Меж двух огней - Вудроу Патрик (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗

— Вторая запонка лежала в газете рядом с первой, — сказал он.

— И как я не догадалась! Их держали врозь. Очень умно.

— Едва ли. Продолжайте.

— Около десяти вечера позвонили из полиции. Сказали, что случилось нечто ужасное, что они сейчас приедут с вашим крестным и что вас будить я не должна. Мне действительно очень жаль, господин Стрейкен.

Непонятно, что она хотела сказать последними словами — жалела о краже или выражала соболезнования по поводу смерти родителей. Если речь шла о родителях, то никакого сочувствия Стрейкен не ждал, они погибли двадцать один год назад.

Родители пошли куда-то пообедать и не вернулись домой. Пьяный водитель сбил их на скорости семьдесят километров в час прямо на переходе. Автомобиль был низкий — «фольксваген сирокко». Удар пришелся на середину бедра, они перекатились через крышу машины. Чтобы помочь Стрейкену понять произошедшее, Гамильтон цитировал ему Шекспира из «Короля Лира»: «Как мухам дети в шутку / Нам любят боги крылья обрывать». Стрейкену было тогда всего восемь, и Шекспир ему не помог. Потом он неоднократно возвращался к этим строкам. Медленно, как при приеме длинного курса антибиотиков, они заполнили болезненные щели его горя, пока наконец он не начал смотреть на смерть родителей как на жестокую прихоть судьбы, что-то непредсказуемое и непостижимое. Сейчас он принимал слова Шекспира за объяснение. «Как мухам дети в шутку». По крайней мере, с незнакомцами он мог говорить о своей трагедии с абсолютным спокойствием.

— Я думала положить коробочку обратно и подождать полицию, но вряд ли они бы стали меня обыскивать. Кроме того, когда я заглянула внутрь, то обнаружила там записку.

— Какую записку? — Стрейкен передвинулся на край стула, жадно впитывая каждое слово женщины. Он напрягся, как бегун перед стартом.

Мишель Ньюкрис встала и прошла через холл в спальню Молли. Через минуту она вернулась со сложенной белой открыткой, края которой пожелтели от времени. Он схватил ее, как хищная птица добычу.

Открытка дрожала в руках Стрейкена. Он перевел взгляд на свои пальцы и заметил, что они трясутся. Так это была правда. Сложенные вместе, запонки вели к наследству. И открытка была лучшим ключом к разгадке этого наследства. Стрейкен прочитал стихотворение еще раз. Почерк деда был аккуратным и в то же время твердым. С 1945 года прошло шестьдесят лет, это могло объяснить то, что Молли и ее мать начали действовать только сейчас.

Он заметил, что Мишель Ньюкрис смотрит на его запонку. Она ясно виднелась в треугольном вырезе рубашки. Ситуация напоминала историю про Фродо и Голлума. Стрейкен был готов к тому, что она кинется на него и начнет называть запонку «моя прелесть». Он постарался успокоиться. Нет, все же их встреча оказалась очень важной, и он с нетерпением ждал, что еще сможет рассказать миссис Ньюкрис.

— И что же было потом? — спросил он.

— Когда я поняла, что только две запонки вместе представляют собой ценность, то обыскала остальную часть дома. Но другой я не нашла, и тут приехала полиция вместе с вашим крестным отцом. Я пробовала продолжать поиски в день похорон ваших родителей, потому что знала, что дом будет пуст, но мне снова не повезло. Я очень хотела найти вторую запонку, так что наблюдала за домом, и скоро стало ясно, что если она и есть у кого-нибудь, то только у мистера Гамильтона. Однажды я прошла за ним до дома и узнала, где он живет, я даже несколько раз обыскала его квартиру, но так и не смогла ее найти.

— Неудивительно, — произнес Стрейкен, — после пропажи первой запонки эту десять лет хранили в банковской ячейке.

Мишель Ньюкрис усмехнулась.

— Типичный случай. Я всегда знала, что понапрасну теряю время. В конце концов я бросила эту затею. Подумала, что если буду продолжать в том же духе, то рано или поздно меня поймают. Пришлось отнести запонку к ростовщику, но он не давал за нее больше пяти фунтов, и я отдала ее Молли.

Стрейкен с сожалением покачал головой. Гамильтон два года потратил на поиски Мишель Ньюкрис, а она в это время дважды заходила в его дом.

