А.А.А.Е. (Роман приключений. Том I) - Иркутов Андрей Дмитриевич (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
В этот же вечер Дикки загонял скот, как заправский пастух, а в салуне старого Сэма показывал ребятам, как не моргая дуть виски с перцем.
После хорошего прогона по залу в шимми под веселого тапера, он и Том Пакля тихо покинули трактир и, сев на своих лошадок, поскакали на ранчо.
В пятистах метрах от дома в скалах и холмах терялось ущелье и объемистые пещеры, часто служившие загоном для низкорослого скота.
У входа в ущелье стояло двое белых истуканов. Дикк Па-клин с одной стороны, а Том Пакля — с другой оглушили, раздели, связали и спрятали в кустах белых младенцев. После короткого знакомства с документами, в пару секунд, Дикк Паклин стал Джебсом Мак-Дугласом, клигрупсом и ранчером с запада, а папаша Том обрел счастье в имени Джонатана Стивенсона.
Через полчаса пришли трое джентльменов и последний из них, такой же белый осел, как и все, сказал, что братья могут уйти с поста.
Дикк Паклин бросил взгляд на лошадей. Над деревом, к которому они были привязаны, по-прежнему безмятежно колыхался белый платочек. Оба исчезли в глубине ущелья.
Под яркий свет высокого, крестообразного факела несколько десятков околпаченных молодцов, под председательством двух главных колдунов с какими-то птицами на груди, валяли дурака, или иначе — вели заседание ложи клана 86.
Дикк понял, что двое с птицами и буквами Г. С. — это Чарльз Лоув из Нью-Йорка и Гарри Террель — владелец ранчо. Он понял, что связанные, в красных повязках на глазах, у стены — это Мак-Кэн, Ричард О’Нейль и Чарли Крен.
Правда, немного темновато, свет слишком тускл, но такой объектив, как у Дикки, мог взять какую угодно темноту. Незаметно спрятав аппарат в складках халата, Дикки навертел целую катушку снимков и успел зарядить другую.
На собрании клана, собрании богатых ранчеров, салунщиков, отставных майоров, полковников, капитанов и других людей такого же сорта, вынесли решение. Ввиду предстоящих выборов, стачек и всевозможных передряг, в целях обеспечения общественного спокойствия в городе линчевать трех большевистских агентов.
— Слышишь, Пакля? — сказал Дикки. — Надо начинать!
Связанных отвели от стены и вся процессия, возглавляемая горящим крестом, двинулась к выходу.
— Том Пакля, — шепнул Дикки, — мчись скорее к ранчо, приведи пару лошадок, а остальных отпусти и полей им под хвост скипидара.
От ущелья повернули в проход к большому дереву с сучьями, похожими на маленькие баобабы. Два высокого роста кузнеца и один старший леший заняли места палачей и приготовили веревки.
Том Пакля примчался и нашел Дикки на условленном месте.
Луна освещала долину и поблескивала на белых балахонах кланцев. Часто летучие мыши падали на белые халаты, а у горящего креста крутился рой ночных насекомых.
— Лошади за углом! — сказал Том.
— Хорошо, заставь их потоптаться на месте с пару секунд, а я буду работать с запада, — и Дикки прошел к дереву с другой стороны.
— Итак, братья, — болтал колпак нью-йоркского колдуна, — остаемся в святом и ненарушимом союзе и воздадим богу хвалу за его милосердие и справедливость…
— Леди и джентльмены, я должен сознаться, что вы окружены, — непочтительно прервал Дикки.
Белые колпаки заколебались. Два «пушечных» отверстия показывали свои дырки. Но так как все были безоружны, то никто не сказал ни слова.
— Верховные члены клана, потрудитесь развязать у трех джентльменов вечерние туалеты на их шеях. В случае отказа…
Кузнецы и леший быстро исполнили приказание.
— Леди и джентльмены, надеюсь на вашу скромность. Отвернитесь! Мак-Кэн, О’Нейль, Крен, идите прямо. Алло, Том, принимай!
— Леди и джентльмены, перемените позиции! Пользуйтесь моими указаниями.
Белые балахоны сгрудились и по мере того, как Дикки отступал к югу, где его ждали четверо всадников, — путаясь в фалдах священного одеяния, беспорядочно отходили назад.
