Золото императора династии Цзинь (СИ) - Гусев Анатолий Алексеевич (книги без сокращений .TXT) 📗
Гуревич вздрогнул, услышав своё имя.
- Я?- искренне удивился он.
- А кто?- вопросом на вопрос ответил ему Левицкий.
- Но, Сёма, где я, а где тайга?
Глядя на мешковатую, какую-то рыхлую фигуру Гуревича, не понятно каким образом он вообще попал в революцию, а не то, что в тайгу. Ему, как сыну портного, больше подходило находиться в ателье с метром на шее и мелком в руке. Но пути Господни неисповедимы!
- Яша, - сказал Семён ласково – это партийное задание. Больше не кому!
- Я могу – влезла Софья.
- Ой, Соня – поморщился Левицкий, - вот уж действительно – где ты и где тайга! Женщине в тайге уж точно не место!
- А равноправие?
- Какое равноправие? – сказал Домбровский. – Вы, Софья Андреевна, извините, можете рожать, а мы – нет. Какое тут равноправие!
Мужчины улыбнулись, а Софья потупила взгляд и покраснела.
- И всё же! – не сдалась она.
- Нет! – решительно сказал Домбровский. – Якова вашего мои ребята в обиду не дадут, а вам в тайге среди семерых мужиков точно делать не чего.
- Обижать его никто не собирается – сказал Суздальцев хмуро. – От нас пойдут Ракитенко, Уваров и я старшим, если нет возражений.
Возражений не было.
- Илья Шинкаренко останется здесь – продолжил Суздальцев.
- Может быть, я вместо Якова? – робко спросил Илья.
- Нет – отрезал Суздальцев, - здесь ты нужней.
И Илье пришлось смириться, тайно радуясь этому обстоятельству, в тайгу ему как-то не хотелось, зато хотелось видеться с Софьей.
- И так, товарищи, - подвёл итог Домбровский – когда, товарищ Левицкий договориться с господином Крабелем и уточнит конечный пункт маршрута, мы здесь опять соберёмся и всё обсудим уже окончательно. Карабины и револьверы у нас уже имеются в достаточном количестве. Договариваться с Крабелем надо только о переброске золота за границу. А пока предлагаю разойтись.
Собрались они через два дня в том же составе.
- Ну, что, товарищ Левицкий,- спросил Домбровский, - договорились с Крабелем?
- Таки да. Он предлагает принять золото в деревне Грингмутовка. Туда подойдёт его судно. И, самое неприятное, он хочет иметь десять процентов.
- Вот гад! Я думал – пять, ну, шесть! А тут десять! – сказал Суздальцев.- Пусть подавиться этими деньгами! Будет мировая революция - всё наше будет!
- Когда будет мировая революция, – вставил Ракитенко – наступит коммунизм, и деньги будут уже не нужны!
- Тем более! – сказал Суздальцев.
- Когда она будет, эта ваша мировая революция? – сказал Домбровский. – Пока солнце встанет – роса очи выест! Но об этом потом. Десять процентов – это нормально для таких дел, даже мало. Надеюсь, ты согласился, товарищ Левицкий?
- Конечно. Что мне оставалось?
- Прекрасно. Теперь посмотрим, где эта Грингмутовка?
Домбровский подошёл к книжной полке, достал атлас, полистал, нашёл нужную страницу и положил его на стол. Все склонились над картой, ища Грингмутовку.
- Она, вообще, есть на карте? – спросил Ракитенко.
- Должна быть – ответил Домбровский.
- Там в море река впадает – подсказал Левицкий. – То ли Серебренная, то ли Серебрянка.
- Да вот же она – река – воскликнул Уваров и ткнул пальцем в карту. – А вот и наша деревня!
- Да это, если по прямой, то вёрст триста будет! – сказал Суздальцев.
- Это – да! – согласились все.
Домбровский взял готовальни, обитой чёрным бархатом, измеритель, раздвинул его, приложил к карте, а потом к линейке, вычислил масштаб:
- Верно – сказал – примерно так и есть.
- А если по кривой – добавил Кумарёв – то все четыреста!
- Месяц пути, если ни чего задерживать не будет – сказал Домбровский.
- И как мы пойдём – поинтересовался Ганин, - если на карте только начало и конец пути нарисованы, а посередине – белое пятно?
- Как? – удивился Домбровский, - Как обычно – по азимуту. Направление известно – на восток! За Сихотэ-Алинем – море, а там сориентируетесь.
- Тебе – хорошо, тебе - не идти!
- Не дрейфь, Коля! – ободряюще сказал Домбровский Ганину. – В борьбе обретёшь ты счастье своё!
