Морские цыгане - Эмар Густав (читать книги онлайн полные версии .txt) 📗
— Дайте же это доказательство немедленно! — запальчиво вскричал кавалер.
Незнакомец проводил взглядом Марсиаля и Питриана, которые выходили из залы. Когда дверь за ними захлопнулась, он вышел на середину круга.
— Вот доказательство, — сказал он, распахивая плащ и снимая шляпу.
— Господин д'Ожерон! — вскричали флибустьеры с радостным удивлением.
— Я собственной персоной, господа; теперь вы довольны, капитан де Граммон?
— О, прошу меня извинить! — ответил кавалер, почтительно кланяясь старику, которого все флибустьеры глубоко уважали.
— Оставим это, — улыбаясь, ответил д'Ожерон, — нам предстоит заняться вещами слишком важными для того, чтобы затевать глупую ссору; по-моему, вам лучше чистосердечно пожать друг другу руки и помириться.
Оба молодых человека сделали шаг назад при этом предложении.
— Вы не хотите? — продолжал д'Ожерон. — Хорошо, не будем об этом говорить и приступим к делу. Принимаете вы предложение, которое я поручил Пьеру Леграну, нашему брату, сделать вам?
— Пьер Легран, без сомнения, по вашему приказанию, — отвечал Монбар от имени всего общества, — упомянул нам очень неопределенно об этом деле, которое следует предпринять ради нашей общей выгоды, но не упомянул вашего имени.
— Что же вы ответили ему?
— Мы ему ответили, что это предприятие очень рискованное, что испанцы остерегаются, хорошо укрепились и, находясь под начальством храброго офицера, станут защищаться как львы, что мы подвергаемся большой опасности и рискуем не только потерпеть поражение, но и без всякой пользы подвергнуть смерти многих наших братьев.
— Очень хорошо, господа, теперь выслушайте меня, пожалуйста. Я не стану вам напоминать, что я выхлопотал вам от Португалии каперские грамоты, даже когда это государство было в мире с Испанией, не стану упоминать о других услугах, которые я имел честь вам оказать, я убежден, что вы сохранили о них добрые воспоминания.
— Мы не неблагодарны, мы знаем, чем вам обязаны.
— Следовательно, я скажу вам только, что приехал из Франции, я видел кардинала Мазарини…
Трепет любопытства всколыхнул собрание. Д'Ожерон продолжал:
— Его преосвященство соблаговолил исполнить мои просьбы. Кардинал понял, что люди с вашими достоинствами, господа, не должны быть изгнаны из общества, вы уже не отверженные, не пираты, не корсары, вы верноподданные его христианнейшего величества, ваше законное существование признается королем, следовательно, хотя вы остаетесь свободными, как прежде, его величество король Людовик XIV, в своей неисчерпаемой благосклонности к вам, простирает на вас свое полное и совершенное покровительство с правом носить его флаг на своих судах; сверх того, его величество удостоил меня назначения губернатором всех своих владений в Атлантическом океане. Принимаете вы эти условия, господа? Признаете вы за мной это звание, расположены вы повиноваться мне?
— Да здравствует король! — с энтузиазмом вскричали флибустьеры. — Да здравствует наш губернатор!
— Благодарю, господа, благодарю!
— Милости короля радуют нас, — заметил Монбар холодно и с достоинством. — Ваше назначение на пост губернатора служит нам доказательством доброжелательности намерений его величества. Но правда ли, что наша внутренняя организация останется все такой же, и никто, даже король, даже вы, не будете иметь право в нее вмешиваться?
— Клянусь вам честью! — ответил д'Ожерон.
— Хорошо, мы принимаем ваше слово, мы знаем, что на него можно положиться; теперь приказывайте, мы готовы повиноваться вам.
— Я хочу взять Тортугу.
— Мы возьмем ее, — просто ответил Монбар. — Завтра мы договоримся насчет последних мер.
— Не здесь, если вы согласны. Пор-де-Пе наводнен шпионами; мы соберемся на островке Собачья Голова завтра на закате солнца.
— Сколько человек вам нужно?
— Не так много, но только хороших.
— Они все хороши.
— Это правда. Ну так вы, Монбар, Тихий Ветерок, де Граммон — выберите каждый по пятьдесят решительных человек из вашей команды, Пьер Легран найдет столько же, двухсот человек будет достаточно.
