Ошибка господина Роджерса - Востоков Владимир (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
- Вам могут позвонить, написать письмо, возможно, назначат встречу... - Полковник говорил медленно, с расстановкой.
Я поднял голову.
- Это будет только в крайнем случае... - вставляю я, вспомнив наставления Роджерса.
- Вот и мы говорим о крайнем случае, - продолжал полковник. - На встречу сразу не соглашайтесь. Если у вас не будет времени связаться с нами, потяните и поставьте нас в известность. Вот вам наши телефоны. - И он протянул мне листок бумаги. Затем внимательно посмотрел на меня и решил:
- Ну, а об остальном в следующий раз. Время у нас есть. Сейчас вы взволнованы. Немного отдохните, а затем мы через два-три дня встретимся и обо всем договоримся.
- Да... Да... Охотно, - согласился я.
Сегодня, разумеется, волнений было больше чем предостаточно. На всякий случай я спросил:
- Теперь писать не нужно?
Чекисты невольно переглянулись.
- Вы имеете в виду Роджерсу? - спросил полковник. - Пока нет... Когда надо, мы скажем. Конечно, он не успокоится и, возможно, пойдет на шантаж. Но опасаться вам нечего.
Кажется, я не все понял. Полковник догадался, о чем я думаю.
- Что касается брата, то переписку с ним прекращать не надо. Переписывайтесь, как ни в чем не бывало. Держите нас в курсе всех ваших дел.
- Да, да...
- И на прощание последний вопрос... Дочь ваша встречается с сыном Фокина по-прежнему?
- Да.
- Ну и правильно. Пускай молодые люди сами улаживают свои дела.
...Ушел я, когда начало смеркаться. Порывистый ветер поднимал пыль, метался по улице. Но я не обращал внимания.
Вечер... Обыкновенный московский вечер, когда все куда-то спешат. Я шел медленно. Мне хотелось улыбаться и здороваться с каждым встречным.
Удивительное настроение...
Я шел, помахивая пустым портфелем, как приезжий, который неожиданно попал в большой город и сейчас с интересом и восхищением осматривается по сторонам.
Портфель стал легким, почти невесомым, хотя я вынул из него только тюбик «Поморина», фотоаппарат «Минокс», которым меня снабдил Роджерс, и пачку писем.
С письмами внимательно ознакомятся и вернут...
Кажется, прошла целая вечность и я с невероятным трудом дождался вот этих минут. Я могу просто идти, не страшась и не оглядываясь. Я могу думать о чем-то хорошем... Хотя сразу невозможно забыть недавние события.
Улицы Вены... Роджерс... Растерянное лицо Зори... Опять Роджерс...
Людской поток торопливо растекался по улицам, нырял в метро, в подземные переходы.
Рабочий день позади. Люди возвращались по домам. И никто из них не подумает обо мне: человек вырвался из беды, и не простой, а страшной беды. Человек был на краю огромной пропасти. Он делал к ней последний шаг...
Нет... Этого никто не знает. Даже не представляет! И не должен знать, кроме тех, кому положено. По привычке я заглянул в гастроном. Разноцветные марки вин на полках плясали перед глазами. Дразнили. Манили. С чувством собственного достоинства прошел мимо. Зашел в кондитерский отдел. Купил торт, конфеты. И снова влился в людской поток.
Мне, наверное, необходимо побольше бывать среди людей. Нужно избавиться от воспоминаний. Забыться. Но теперь без помощи водки.
Домой пришел поздно. Усталый, довольный, счастливый.
- Где ты пропадал? С ума можно сойти! - упрекнула жена.
Я поставил портфель. На него не обратили внимания. Думают, что там инструменты. Выложил из него покупки.
- Что это такое? Марина, посмотри на отца...
- Разбирай - и быстро все на стол. Марина, Лена, помогайте маме!.. - приказал я.
Первой подходит Марина.
- Невероятно... Что произошло?! По какому поводу? - говорит она.
Лена стоит на месте, смотрит, улыбается.
- Что случилось? Можешь сказать? У тебя же высокая температура... Куда сбежал? Перепугал всех, - засыпала вопросами жена.
О какой температуре может быть речь... Ее не было! Ничего не было! Хотя я был на бюллетене и мне назначен постельный режим.
Раздался телефонный звонок. Я опередил всех, схватил трубку.
