Старое русло - Ванюшин Василий (читать книги регистрация .TXT) 📗
«Обиделась. Из-за него… А зря! Он недостоин мыть твои ноги…».
Счастье Дмитрича
Стольникова ждали в лагере с нетерпением. Лина скучала, она бывала либо в обществе молчаливого Жакупа, либо одна. Алибек больше не подходил к палатке, и Лина поняла, что он не хочет встречаться с Жакупом. Старик часто посматривал в даль пустыни — не пылит ли машина. Дмитрич говорил, что с Николаем Викентьевичем работать куда лучше: он хоть и профессор, «сам рук о лопату не мозолит», но рабочего человека понимает, строг, но справедлив. И дело знает. А его помощники только спорят между собой, глядя на них, и землекопы шабашат при любом случае и «проклятый Антиох, язви его, мутит бригаду».
Только Алибек не ждал профессора — без него легче выбрать время, чтобы еще раз пойти в подземелье с лопатой в руках. Но теперь новая забота тревожила его: Жакуп, конечно, знал отца и с подозрением следит за каждым движением Алибека.
«Как он посмотрел тогда на меня! — вспомнил взгляд старика Алибек, когда тот ввязался в разгадывание кроссворда. — С ненавистью, как на заклятого врага. А что я сделал ему плохого? Может быть, он мстит мне за отца? Скверно, если чужие грехи передаются по наследству. Не поговорить ли мне откровенно с Жакупом? — подумал он и сразу же отверг эту мысль. — Нет, словом его не проймешь — кремневый старик».
Плохо было и то, что теперь приходилось окончательно бросить мысль о Лине. Стоит старику рассказать профессору и Лине об отце Алибека, и она не позволит подойти на пушечный выстрел. А старик это сделает рано или поздно — он преклоняется перед Стольниковым.
Обдумав все это, Алибек пришел к выводу, что ему остается одно — довести дело с поисками сокровищ до конца, не встречаться с Линой, чтобы не давать повода старику для развязывания языка перед Стольниковым, и вообще надо опасаться Жакупа. И как ни горька была мысль о том, что теперь нужно избегать Лины, — а девушка последнее время явно искала встреч — с этим приходилось мириться…
Стольников приехал на третий день к вечеру. Дмитрич, ходивший встречать профессора, вернулся в палатку с газетой и подал ее Алибеку.
— На, почитай вслух. Тут про нас написано.
Алибек взял газету.
— Я сначала посмотрю, ее, потом почитаю.
Это была знакомая Алибеку областная газета «Ленинский путь», на второй странице ее внизу была помещена большая статья с крупным заголовком: «Неизвестная страница истории будет прочитана», а под ним буквами помельче — «Беседа с начальником археологической экспедиции проф. Н. В. Стольниковым».
Алибек быстро пробежал глазами по столбцам.
«Как строение останков костей позволяет изучать организацию исчезнувших животных видов, так останки средств труда позволяют археологам изучать исчезнувшие общественно-экономические формации. Об этом говорил Маркс в своем знаменитом «Капитале». Там же он указывает, что средства труда не только мерило развития человеческой рабочей силы, но и показатель тех общественных отношений, при которых совершается труд».
Начало было скучноватым; дальше сухо и сжато излагались задачи экспедиции, кратко сообщалось о результатах ее работы.
«Мы считаем, — рассказывал далее профессор, — что наши работы помогут окончательно опровергнуть лживое, антинаучное утверждение современной буржуазной историографии, будто история культуры Средней Азии представляет из себя не что иное как провинциальный вариант «иранской», а впоследствии «ирано-арабской» культуры. Мы уже располагаем материалами — уверен, что их будет очень много, — вскрывающими, на примере Хорезма, древние, глубоко самобытные корни высокой и яркой культуры народов Средней Азии и показывающими, что эта культура не только не светится отраженным светом «солнца Ирана», но сама оказала огромное влияние на развитие культуры окружающих народов, в том числе народов того же Ирана, а позднее — арабского халифата. Нашими материалами подтверждается далее и то, что народы Средней Азии прошли через этап антично-рабовладельческого строя, сменившегося феодальным. Значит, окончательно будет похоронен антинаучный взгляд, распространяемый особенно англо-американскими историографами, на то, что античная культура чем-то специфически, расово присуща только «западной цивилизации», пресловутой «западной демократии», восходящей будто бы от античных корней…».
