Морские цыгане - Эмар Густав (читать книги онлайн полные версии .txt) 📗

— Да.

— Ну хорошо, отныне вы наш. Дай Бог, чтобы вы никогда не раскаялись в пагубном намерении, которое принимаете сегодня!

— Я решился, — сказал Марсиаль твердым голосом.

— Раз так, все кончено, желаю вам успеха.

— Ага! — сказал кавалер де Граммон, подходя. — Вы еще вместе? Право, Монбар, ты совсем завладел нашим новым товарищем, никто не может с ним поговорить.

— Говори сколько хочешь, — улыбаясь, ответил авантюрист. — Что ты хочешь ему сказать?

— А вот что, и я не прочь, чтобы ты знал. Послушай, — обратился он к молодому человеку, — до сих пор я жил один, как медведь, не соглашаясь никогда делить дружбу ни с кем, разве только с человеком, так же высеченным из гранита, как и я. Ты такой человек, какого я ждал, хочешь быть моим закадычным другом?

— Конечно! — радостно воскликнул молодой человек.

— Ну, по рукам! Теперь мы братья, — сказал де Граммон, протягивая ему руку.

Марсиаль не колеблясь протянул в ответ свою руку.

— Как тебя зовут, брат?

— Марсиаль.

— Хорошо, только это имя не флибустьерское, я тебе дам

другое.

— Как вам угодно.

— Братья должны говорить друг другу «ты».

— Как тебе угодно, брат.

— Ну и прекрасно! Вот твое имя: отныне ты будешь зваться Франкером; или я сильно ошибаюсь, или очень скоро это имя станет знаменитым среди нас.

— Я сделаю все, что нужно для этого, будь спокоен, — весело ответил новоиспеченный авантюрист.

Монбар слушал этот быстрый разговор молодых людей, улыбаясь так, как он умел улыбаться — лишь слегка сжав губы. Марсиаль, или Франкер, потому что теперь мы будем называть его обоими этими именами, буквально утопал в радости; такой полный успех превзошел все его надежды.

— Теперь, — сказал Монбар, — если вы хотите служить под моим начальством, ваше желание будет исполнено.

Он ударил кулаком по столу.

— Эй, кайманы! — закричал он. — Подходи по порядку! Матросы тотчас встали из-за столов. Монбар с минуту смотрел на эти смуглые лица с очевидным удовольствием, потом через минуту заговорил среди глубокого безмолвия присутствующих:

— Береговые братья, офицеры, квартирмейстеры и матросы! Наш брат Малуэн, занимавший должность лейтенанта, был убит испанцами при абордаже галиона «Сантиссима Тринидад». Пользуясь властью, данной мне договором, который все вы подписали со мной перед нашим отъездом из Пор-де-Пе, я думаю заменить Малуэна человеком решительным и таким же стоящим моряком, как он, но, не желая возбуждать зависти между вами, братья, потому что все вы способны занять это место, я решил не брать ни одного матроса из команды; я выбрал, — прибавил Монбар, положив руку на плечо молодого человека, лицо которого сияло радостью и гордостью, — я выбрал вот этого человека, вы уже знаете его, вы видели его в деле здесь, его я назначаю лейтенантом на бригантину «Змея», которой имею честь командовать. Признайте же Франкера в этом звании, повинуйтесь ему во всем, что касается службы, как обязывает к этому договор, добровольно подписанный вами.

За этой речью последовал ропот удовлетворения, который скоро превратился в единодушные рукоплескания. Потом авантюристы стали один за другим подходить, чтобы пожать руку новому товарищу, обещая повиноваться ему во всем. Исполнив эту обязанность, они снова встали позади Монбара.

— Братья, — сказал тогда Марсиаль, — я очень молод для того, чтобы принять командование над такими людьми, как вы, но забудьте о моих годах, не вспоминайте даже то, что я сделал на нашем добром «Каймане», подождите, чтобы судить обо мне, когда увидите меня в серьезном деле, и будьте уверены, что с Божией помощью я оправдаю выбор, которым удостоил меня Монбар.

— Я прибавляю только одно слово, братья, — вскричал де Граммон, — Франкер мой закадычный друг, не забывайте этого!

Авантюристы ответили радостным «ура».

В эту минуту в гостиницу вошли четыре человека.

