Чоновцы на Осколе - Долин Владимир Аркадьевич (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
Сняв секрет, разведчики вернулись к своей группе.
Расположив отряд с тачанками на опушке леса по обеим сторонам дороги, Василий Терехов решил выслать в сторону Меленок засаду комвзвода Пронина с десятью лучшими конниками и пулеметом.
— Укроешься с ребятами в балочке у дороги, — приказал он Пронину. — Ни один бандит не должен от нас уйти. Если кому посчастливится спастись от нашего перекрестного огня, перехватывай, бери в плен, не сдастся — руби в капусту!
— Не беспокойся, ни одного не пропустим! — заверил нарочито густым, мальчишеским баском Пронин, хлопнув ладонью по медной рукоятке своей казацкой шашки.
Развернув тачанки с пулеметами, тщательно замаскировавшись среди кустов зеленой опушки, чоновцы оседлали дорогу и стали терпеливо ждать появления противника.
Меркли в синеве безоблачного майского неба звезды. Начинало светать.
— Началось, — прислушиваясь к нарастающей со всех сторон стрельбе, вслух подумал Василий. — Наши окружают лагерь, а нам тут, наверно, придется просидеть без дела. Едва ли такой матерый волчище, как Булатников, вздумает удирать. Такие дерутся до последнего…
— А что, если нам не ждать, а пойти в наступление на лагерь этой просекой? — подсказал пристроившийся рядом с Василием на тачанке Димка Стрижов, оставленный за связного.
— Нельзя, приказ есть приказ! Изменить план боевой операции может только Гулин, которому поручено на совещаний ревкома общее командование, и то лишь в исключительном случае.
— Вот и мне тут, оказывается, совсем нечего делать, а там, наверно, уже раненые есть… Ишь, какой грохот кругом, — сказала Маруся Ткаченко.
— Ну, вам, Маруся, пришлось уже принять участие в боевой операции. Вон как лоб Димки выкрасили йодом.
— Да что у него, одна небольшая царапина да шишка Счастливый человек, успел уже по-настоящему повоевать…
Димке приятно было слышать о себе такую похвалу, но хотелось бы это слышать от другого человека, например, от Кати Булановой, которую почему-то назначили в группу под командованием Шорникова, куда попал и Саша Подгоркин.
— Царапина пустяковая, — признался Димка. — Однако здорово он меня саданул, аж из глаз искры посыпались.
— Тише, — всматриваясь в предрассветный туман, оборвал разговор Василий.
Все примолкли.
Из кустов выскочил большой серый заяц. Прижав к спине длинные уши, он понесся в поле.
Димка хотел что-то сказать, но прикусил язык. Со стороны просеки послышался конский топот. Ребята насторожились. Пулеметчик, смуглый лобастый паренек Архип Чумаченко, нервно схватился за ручки «максима».
— Спокойно, Архип, — толкнув его в бок, прошептал Василий.
Вскоре из леса на сером в яблоках коне выехал всадник На его широкий лоб из-под рыжей бараньей папахи спадал курчавый смоляной чуб. Придержав коня, он поднял над головой карабин, дал три выстрела в воздух и поскакал дальше, на Меленки.
— Пусть уходит. Это дозорный, дал сигнал, что дорога свободна… Пронин его не упустит, — сказал Василий, — теперь будем ждать.
Ждать пришлось недолго. Не проехал дозорный и двухсот шагов, как из леса выехал на куцем, мышастого цвета иноходце Винька Скобцов, ординарец Булатникова, за ним — на стройном английском жеребце сам атаман в черной крылатой бурке и офицерской смушковой папахе.
— Уйдет! Это ж Булатников, — забеспокоился Димка Стрижов. — Разрешите, я его смажу из карабина, — дергая за рукав Василия, зашептал он.
— Не уйдет! Держи его на всякий случай на мушке! Только смотри, лошадь не убей, очень красивый жеребец…
Но Булатников не особенно торопился. Остановив жеребца под дубом на опушке леса, он достал из кармана брюк кисет и бумагу, спокойно начал крутить козью ножку, пропуская мимо себя колонну всадников.
— Башибузуков своих подсчитывает, — прошептал Димка.
Василий в ответ только скрипнул зубами. Как всегда перед боем, сердце его усиленно застучало, на лбу проступил холодноватый пот.
