Тени в апельсиновой роще - Мванги Меджа (прочитать книгу TXT) 📗
— Если только чашечку чая. — Кимати перепрыгнул через прилавок и вошел в дверь, ведущую в крохотный темный закуток без окон. Мощная лампа дневного света горела тут весь день. Пол давно не метен, стены шершавые, и запах какой-то старческий: несло сигаретным дымом и несвежим дыханием. Наружная дверь, ведущая на задний дворик, была заперта. Закуток служил одновременно кухней, гостиной и кабинетом; за засаленной тряпицей стоял топчан, на котором дядя спал.
На газовой плитке подле холодильника шипела на сковороде яичница с ветчиной. Грязная тарелка на столе означала, что дядюшка Едок уже один раз позавтракал. Второй раз, вспомнил Кимати, он это делает в десять часов.
— Ты прекрасно выглядишь, мой мальчик, — сказал старик, когда Кимати вернулся в торговое помещение с дымящейся чашкой чая в руке.
— И ты как огурчик, — отозвался Кимати, водя глазами по полупустым полкам.
Чем только дядя Едок не торговал! Свежими и консервированными продуктами, хлебом, молоком, пластмассовой посудой, дешевыми игрушками гонконгского производства. Были тут я неказистые платья для девочек, купленные на распродаже У прогоревшей уличной портнихи. Никто их у дядюшки не брал. Словом, в лавке царила полная неразбериха — никакого сравнения с «универмагом Фаруды» в провинциальной дыре Маньяни.
— Видать, торговля у тебя не слишком бойкая. — Кимати ткнул пальцем в сторону пустот на полках.
Старик кротко улыбнулся:
— Аренду плачу, с голоду не умираю. Много ли мне надо?
— В самом деле, — Кимати нравилось подтрунивать над стариком, — чего еще желать!
Кимати вырос и всему в жизни научился подле дяди в лавчонках, таких крошечных и бедных, что нынешняя по сравнению с ними казалась дворцом. Было это в африканских пригородах Бахати и Иерусалим. И тогда хватало денег только на арендную плату и чтобы с голоду не умереть. Лавка на Гроген-роуд была намного просторнее своих предшественниц, зато и пыли в ней было не в пример больше.
— Я получил твое письмо, — сказал Кимати.
Старик, делавший вид, что протирает прилавок, улыбнулся.
— Дошло, значит?
— Дошло, — подтвердил Кимати. — Здорово ты все расписал, очень убедительно. Послушай, когда тут у тебя начинается наплыв покупателей?
— Бывают приливы и отливы, — ответил дядюшка, — в семь утра они приходят за хлебом, яйцами и молоком к завтраку; около одиннадцати — за продуктами к обеду. А к вечеру сюда забредают только в поисках джоги (самогонный напиток).
По тротуару шли прохожие; механик в замасленном комбинезоне из соседнего гаража заскочил купить одну сигарету. Поглядывая на пустые полки, Кимати думал о неиспользуемых возможностях.
— Тебе все еще нужен помощник? — спросил он. Старик швырнул тряпку в угол.
— Все остается в силе. Платить я не смогу, но зато буду кормить.
— А компаньона тебе не требуется? — спросил Кимати.
— Что с тобой стряслось, мальчик? — насторожился дядя. — Взялся наконец за ум?
— Да, решил остепениться, — ответил Кимати. — Жениться надумал.
Лицо старика расплылось в белозубой улыбке.
— Знаешь, — сказал он с чувством, — лучшей новости ты не приносил с тех самых пор, как получил аттестат. Я никогда не сомневался, что ты далеко пойдешь. Кто она?
— Дочь преуспевающего торговца, — ответил Кимати.
— Бог свидетель, она была бы здесь как нельзя кстати. А собою хороша?
— Еще бы!
— Так привози ее поскорей, — поторопил племянника старик.
— Ишь какой быстрый! — остудил его пыл Кимати, — Сначала надо ее отца спросить.
— Когда же вас ждать?
— Приблизительно через месяц, — сказал Кимати и добавил: — Если ничего не случится.
— Отлично! — обрадовался дядя. — Только предупреди меня за день, чтобы я успел здесь малость прибраться. Кроме того, придется отказать квартиранту наверху.
— Квартирант? — Кимати решил, что ослышался.
— Я забыл про это написать в письме, — объяснил старик. — Недавно я купил весь дом. Вот почему на полках пусто — убухал все сбережения.
