В исключительных обстоятельствах 1979 - Воробьев Борис Никитович (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
– Ну что? – спросила она.
Он никак не мог найти пульса. Напрягая память, он старался вспомнить правила первой помощи. В это мгновение Матвеев слабо пошевелил пальцами. Безайс бережно опустил руку.
– Ну что? – повторила Варя. – Он уже умер, да? Да что ты молчишь, Безайс?
– Он живёхонек! – воскликнул Безайс. – Ты знаешь, где здесь живёт хороший доктор? Самый лучший, самый дорогой доктор?
– На Набережной есть хороший доктор. У него лечилась тётя Соня. Только, Безайс, милый, езжай скорей. Ведь, правда, он жив, Безайс?
– Ну, разумеется, жив!
Он стал поворачивать лошадей, когда вдруг Варя вспомнила, что доктор на Набережной – специалист по лёгочным болезням.
– Дура! – сердито сказал Безайс.
– Я совсем сошла с ума. Погоди!.. – ответила она, прижимая ладони к вискам. – А какой нам нужен? Как он называется?
– Хирург.
– Хирург? Сейчас, сейчас! Погоди, я сейчас. – Она крепко закрыла глаза, покачивая головой.
Безайс глядел на неё с нетерпением.
– Скоро ты? У тебя голова набита опилками?
– Погоди, Безайс, голубчик, – повторила она умоляюще. – Я стараюсь вспомнить, но у меня ничего не выходит. Хирург?
Безайс ждал, нетерпеливо стуча каблуками. В эту минуту он ненавидел её. Надо было спешить, не теряя ни минуты, а она сидит и не может вспомнить! От его влюблённости не осталось ничего – ему хотелось отколотить её.
– Пока ты здесь сидишь, он истекает кровью! – воскликнул Безайс. – Ведь он умереть может, пойми ты!
Она молчала.
– Полено! – простонал он.
Плечи Вари вздрогнули. Она заплакала.
– Я… ничего… не могу вспомнить… – сказала она, всхлипывая. – У меня голова идёт кругом. Он ещё не умер?
Безайс вскочил в сани и взмахнул вожжами.
– Безайс, послушай, – сказала Варя, быстро вытирая слезы. – Хирурги не прививают оспу?
– Где тут ближайшая аптека?
– Прямо и направо. Не гони так, трясёт очень.
Улица шла далеко вперёд ровной линией. Сквозь ставни домов на дорогу сочился мягкий свет. Небо было по-прежнему ясно и холодно светилось крупными, близкими звёздами.
Профессиональный подход
В прихожей на вешалке грудами висели пальто и шубы. За стеной на пианино играли бравурный марш. Безайс впервые за несколько месяцев увидел своё лицо в зеркале. Ссадина на подбородке и клочья выбившихся из-под шапки волос делали его лицо настолько странным, что он с трудом узнал самого себя. Он снял шапку и приглаживал волосы, когда в прихожую вошёл доктор.
– Вы ко мне?
– Доктор, пожалуйста… Случилось несчастье: мой брат ранен. Я заплачу вам любые деньги, только помогите мне.
Он испугался, что доктор обидится и откажется.
– Я не стал бы вас беспокоить, но рана очень серьёзная, – продолжал он с натянутой улыбкой, просительно глядя доктору в глаза.
– Но у меня нет приёма сейчас. Отчего вы не обратились в больницу?
– Я приезжий и не знаю города. Мне указали на вас.
Доктор вынул зубочистку и поковырял в зубах, раздумывая.
– Кто вас направил ко мне?
– Мне рекомендовали вас в аптеке как лучшего хирурга.
За стеной пианино смолкло. Задвигались стулья. Безайс с беспокойством ждал ответа, ловя каждое движение его век.
Многое зависело от этого приземистого доктора с желчным лицом. В его белых сухих пальцах вздрагивала, теряя кровь, судьба человека.
Доктор поиграл брелоком.
– Хорошо, ведите его сюда.
Безайс бегом бросился на улицу. Обхватив плечи Матвеева, он стал его поднимать, стараясь быть как можно осторожнее. Нагнувшись, он положил его руку себе на шею.
– Держи его за поясницу, Варя!
Он поднял его и пошёл к двери, шатаясь под тяжестью бессильного, обвисшего тела.
– Безайс, ты упадёшь! – крикнула Варя.