- Слушаю... А, это вы, молодой человек. Здравствуйте! - отвечаю я и зажимаю рукой трубку. - Виктор! - кричу я, чтобы услышала дочь. - Как поживаете, Виктор? - Именно в это время появилась в коридоре Марина. - Сейчас. Передайте привет Ивану Петровичу. Даю трубку Марине.
- Виктор, если можешь, приезжай к нам поскорее! - Марина повесила трубку.
- Молодец! А я не сообразил позвать его. Эй вы, наследники, я голоден как буйвол. Поторапливайтесь, если вам дорога жизнь кормильца. Слышите?
Жена и дочь все еще с удивлением, даже с беспокойством поглядывали на меня.
- Да, чуть не забыла, тебе звонили с работы... Интересовались твоим здоровьем... - сказала Марина.
- Теперь я абсолютно здоров... - многозначительно заявил я.
Опять на лицах удивление. Но никто вопросов не задает.
- Папа, а тебе письмо пришло, - вдруг говорит Лена.
Марина отвернулась... Она ненавидела эти конверты.
- Ах ты, негодная, чего же не говоришь...
- Разве тебе скажешь... Ты сейчас почему-то никого не слушаешь...
- И нам ничего не сказала, - с упреком заметила жена.
- Давай письмо, доченька, давай, милая...
Письмо, конечно, от Зори. Вскрываю конверт. Вынимаю оттуда обыкновенный лист без привычного углового штампа.
«Дорогой Алексей!
Это письмо я посылаю с верным человеком. Он его опустит у вас. Буду перед тобой откровенен, не боясь последствий. Впрочем, это уже не будет иметь для меня никакого значения. Мне многое хотелось тебе рассказать в Вене, но Роджерс сделал все, чтобы этого не случилось. Его люди следили за нами даже тогда, когда мы были вдвоем на набережной, а я-то знаю, чем это могло кончиться. Теперь-то мне никто не помешает сказать тебе всю правду.
Итак, все по порядку.
Ты тогда спрашивал о моем письме, которое я написал тебе на пути к фронту. С этого все и началось. Отбывая наказание, я написал заявление о направлении меня в действующую армию: «Искупить свою вину». Мне поверили. В первом же бою я сдался в плен. Все как есть рассказал немцам. Они мне тоже поверили, но я их не обманул. Немцы меня после обучения забросили с соответствующей легендой в партизанский отряд, действовавший на Брянщине. Так я стал Вановым.
Мою душу жгла обида за тюрьму, лагерь, за поломанную жизнь, и я старался отомстить за все. Ты сам понимаешь, чем я занимался в отряде и какую играл для немцев там роль. Скажу только одно, на моей совести есть погубленные жизни ни в чем не повинных людей. Как вспомню сейчас, душа леденеет... Да не простят они мне мои черные дела. А ты еще спрашивал, почему я не возвращаюсь на Родину. Нет ее у меня... Не буду описывать всех перипетий - как попал на Запад, с чем пришлось там столкнуться, что пережить, прежде чем очутиться в Канаде. Канада встретила меня холодно. Долго бедствовал и обивал пороги, прежде чем встал на ноги. Долго перебивался с хлеба на воду, пока случайно не столкнулся с местным немцем. Я ему кое в чем открылся. Отсюда все и пошло. Мне предложили сотрудничество, обещав материальную поддержку. Выхода не было. Завели на меня досье. Я указал о тебе. Они сумели установить твой адрес. Они все могут. Дальше тебе понятно. Да простит меня дева Мария. Не появись на горизонте злосчастный Фокин, и ничего бы не было. Будь проклят тот день, когда все это случилось.
Мои письма к тебе писались под их наблюдением и по их подсказке. Впрочем, как и все остальное. О каких виллах, машинах, курортах, прислугах и т. д. и т. п. могла идти речь? Я совершенно одинок, никакой семьи у меня не было и нет. Я простой механик, и то должность получил только после своего согласия работать на разведку. Когда-то заимел маленькую лавчонку. Но вскоре разорился. И пошел по миру. Долго болел, схватил язву желудка. Что стоит здесь лечение, ты знаешь.
И вот прекрасная Вена. Перед приездом Роджерс заявил: «И ваш брат должен работать на нас. В противном случае пеняйте на себя». Это был ультиматум.