— Деньги я раздобуду. — Узнав о доме, Кимати повеселел.
— А я вам приготовлю уютное гнездышко, — посулил дядя. — Говоришь, у ее отца магазин? Стало быть, она не новичок за прилавком?
— Только этим и занималась всю жизнь, — сказал Кимати.
— Отлично! — воскликнул дядя, потирая руки. — Мы тут теперь наведем порядок, будем как сыр в масле кататься.
— Вот только с этим хламом придется расстаться, — Кимати ткнул пальцем в пластмассовые игрушки.
— Это, по-твоему, хлам? — возмутился старик. — Да знаешь ли ты, что под рождество я продаю до тридцати таких автобусов и грузовиков, а кукол и того больше. И под Новый год, и на пасху. Я закупаю все это по дешевке в июне и придерживаю до праздников. Разве это плохой бизнес?
Кимати только покачал головой...
Через два часа он уже был на правительственном складе с заявками, подписанными старшим егерем. Затем встретился с Фрэнком и его знакомой, оказалось, ее зовут Мира, и вместе пообедали в ресторане «Терновник».
На следующее утро чуть свет они покинули Найроби. «Ленд-ровер» был набит до отказа новенькими палатками, одеялами, запасными частями, патронами.
Глава 9
Неделю спустя во время очередного дежурства Кимати объявил своему соратнику, что намеревается уйти с работы.
— Не верю, — Фрэнк Бэркелл замотал головой.
Кимати пожал плечами. Он сидел за рулем; Фрэнк задумчиво смотрел вдаль. Он снял перевязь, чтобы поупражнять заживающую руку. Его лицо, обычно спокойное, теперь омрачили невеселые думы.
— Мог бы заранее предупредить, — наконец произнес он.
— Я сам не был уверен, — объяснил Кимати. — Хотел сначала с ее отцом переговорить.
«Лендровер» несся по неровной дороге, вздымая клубы бурой пыли.
— И когда же свадьба? — спросил Фрэнк.
— Через месяц. Точный день еще не назначен.
Фрэнк внезапно подался вперед и впился во что-то глазами. Кимати притормозил и тоже посмотрел в ту сторону, потом, негромко чертыхнувшись, съехал с дороги и покатил по поросшей кустарником целине. Примерно в километре от них в чистом голубом небе кружили стервятники.
Фрэнк потянулся назад, достал автомат, скинул чехол, проверил затвор и высунул ствол за окно. Машина подпрыгивала на кочках и кроличьих норах. Фрэнк расчехлил и автомат Кимати, проверил его, снял с предохранителя.
Руля в сторону парящих стервятников, Кимати затормозил подле растущих кучкой кустов, схватил свой автомат и выпрыгнул из кабины. Обогнув кусты, они увидели серый холм, поднимающийся из бурой травы всего в нескольких метрах от них. Несколько хищных птиц приземлились и с криком снова вспорхнули, заметив приближающихся егерей.
Огромная сорокалетняя слониха была убита наповал метким выстрелом в сердце из крупнокалиберной винтовки. Бивни были безжалостно вырублены топорами.
Они стояли в молчании подле туши, испытывая давящее чувство совершенной беспомощности, какое обычно возникает от подобных зрелищ. Смерть этой слонихи на их совести...
— Она была беременна, — сказал Кимати, сделав круг вокруг туши.
Оба думали об одном и том же. Убийца — профессионал, а не какой-то случайный браконьеришка, решивший поживиться слоновьими бивнями в субботний вечерок. Этот негодяй обучен своему постыдному ремеслу и прекрасно вооружен. Два или три залпа сразу выдали бы объездчикам местонахождение браконьеров. Но один-единственный выстрел в бескрайнем заповеднике, пусть даже самый громкий, — все равно что глас вопиющего в пустыне.
— Чистая работа, — буркнул Фрэнк.
«Магнум» триста семьдесят пятого калибра, никак не меньше, и скорее всего с мощным оптическим прицелом.
— Этим утром, — сказал Кимати.
— Верно, — подтвердил Фрэнк.
— Если бы мы сначала свернули в эту сторону...
Гиены начали прибывать на пир из дальних концов заповедника, привлеченные кружащими над мертвечиной стервятниками. Хищные птицы уже теряли терпение, опускаясь по спирали все ниже и ниже.