— Молли сразу же полюбила запонку, едва увидела ее. Знаете, как маленькие девочки обращаются с драгоценностями. Она даже держала ее под подушкой.

— Как она нашла меня?

— У нее начались неприятности. Она работала в банке и прилично зарабатывала, но потом ее сократили. Молли всегда была транжирой и не экономила деньги, так что оказалась в долгах по уши прежде, чем успела это осознать. Она хотела занять у меня, но мне было нечего дать. Тогда я вспомнила про открытку. Больше я ничего не могла ей предложить. Вот и вся история.

— Как она нашла меня? — повторил Стрейкен свой вопрос. Женщина так и не дала прямого ответа, может, она не знала.

— Вот по тем журналам. — Она указала на кофейный столик. — Я сказала ей, где живет ваш крестный отец, и она решила взглянуть на его дом. Я просила ее не делать этого. Прошло больше двадцати лет, и Гамильтон вполне мог переехать. Кроме того, я боялась, что ее поймают. Я сама обыскала квартиру и ничего не нашла, так что сказала ей, что она просто теряет время. Не знаю, какие у нее были долги, но она была в отчаянии. На следующий день Молли вернулась с этими журналами. Гамильтон никуда не переехал. Моя девочка не нашла запонку, но она нашла того, у кого эта запонка находилась. И это были вы.

Стрейкен кивнул. Раньше он давал Гамильтону бесчисленные фотографии, но его крестный отец всегда предпочитал журналы. Гамильтон был его поклонником номер один и собирал все его опубликованные работы. Он хранил их в большой стопке в своем кабинете.

— Молли была так возбуждена. Она сказала, что две запонки — это ключ к спрятанному сокровищу, и теперь она знала, что вторая запонка у вас. Она показала на запонку на вашей шее и сказала, что собирается заполучить ее, и тогда в один прекрасный день мы станем богатыми. Молли планировала ограбить вас. — Мишель подняла младенца и устроила его у себя на коленях. Он успокоился, прижался к ней и заснул.

— Ограбить? Она пыталась убить меня.

— Нет. — Мишель с вызовом посмотрела на Стрейкена. — Она просто хотела дать вам наркотик. Это была моя идея. Она не хотела вас убивать. Наркотик отключил бы вас на некоторое время, а она забрала бы запонку. Но вы поменяли стаканы, и доза оказалась слишком большой для человека ее веса. И это ее убило.

— Вы рассказали все это инспектору? — Стрейкен должен был хоть что-то сказать. Он должен был продолжать разговор. Если бы он не сделал этого, то сорвался бы. Купманс сказал ему, что доза в пипетке убила бы и бегемота, но, возможно, Молли просто ошиблась. Теперь никто не узнает, хотела она его убить или только отключить на время. На этот вопрос могла ответить только она. Но Молли умерла. В любом случае, Стрейкен был косвенно виновен в ее гибели. Ребенок будет расти без матери. А Стрейкен знал, как это несладко.

— Нет. Я ничего ему не сказала. Никогда в жизни ничего лишнего не говорила полицейским.

Это была проблема. Хорошо бы уговорить мать Молли повторить всю историю Верховену. Только так можно снять с себя обвинения.

— Где вы встречались с ним? Здесь?

— Да. Я хотела побывать здесь до отлета на Кюрасао. Они хотят, чтобы я опознала тело. — Было слышно, как ее слезы капают на пол, подобно тяжелым каплям дождя.

— Когда это было? — Чертов допрос. В «Схипхоле» он по ту же сторону забора, что и Мишель Ньюкрис. Он предпочитал другую сторону.

— Сегодня утром. Около одиннадцати.

Уже неплохо. Вряд ли Верховен явится сюда снова этим вечером. Стрейкен мог позволить себе немного расслабиться.

Он подумал о том, видел ли Верховен журналы. Стрейкен решил взять один как доказательство. Тогда он сможет сказать, что журнал ему дала Мишель Ньюкрис. Едва ли Верховен выяснит, как Стрейкен тут очутился, и в любом случае, даже если он и узнает, это будет куда меньшим преступлением, чем то, другое. В душе Стрейкен наделся, что Верховен не обратил внимания на журналы. Он бы с удовольствием швырнул такое неоспоримое доказательство собственной невиновности прямо в морду голландцу.