— Итак, завтра на закате солнца на островке Собачья Голова, с оружием.
— Будем, — отвечали флибустьеры. Все разошлись. Д'Ожерон остался один.
— С этими людьми можно кое-что сделать, — прошептал он, — они инстинктивно чувствуют великое и прекрасное. Удастся ли мне организовать их и сделать полезными великой человеческой семье, вне которой они упорно продолжают жить?
Старик несколько раз покачал головой с задумчивым видом, запахнулся в плащ, чтобы его не узнали, и в свою очередь вышел из гостиницы.
Глава Х. Островок Собачья Голова
Островок, на котором флибустьеры назначили свидание, — это бесплодная скала или, лучше сказать, песчаный риф, на котором нет никакой растительности и который находится на расстоянии двухсот саженей от Пор-де-Пе, у берегов Санто-Доминго, от которого он отделен каналом, судоходным только во время прилива. Островок этот, имеющий своеобразную форму, отдаленно похожую на собачью голову, что и дало ему название, которое он носит, служит убежищем бесчисленному множеству морских черепах, которые в определенное время года откладывают здесь яйца в песок.
Берег не представляет никакого убежища для судов, поэтому подойти к нему довольно трудно; однако, несмотря на это, а может быть, именно поэтому флибустьеры выбирали его местом сборища всякий раз, когда им приходилось обсуждать серьезные дела или экспедиции, касавшиеся общества Береговых братьев. Впрочем, место было выбрано очень хорошо, если появлялась необходимость скрыться от шпионов, потому что к островку невозможно было приблизиться с какой бы то ни было стороны, не будучи немедленно замеченным теми, кто находился на острове. Кроме того, море просматривалось далеко до горизонта, а если флибустьеры сами не хотели быть видимы, то это сделать было легко, укрывшись в грот, довольно обширный, находившийся в центре островка, среди груды скал, вероятно появившихся из глубины моря вследствие одного из тех ужасных землетрясений, которые так часто случаются в этих местах и в несколько минут меняют до неузнаваемости внешний облик земли.
На другой день после того как случай так кстати свел главных предводителей флибустьерства в гостинице, несколько пирог, по большей части с одним человеком на борту, отошли на закате солнца от различных точек берега Санто-Доминго и направились к островку Собачья Голова, куда пристали почти в одно и то же время.
Вытащив пироги на песок, чтобы море не унесло их, так как привязать их не было никакой возможности, люди, сидевшие в них, направились поодиночке к гроту, находившемуся посреди островка, о котором мы уже упоминали выше. Грот был довольно темным, но так как те, которые пришли первыми, позаботились зажечь факелы, воткнув их прямо в песок, прибывшие позже нашли освещение достаточным, чтобы узнать своих товарищей и удостовериться, что ни один подозрительный человек не пробрался между ними.
Собрание было немногочисленным, оно состояло всего-навсего из одиннадцати человек. Это были д'Ожерон, Монбар, Филипп, кавалер де Граммон, Пьер Легран, Тихий Ветерок, Дрейк, Польтэ, Мигель, Марсиаль и Питриан. Двое последних присутствовали на заседании по особому позволению: первый потому, что был закадычным другом кавалера де Граммона, который потребовал этого исключения, а второй потому, что Филипп д'Ожерон исходатайствовал ему это позволение под свою личную ответственность, а в действительности для того, чтобы рассердить де Граммона, которого он искренне ненавидел и которому не прочь был досадить.
Когда все флибустьеры собрались в гроте, они поклонились друг другу и сели кто куда на обломки скал, закурив трубки. Совещание началось. Никто не оспаривал права д'Ожерона председательствовать: возраст и влияние, которым он по справедливости пользовался среди Береговых братьев, доставили ему эту честь. Д'Ожерон повторил, но с большими подробностями, то, что говорил накануне. Он рассказал о своем путешествии во Францию, своем свидании с кардиналом Мазарини, распространился о выгодах, которые доставит товариществу Береговых братьев всемогущее покровительство Людовика XIV, и настаивал, чтобы его слушатели оценили как следует благосклонность, которой их удостаивал король, потом дошел до главной цели собрания, то есть необходимости захватить как можно скорее Тортугу и не дозволять далее испанскому флагу развеваться на их глазах, как бы поддразнивая их и насмехаясь над независимостью, обретением которой они себя льстили.
