ваш товарищ не маячит на улице. В случае чего здесь есть два тайных выхода.
Кучмин зашел внутрь аптеки, входную дверь закрыли на засов.
— Я вас слушаю.
— Мне срочно нужен радиопередатчик.
— Это все?
— Нет. Еще необходим доктор. Но передатчик — главное.
— С передатчиком сложно, но попробую достать, — провизор задумчиво барабанил пальцами он столу. — Только когда, вот в чем вопрос.
— Что-то случилось?
— Мой радист недавно погиб. Нелепая смерть. В нашей профессии никто не застрахован от ошибок, случайностей, но так… Не выдержали нервы. Во время радиосеанса в дом, где он жил, зашли немецкие солдаты. Как оказалось потом, искали бордель, который находится в соседнем переулке. Ну и… — провизор нервно захрустел пальцами. — Попытался бежать, солдаты заметили, показалось подозрительным, окликнули, он начал отстреливаться…
— Вы уверены, что он погиб?
— Вы думаете?.. Не-ет, гестапо заполучило обломки рации и его бездыханное тело — он подорвал себя гранатой.
— Что с доктором?
— Ничем помочь не смогу. Надежных нет (вам ведь нужен человек, которому можно доверять), а я в этом деле полный профан.
— Тогда придется просить вас выручить медикаментами.
— Это пожалуйста. В любом количестве. Я человек запасливый. У меня есть редкие лекарства. Но возвратимся к передатчику…
— Передатчик мне нужен как можно скорее. Это очень важно.
— Попытаюсь связаться с местными подпольщиками. Опасно, не по правилам конспирации, но иного выхода не вижу. Как вы понимаете, мне связь тоже нужна. Будем рисковать. Позавтракать не хотите?
— Спасибо, нет. Где мы увидимся и во сколько?
— Здесь же, в пять… нет, в шесть вечера — так вернее. Кстати, может, вы останетесь у меня?
— Нет. Мы уходим. До вечера…
На улице уже было совсем светло. Маркелов и Кучмин шли неторопливо, прогулочным шагом. Изредка им попадались навстречу румынские солдаты да худые дворняжки, которые трусливо тявкали на них из подворотен. В монастырь зашли только тогда, когда убедились, что за ними никто не следит; для этого пришлось накинуть несколько кругов вокруг монастырских стен, хотя это было далеко не безопасно, случись встретиться с патрулем.
— Наконец… — Татарчук с надеждой смотрел на Маркелова. — Ну как?
— Пока ничего определенного. Подождем до вечера. Где остальные?
— Румын возле Ласкина, а Пригода осматривает монастырь: свою квартиру нужно знать досконально, чтобы в нужный момент не запутаться. Я на часах.
— Завтракал?
— Да малость перехватил. С Петром по этой части не пропадешь.
— Через полчаса сменим тебя…
Ласкину подыскали светлую сухую келью. Георге, получив строгий наказ Татарчука, не отходил от него ни на шаг. При виде Маркелова Ласкин виновато закрыл глаза.
Ласкину сделали несколько уколов, рекомендованных провизором (он все-таки кое в чем разбирался благодаря солидной библиотеке медицинской литературы, которая, по его словам, осталась от предшественника), и оставили в покое, поскольку Пригода его уже покормил.