Закурив, Булатников что-то приказал своему ординарцу, и тот, ударив плетью коня, поскакал к голове колонны.
Василий посмотрел на Димку Стрижова, взявшего на мушку атамана, и поднес к губам свисток. В ответ на заливистую трель свистка с двух сторон дороги посыпались частые винтовочные выстрелы, бешено застучали станковые пулеметы. Василий успел заметить, как с головы Булатникова слетела на круп жеребца смушковая офицерская папаха, как бандит, низко пригнувшись к шее коня, рванулся из-под дуба в чащу леса.
«Промазал Димка, — с досадой подумал Василий. — Целил бы в грудь, а не в голову!»
Охваченные перекрестным огнем, бандиты посыпались с тачанок. Они залегли по обочинам дороги, укрылись в неглубоком овражке и открыли ответный огонь.
Бросившийся с десятком чоновцев выбивать бандитов из укрытий Челноков вдруг выронил карабин, схватился рукой за грудь и упал навзничь на обочине дороги. Заухали ручные гранаты.
Ошеломленные неожиданным нападением чоновцев, конники Булатникова, потеряв с первых же залпов почти половину убитыми и ранеными, с дикими криками и бранью обгоняя друг друга, бешено поскакали в сторону Меленок. Вдогонку им пулеметчик Чумаченко посылал очередь за очередью. Он спокойно, ловко поворачивал ствол пулемета то влево, то вправо, и бандиты падали под копыта коней, вываливались на ходу из седел; застряв ногой в стремени, волочились за конями по земле.
Василий видел, как оставшиеся в живых конники Булатникова, не доскакав до Меленок, встреченные из засады пулеметным и ружейным огнем чоновцев, метнулись от дороги влево, в степь, и помчались к лесу в сторону хутора Гарного. Им вслед, выскочив на конях из балки, сверкая обнаженными клинками, устремились чоновцы во главе с командиром взвода Прониным.
Василий спрыгнул с тачанки.
— По коням!
Чоновцы бросились в лес к коноводам, и через несколько минут верхом на чалом, широкогрудом жеребце Василий уже мчался со своими юными кавалеристами-комсомольцами по степи наперерез бандитам.
Утренний свежий ветерок бил в разгоряченные лица чоновцев, застоявшиеся кони летели как птицы. Василий, пригнувшись к луке казацкого седла, подбадривал своего коня поводом, бил под брюхо каблуками стоптанных солдатских ботинок. Он думал лишь об одном — опередить бандитов, отрезать, не дать им доскакать до леса, где они могли спешиться и безнаказанно скрыться, бросив коней.
На версту с лишним опередив бандитов, Василий со своими конниками отрезал им путь к отступлению. Развернув чоновцев лавой, он привычно скомандовал:
— Шашки к бою! За мной, в атаку! Марш! Марш!..
С громкими, разноголосыми криками «ура!» на галопе налетели чоновцы на бандитов. Со всего размаха ударил Василий казацким клинком по голове косматого, похожего на цыгана, головного бандита. Подняв на дыбы коня, начисто снес голову второму бандиту, замахнувшемуся на него прикладом карабина. Ловко, яростно орудовал шашкой подоспевший на своем вороном жеребце со своими конниками комвзвода Пронин.
Около двадцати бандитов — остатки отборной гвардии Булатникова, чудом ускользнувшие от пулеметного и ружейного огня чоновцев, были уничтожены в конном бою.
После боя, приказав собрать трофейное имущество, переловить оставшихся в живых бандитских коней, подобрать раненых, Василий вернулся к своей тачанке. Он хотел послать Димку Стрижова с донесением на южную опушку Думского леса, где находился командный пункт Гулина, но Димки нигде не оказалось. Увлеченный боем с бандитами, погоней за ними, Василий совсем забыл о своем связном.
— Где Димка? — спросил он у пулеметчика Чумаченко.
Архип Чумаченко пожал плечами.
— А я решил, что вы его куда-то послали. Он, как началась заваруха, спрыгнул с тачанки и куда-то исчез… Давайте я съезжу к Гулину с донесением.
Но ехать к Гулину никому не пришлось. Неожиданно на сером жеребце из леса появился сам Гулин и с ним на высоком караковом мерине уполномоченный Губчека. Левая рука уполномоченного была до локтя забинтована и висела на повязке.