— Ребята, — сказал Монбар, — уйдите, мне нужно остаться одному с теми из наших братьев, которые уже несколько раз возглавляли экспедиции.

Никогда приказания даже самого султана делийского не исполнялись с большей быстротой. Через пять минут в зале остались только Монбар, де Граммон, Пьер Легран, Тихий Ветерок, Мигель Баск, Франкер, Дрейк, Польтэ, Филипп, Питриан и одиннадцатый, так старательно закутанный в складки широкого плаща, что невозможно было его узнать.

Кроме Марсиаля, это все были старые и опытные Береговые братья, отборные флибустьеры, люди, не раз пренебрегавшие смертью в неравных битвах и совершавшие героические подвиги. Кавалер де Граммон сосчитал глазами членов собрания и вдруг, обратившись к Питриану, неподвижно стоявшему возле двери, которую он запер, сказал ему грубым голосом:

— Что ты здесь делаешь, негодяй? Убирайся, да поживее, а не то…

— Умерьте ваш пыл, кавалер, — холодно перебил его Филипп, — Питриан здесь, потому что я приказал ему остаться, и он останется до тех пор, пока я не прикажу ему уйти.

Кавалер искоса взглянул на молодого человека. Де Граммон и Филипп ненавидели друг друга. По какой причине? Никто не мог бы этого сказать — может быть, они и сами этого не знали. Всем было известно только то, что они питали друг к другу непреодолимую ненависть, которая угрожала в будущем разразиться катастрофой.

— Что такое? — надменно спросил де Граммон. — Вы, кажется, здесь распоряжаетесь?

— Я всегда и везде распоряжаюсь своими подчиненными, а часто и равными мне, — сухо ответил Филипп.

— Монбар отдал ясное приказание, этот негодяй не имеет права оставаться здесь, и я требую, чтобы он ушел.

— Его право оставаться с нами настолько же основательно, насколько и право вашего нового друга, который, кажется, является не столь опытным флибустьером.

Ссора разгоралась. Вмешался Монбар.

— Вы оба неправы, — сказал он, — твой друг, де Граммон, и твой работник, Филипп, оба не могут присутствовать при разговоре, который будет происходить, они должны удалиться.

— Я со своей стороны этому не сопротивляюсь, — почтительно отвечал Филипп, — и если бы вместо своей обыкновенной невежливости и колкости капитан де Граммон соблаговолил подождать несколько минут, мой работник вышел бы, я сам приказал бы ему. Он остался только потому, что я хочу сказать два слова собравшимся братьям, и эти слова он должен слышать.

— Говори, брат, мы слушаем тебя.

— Я долго распространяться не стану.

— Посмотрим, — с иронией сказал кавалер.

— Наши законы требуют, чтобы тот, кто желает освободить работника, изъявил свою волю перед советом об этом освобождении и о причинах, побудивших его к этой мере, не правда ли?

— Правда, — ответили флибустьеры в один голос.

— Питриан, мой работник, спас меня прошлой ночью, рискуя собственной жизнью, многие из наших братьев могут это засвидетельствовать.

— Во-первых, я, — сказал Тихий Ветерок.

— И я, — прибавил Пьер Легран.

— С этой минуты я освобождаю Питриана, признаю его свободным и равным нам! Обними меня, брат Питриан.

— От всего сердца, и благодарю тебя, брат! — вскричал Питриан, бросаясь на шею Филиппу. — Только я не считаю себя расквитавшимся с тобой, Филипп; если я уже не твой работник, я хочу остаться твоим другом.

— И я этого хочу, брат.

Другие флибустьеры горячо пожали руку Питриану и поздравили его; освобождение случалось очень редко среди флибустьеров.

— Теперь уйди, Питриан, — продолжал Филипп, — тебе сказали, что твое место не здесь, и уведи с собой друга кавалера, который также не может здесь оставаться.

Де Граммон закусил себе губы от ярости, но не мог ничего ответить. Вдруг он протянул руку к человеку в плаще и, указав на него другим флибустьерам, сказал с иронией:

— А это также друг капитана Филиппа, и в этом качестве, видимо, считает себя вправе присутствовать с закрытым лицом на нашем собрании?

— Я действительно один из лучших и старейших друзей капитана Филиппа, — холодно ответил человек в плаще, — и скоро вы получите этому доказательство, кавалер.