Там, где начинается река - Кервуд Джеймс Оливер (читать книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Когда он стал читать второе письмо вслед за первым, третье — вслед за вторым и так далее, он совершенно потерял представление о месте и времени и позабыл о том, что его ждет Мэри-Джозефина.
Вырезки из газет сообщили ему основное, а отдельные отрывки из писем — одна строка здесь, несколько строк там, то предложение, бросающее новый свет на все дело, то фраза, снова ввергающая в прежний хаос, — мало-помалу разрывали перед его мысленным взором пелену тайны, сомнения, неуверенности. Из отдельных кусочков, из почти незаметных, незначительных сегментиков, склеенных воедино, составлялось нечто целое, реальное, живое и до того понятное, что внезапно по всем жилам Кейта пронеслась могучая волна восторга и возбуждения.
Наконец он взял в руки последнее, девятое письмо. Оно было написано как будто другим почерком, отличалось кратким содержанием, и снова кровь застыла в жилах Кейта, когда он читал его.
Не выпуская этого письма из рук, он встал из-за стола, и совершенно невольно, быть может даже бессознательно, с его уст сорвались слова Коннистона:
— «Это странно, дружище, дьявольски странно и вместе с тем забавно!»
Но ничего забавного не было в тоне, каким он произнес эти слова. Глаза его затуманились, а голос звучал резко и жестко. Он глядел назад, глядел в невыразимый, дьявольский мрак полярной пустыни, и ему казалось, что перед ним как живой стоит Дервент Коннистон.
И вдруг под влиянием властного импульса он схватил газетные вырезки, чиркнул спичкой и с угрюмой усмешкой следил за тем, как подожженная бумага свернулась, завилась и, наконец, превратилась в пепел.
Какая ложь — вся жизнь!
Какая уродливая вещь — человеческая «справедливость!»
Какое чудовищное изобретение — та ересь, которую люди сами выдумали, сами изготовили и назвали законом!
И снова и снова Кейт ловил себя на том, что он повторяет слова покойного англичанина.
«Это странно, дружище, дьявольски странно и вместе с тем забавно».
ГЛАВА XIV
Ровно через четверть часа с Мэри-Джозефиной по правую руку он спускался по зеленому откосу, направляясь к Саскачевану. Там был безграничный лес, там лежала сверкающая на солнце долина, и широкая дорожка приглашала как можно дальше и глубже забраться в прерии.
Город оставался в стороне от них, и Кейт искренне радовался этому: быть как можно дальше от Смита, Мак-Довеля и Мириам Киркстон. Ему необходимо было сориентироваться в орбите новой мысли, к которой он еще не привык, которую еще не вполне усвоил себе.
Больше чем когда бы то ни было он хотел остаться наедине с Мэри-Джозефиной, почувствовать еще большую уверенность в ней и окончательно убедиться в том, что ради него она готова на все…
Он отчетливо сознавал всю близость и всю значительность надвигающейся драмы. Знал, что сегодня во что бы то ни стало должен повидаться со Смитом, снова подвергнуться обстрелу со стороны Мак-Довеля и что ему придется, как рыбе, попавшей в предательские воды, тщательно, старательно и умело обойти расставленные сети, готовые поймать и задушить…
Сегодня был настоящий день! Сцена была готова, занавес с минуты на минуту мог взвиться в воздух и пьеса должна была начаться.
Но пьесе предшествовал пролог, и этим прологом являлась Мэри-Джозефина.
На полпути к подножию холма они остановились, и во время этой краткой паузы Кейт стоял на расстоянии шага позади девушки; таким образом, она не видела его, и он мог свободно наблюдать за ней. Она стояла с непокрытой головой, и Кейт снова подумал о том, до чего прекрасны женские волосы, насколько прекраснее они всех остальных женских прелестей… Искусно закрученными, манящими жгутами лежали они на голове Мэри, а солнце, играя, превращало их то в темную медь, то в свежее золото. Ему хотелось протянуть вперед руки, погрузить пальцы в это дивное богатство и снова почувствовать. как кровь теплым, стремительным, бурливым потоком разливается по всему его телу.