- Это всё, конечно, хорошо, но в чём-то он прав – сказал Суздальцев. – Без проводника будет тяжело. Кроме того, тайга пустая только тут – он ткнул пальцем в белое пятно на карте – и то, относительно, какие-нибудь аборигены наверняка есть – какие-нибудь манзы или гольды. Что мы скажем местному населению – кто мы? Искатели сокровищ? Искатели приключений? Авантюристы?
- Думаю, - сказал Домбровский, - что местное население, такого слова – авантюристы, не знает. Скажете, что геологи, камни собираете. И картографы – местность снимаете, что бы карту нарисовать. Поэтому и лошади нужны! Кстати, там и купите лошадей и прочее. Скажете – экспедиция от Восточного института. И пусть, товарищ Ракитенко, попросит своего отца помочь нам.
- А что, - сказал Суздальцев, - мысль хорошая! Правда, товарищи?
Все закивали головами и одобрительно загудели.
- Евгений, ты как?
- Попробую.
- Ну, что же, товарищи,- сказал Домбровский, - будем условно считать, что наша экспедиция продлится два месяца – июль – август.
- Уже июль – напомнил Домбровскому Суздальцев.
- Не важно. Немного сентябрь захватим. Вам же не впервые прогуливать занятия в институте? Ради революции можно и пострадать! Исходя из этого, давайте рассчитывать провиант и прочее снаряжение. Восемь казачьих карабинов и восемь «смит-вессонов» у нас уже есть. Кстати, ты, Яша, с оружием обращаться умеешь? Нет? А ещё кто? Ладно – научим.
- Я бы хотел-таки уточнить – сказал Левицкий, - какой процент достанется Бунду?
- Какой ещё процент? – сказал Суздальцев. – Зачем делить шкуру не убитого медведя. Бунд фактически фракция нашей партии большевиков! Сколько ты считаешь, товарищ Левицкий, надо выделить Бунду?
- Процентов двадцать – двадцать пять.
- Тридцать – устроит? Договорились.
ГЛАВА 11. КРАБЕЛЬ.
За два дня до второго собрания союзных партий Левицкий встретился с Крабелем в том же ресторане «Москва», в том же отдельном кабинете, за прекрасно накрытым столом, с неизменной бутылкой шампанского «Вдова Клико», которая из Шампани, из Франции сначала попала в Нью-Йорк, затем в Сан-Франциско, а оттуда уже во Владивосток.
- Очень рад вас видеть в добром здравии, господин Левицкий – ответил по-немецки на приветствие вошедшего Пауль Крабель. – Догадываюсь – ваши товарищи революционеры нашли деньги?
- Да, господин Крабель.- ответ прозвучал на идише.
- Где, если не секрет? Где у нас в Приморье валяются деньги?
- Таки не знаю – пожал плечами Левицкий. – Это эсеры нашли. Домбровский говорит, что им их партия помогла, когда узнала о наших затруднениях. Их партия больше нашего Бунда и РСДРП вместе взятых. Они делают ставку на крестьянство, на мужиков, а мужиков в России много. Поэтому, наверное, партия и располагает деньгами.
- Домбровский? – удивился Крабель. – Я считал его коммерсантом. И не плохим. Он не чем не выдавал своих взглядов.
- Но и я не распространялся о своих убеждениях.
- И это правда! Но Домбровский удачливый коммерсант, ему везёт, как говорят русские, а это в нашем деле важно. Сколько его товара я перевёз в Штаты, в Японию, Корею, Китай. И вдруг эсер?! Удивительно!
Левицкий молча пожал плечами.
- Вы знаете, Шлёма Абрамович,- продолжил говорить Крабель, - после нашей с вами встречи, я навёл кое-какие справки, прочитал и про Бунд, и про РСДРП, и про социалистов – революционеров. И скажу вам, дорогой господин Левицкий, утопия всё это. Утопия! Нет, конечно, можно привлечь тёмный народ лозунгами приятными для этого народа – «земля – крестьянам, фабрики – рабочим». Но кто это всё им отдаст? А если и отдадут, то кто этим всем управлять будет? Ведь всем этим управлять надо! Фабрика сама по себе работать не будет! И земля сама по себе ничего родить не будет, кроме сорняков, конечно. И одной тяпкой землю не поднимешь – лошадь да соха нужна! На фабрике можно, конечно, делать что-то одно и то же, что уже делали до революции, понакатанной, так сказать. Тогда управлять не надо – каждый знает, что нужно делать. Ну, или, почти не надо, но так разоришься рано или поздно.