Он поднялся по лестнице, ощупывая ногами ступеньки. Наверху стояла со свечой горничная в аккуратном переднике и смотрела на Матвеева с нескрываемым любопытством. Дойдя до прихожей, Бейзас совершенно выбился из сил и стал бояться, что упадёт вместе с Матвеевым.
– Куда нести? – спросил он, задыхаясь.
В дверь заглядывали женские лица. Маленькая девочка с розовым бантом сосредоточенно рассматривала его.
Безайс вошёл в небольшой кабинет и, изнемогая, положил Матвеева на кожаный диван. Доктор снимал пиджак и говорил что-то горничной.
– Разденьтесь, – сказал доктор, надевая халат. – Вы не боитесь крови? Вымойте руки.
В кабинете стоял сложный запах старого, годами обогретого жилья. На письменном столе скопились кучи открыток с морскими видами, валялись искусанные карандаши, распиленный и застёгнутый на медные крючки череп, бюст Толстого и огромные книги. Над столом висела картина, на которой выводок полосатых котят возился с клубком шерсти. В стеклянном шкафу тускло блестели золочёными переплётами ряды книг.
Горничная внесла спиртовку и таз с водой, вкатила белый железный стол и спустила с потолка большую лампу. Безайс мыл руки, поглядывая на доктора.
Небольшого роста, узкоплечий, с угловатыми движениями, доктор был под стать своему кабинету с его старомодной, потёртой мебелью. Одет он был неловко, в просторный пиджак и брюки с вытянутыми на коленях мешками. Седая борода была подстрижена клинышком, на лбу колебался хохолок редких волос. Он носил золотые очки с толстыми стёклами, которые делали выражение глаз упорным и странным.
– Как это случилось? – спросил он, осматривая Матвеева.
– На нас напали хулиганы…
– Ну?
– И… ударили его. Выстрелили.
Доктор снял очки и потёр их платком.
– Давно?
– Час назад, полтора. Почему он без памяти, доктор?
– От потери крови…
Он осмотрел ногу, выпячивая губы и что-то пришёптывая, неодобрительно качая головой.
– Хулиганы… А зачем вы к ним полезли, к хулиганам?
– Они сами полезли.
– Коне-ечно. Сами полезли. А вы бы ушли без скандала. Надо было драку начать?
В комнату вошёл высокий худой человек с зелёным лицом и длинными зубами. Он поздоровался, мельком взглянул на Матвеева и стал надевать халат.
– Вот… полюбуйтесь, – сказал доктор.
Худой – его звали Илья Семёнович – подошёл к дивану, застёгивая на спине халат.
– Перелом?
– Пулевая рана. Задета кость.
Они перенесли Матвеева на железный стол с откидными спинками и спустили лампу к самой ноге, отчего по углам сгустилась темнота. Илья Семёнович потрогал ногу и скривил своё длинное лицо.
– Как же это его? – спросил он, и Безайс снова повторил историю с хулиганами, чувствуя, что она неправдоподобна. Доктор смотрел на него с явным неодобрением, точно Безайс сам прострелил Матвееву ногу.
– Хорошо, хорошо, – сказал он нетерпеливо.
Илья Семёнович разложил на куске марли блестящие инструменты. Они пугали Безайса своими сверкающими изгибами и безжалостными остриями, сделанные, чтобы проникать в живое тело. За ним вытянулась линия бутылей с притёртыми пробками. Несколькими взмахами кривых ножниц Илья Семёнович взрезал напитанную кровью материю и обнажил ногу Матвеева. Доктор строго взглянул на Безайса.
– Не разговаривайте и не кашляйте, – сказал он. – Возьмите часы и считайте пульс, – все время. Умеете считать пульс?
– Умею. А что с ним, доктор? Серьёзно?
– Серьёзно. Не разговаривайте, я вам сказал.
Он нагнулся и принялся очищать залитую кровью кожу, обтирая её скрипящими комками белоснежной ваты, снимая запёкшуюся, уже бурую, корку. Безайс считал как машина, вкладывая в это все силы и едва удерживая дрожь в пальцах. Сбоку искоса он видел кровь, обнажённое мясо, и ему стало страшно. Тогда он решительно, одним усилием повернул голову. Он увидел большую, с рваными краями рану, выходившую на внутренней стороне ноги. Прорвав кожу, показался небольшой, в полтора сантиметра, осколок кости бледно-розового матового цвета с алыми прожилками. Сквозь запёкшуюся кору проступала наружу крутыми завитками свежая кровь. Пальцы ноги были неестественно белы и неподвижны.