Вскочив в седло, Дикки дал в воздух пару выстрелов и кавалькада бешено помчалась к железной дороге. Через несколько минут они услышали погоню. Дикки и Том не могли сократить расстояния, они не знали местности, а тот, кто догонял, перерезал горы по малоизвестной тропинке.
Впереди вынырнула станция железной дороги. С запада приближался поезд. Через секунду на шоссе показались всадники, на путях поезд, и еще через пару секунд Том Пакля и Дикки Ред, О’Нейль, Мак-Кэн и Крен были на последней площадке последнего вагона, а по смежной линии бешеным галопом неслись оскорбленные в своих лучших чувствах члены клана.
— Если они попробуют уцепиться, — сказал Том Пакля, — будем стрелять.
Большая часть балахонов промчалась вперед к голове поезда. Меньшая, с угрожающим видом, мчалась, не отставая ни на один метр. Дикки спровадил спасенных ребят в вагон, а сам с Томом Пакля остался на площадке.
— Эге, опасность сверху! — крикнул Дикки Тому Пакле, замечая кусок белого халата.
Затем все пошло очень весело. Так, по крайней мере, казалось Дикки. Сверху лезли белые балахоны, а он и Том Пакля скидывали их вниз.
Гикавшие всадники отстали и на пути белели не очухавшиеся от ударов и падения тела.
— Да, мы порядком поработали! — сказал Том Пакля. — Я так шикарно вспотел.
— Еще раз в проявитель, еще раз в фиксаж! Прекрасно! В фотолаборатории, под красными тонами света, руки опускали в ванночку для проявления маленькую катушку пленок.
Дикки Ред! Если хотите, — Ричард Ред! Но Дикки лучше! Так любит больше он сам и все его так именно и зовут. Дикки!
Дикки — репортер «Дейли Воркер». Первый репортер. Понятно, что когда газета наладилась, в ней появились и другие, но Дикки был первым.
А вы думаете, что в Соединенных Штатах так приятно считаться репортером «Дейли Воркер»? Напрасно! Вы ошибаетесь. Репортер «Дейли Воркер» — пария среди других репортеров. Репортера из «Дейли Воркер» избегают, игнорируют, не пускают, выставляют; вообще — не церемонятся.
Для желтого репортажа президент Белого Дома устраивает периодически приемы. Но приемы у президента — это еще чепуха. На них ничего не решается.
Но вот, пускай попробуют попасть на какое-нибудь важное совещание биржевых королей, готовящих изменения в политических картах мира. Пускай попробуют! И тогда, когда желтых пускают потому, что у желтых вырезаны зубы, от красных отгораживаются колючей проволокой. Или легко, по-вашему, пробраться репортеру на стачку? Посмотрим! Во время стачки линия заводов охраняется правительственными войсками. На заводах работают стачколомы и их охраняют от излишнего ремонта.
В такое место от ассоциации прессы, от местной газеты, от центральных газет посылается рой репортеров, фотографов и кинооператоров. Весь материал, доставляемый ими, проходит через хороший фильтр и на другой день на двух газетных простынях вы будете читать о том, какие алчные звери — рабочие, как они избивают честных тружеников и как хорош владелец завода и какой рай дает он рабочим взамен их ничтожного труда.
Для обычного желтого репортера существуют определенные форматы, в которые он должен укладывать свой репортаж. Желтый репортер умеет пригонять точку в точку, к нужной мерке свой материал. Он знает то, о чем нельзя говорить, он знает то, о чем нужно сказать. Он получает хороший гонорар.
У желтых репортеров даже есть постоянные инструкции о желательных и нежелательных новостях. Он знает, что: несчастье с рабочими на производстве нужно замалчивать, несчастье с капиталистом афишировать; нельзя портить нравственность сообщениями о публичных домах и об обольщенных. Нужно расписывать и копаться в туалетах нефтяной королевы, выходящей замуж за железного короля.
И в особую графу желательных новостей занесены: сообщения о забастовках, когда число бастующих выше двухсот и затрагивает интересы крупной промышленности и задерживает транспорт и когда совершаются насилия над стачколомами.
У репортеров «Дейли Воркер» не было списка желтых ассоциаций, они работали по другим принципам.
Для репортера «Дейли Воркер» не существует рамок и границ. Он пишет обо всем, о чем нужно писать, и он, прежде всего, человек, а потом уже репортер.