Алибек дважды прочитал этот абзац и покачал головой: «Вряд ли это будет понятно Дмитричу…».
Ниже в статье шла речь конкретно об Улькен-асаре. Профессор считает, что городище выстроено племенем аугасиев, входящих в состав Приаральских массагетов или саков.
«Мы устанавливаем, — говорит профессор, — что этот народ имел обширные культурные и экономические связи, в том числе и с античным Причерноморьем через северо-каспийские степи — здесь в те времена проходил большой торговый путь.
Мне приходилось слышать легенду религиозного толка о том, что будто бы люди, жившие по берегам Куван-Дарьи, были жадными, алчными до денег, забыли бога и в наказание им бог отвернул от них воды реки…».
«Ого, профессор тоже знает эту легенду, — подумал Алибек. — Что же он скажет по этому поводу?»
«Нет ничего обиднее этой легенды для казахов, каракалпаков и узбеков. На самом деле, как показывают археологические материалы, их далёкие предки были высококультурными для своего времени, трудолюбивыми и воинственными, они водили дружбу с племенами, населяющими территорию древней Руси.
Что касается причины, побудившей Сыр-Дарью изменить русло, то, зная обусловливающее значение такого обстоятельства, как легкий состав почв и грунта в пойме реки, я все же посоветовал бы геологам исследовать тот участок, где река свернула с обычного направления, оставив русло Куван-Дарьи сухим, — думается, что тут должны быть залежи руд…».
В статье были и другие отступления от основной темы; одно из них показалось Алибеку даже забавным:
«Говоря об Улькен-асаре, я позволю себе вторгнуться немножко в область лингвистики — пусть простят мне языковеды…
Лет пятнадцать назад мне пришлось участвовать в раскопках одного древнего городища в районе среднего течения Волги. Мы нашли остатки горна, собрали много кусков сплава железа с золой — ноздреватых, с острыми краями. Тут случилось быть возле нас старому колхознику из ближайшего колхоза, он осмотрел наши находки и сказал с улыбкой:
— Осарки собираете? — и показал в сторону. — Вон там много этих самых осарков. Там раньше, на моей памяти, кузни были…
«Осарки» — это слово я встретил впервые, оно мне понравилось, и я употребил его в кавычках для обозначения вышеуказанных наших находок, чем по выходу моей работы в свет и вызвал насмешки языковедов.
Когда я столкнулся с Улькен-асаром (по-казахски — большое городище), то сразу понял, как образовалось слово «осарки». Если бы волжане не окали, они говорили бы «асарки».
Зря нападали на меня товарищи лингвисты. Слово «асарки» так же употребимо, как и «асар», оно означает остатки городища, конкретнее — отходы от ковки.
Но важно отметить не это, а то, что заимствование слов, образование от них новых слов указывает на давние связи наших народов…».
— Да что ты все про себя читаешь? — закричал, не вытерпев, Дмитрич. — Народ собрался, ждет, а он читает молчком, как письмо от девки.
Алибек поднял голову. Действительно, всю палатку заполнили землекопы — собралась вся бригада.
— Все читать? — спросил Алибек. — В начале тут чисто научные вопросы….
— Все, все читай, — приказал Дмитрич. — Ради науки копаем и хотим знать…
Алибек начал читать. Землекопы слушали молча, многого не понимая. Только Дмитрич тихо произнес:
— Умно написано.
К концу статьи речь пошла о работе землекопов, и они сразу оживились.
«Рядовые люди экспедиции, — не спеша и громко читал Алибек, — осознали значение своей работы для науки. Землекопы перевыполняют нормы, относятся бережно и внимательно к находкам. Примером может служить бригадир Евстафий Дмитриевич Уключин. Это честный, сознательный труженик. Ему объявлена благодарность и выдана премия. Поступок высокой честности совершил…»