А затем, подавшись немного вперед и наклонившись, он заглянул под ее ресницы и увидел, какая неизбывная трогательная радость теплится в ее глазах, жадно впитывающих изумительную панораму, раскинувшуюся там внизу, в западном направлении…
Дождь, выпавший ночью, освежил все вокруг. Солнце низвергало свои пламенные лучи, и аромат земли явно свидетельствовал, что в недрах ее пробудились тысячи жизней, которые неудержимо рвутся на поверхность. Даже Кейту казалось, что река никогда не выглядела столь прекрасной, как сейчас, и никогда до сих пор он не испытывал такого властного порыва спуститься к реке и идти вдоль ее берегов все дальше и дальше, до того места, где горы подымаются так высоко, что встречаются с небом, до того места, где река берет свое начало.
Он слышал, как Мэри-Джозефина, радостно подавленная всем тем, что открылось ее взору, тихо и нежно произнесла:
— О, Дерри!
Его сердце до краев переполнилось радостью. Он понял, что она видит то же самое, что видят его собственные глаза. Она чувствует эту волшебную страну. Ее рука, ища его руку, коснулась ладонью ладони, и ее пальцы нежно прильнули к его пальцам. И он всем существом почувствовал дрожь чудесного откровения, которое пробежало по его телу. Во всей своей властной и пленительной красоте раскрылись пред ней безмерные пространства: леса, волнообразно убегающие до пурпурной мглы, объявшей горизонт, золотой Саскачеван, в дремотном мерцании мирно и тихо катящий свои воды в ту великую таинственную страну, в которой скрывается на ночь солнце.
Мэри-Джозефина глядела на него широко раскрытыми глазами, а он говорил ей об этом волшебном крае, и говорил еще, что здесь только начинается красота стран, уходящих на запад и на север. Там дальше, за этим низким горизонтом, где кроны трех деревьев касаются неба, лежат поля, не те утомительные, монотонные поля, что она видела из окна вагона, но широкая, величественная, Богом благословенная северо-западная область с тысячами озер и речек и с десятками тысяч квадратных миль леса. А за всем этим еще дальше и еще глубже залегают холмы и плоскогорья, а за ними — горы, те самые горы, в лоне которых рождалась река.
Она быстро подняла голову, и глаза ее заполнились растопленными солнечными лучами.
— Но это чудесно! — воскликнула она. — И там находится город?
— Да, да… А за этим городом находятся и другие города… Это благословенная страна! — произнес он.
Мэри-Джозефина глубоко вздохнула.
— И в городах этих живут люди! — в наивной доверчивости снова вскричала она. — Я часто мечтала о подобных заповедных странах, но никогда не представляла их такими. И ты столько лет мечтаешь об этих местах, в то время как я… О, Дерри!
И снова эти последние два слова до краев переполнили радостью его сердце. Это были слова любовного упрека, перевитые дыханием и шепотом великого желания. Она неотрывно глядела теперь на запад, и в глазах ее, в сердце ее и душе был только запад, и вдруг Кейту показалось, что путь его осветился пламенем сильнейшего факела.
Он был близок к тому, чтобы совершенно забыть, что он — Коннистон. Он говорил ей о своей мечте, о своем желании и признался, что вчера вечером, незадолго до ее появления, окончательно решил уйти. Она пришла к нему как раз вовремя. Еще немного — и он ушел бы из этого мира и зарылся бы на всю жизнь один в неведомой горной стране.
А теперь они уйдут вместе! Уйдут именно так, как он наметил и распланировал, совершенно тихо и спокойно. Они просто исчезнут из города. Есть причина, по которой никто — даже Мак-Довель! — не должен догадаться об их проекте. Это их личная тайна. Когда-нибудь он подробно объяснит ей все. Его сердце восторженно забилось, когда он с чисто мальчишеским увлечением стал развивать свои планы и рассказывать о том чудесном дне, когда они двинутся в путь. Он догадался о ее возбуждении по краске, выступившей на ее щеках, и по трепетному взору, который она не отрывала от него.
План свой они во что бы то ни стало должны привести в исполнение. Это может случиться завтра, послезавтра, несколько попозже, но случится обязательно! Более замечательного приключения и придумать нельзя! Они будут жить там, в этом горном раю, одни. вдали от всех…
