Пожиратели огня - Жаколио Луи (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
— Бога ради, — крикнул Степан, — понукайте коней! Гоните что есть мочи! Еще одно усилие. Смотрите, буран уже встал!..
Всадники оглянулись. Действительно, на расстоянии менее чем одной версты позади их несся гигантских размеров столб в 50 сажен вышины, подобно туче, застилающей весь горизонт, несся с ужасающей быстротой, но — странное дело — без шума и без свиста… Даже самый рев и вой ветра вдруг смолкли, и наступила жуткая тишина, страшная тишина.
Кони рванулись вперед, напрягая последний остаток своих сил. Мрак и громадное облако пыли были до того густы, что всадники едва могли различать голову своего коня; дышать было положительно нечем; еще несколько минут этой нестерпимой пытки — и кони, и люди должны были пасть от истощения и задохнуться в этом раскаленном воздухе.
Вдруг крик радости огласил воздух: конские копыта застучали по твердой почве солончака.
— Не останавливайтесь! Вперед! Вперед! — гнал товарищей Степан.
Действительно, избежать столкновения с песчаным смерчем было невозможно; оставалось только одно: чтобы столб настиг как можно дальше в песчаной степи, так как, несясь по солончаку, смерч постепенно утрачивает свою силу и, не находя себе пищи в почве, постепенно тает.
Роковой момент был уже близок, и каждый невольно спрашивал себя, что с ним будет, когда его вместе с конем накроет песчаный смерч. Последний был теперь уже не более как в 15 саженях от них; еще несколько секунд, и все будет кончено.
— Накройте себе головы башлыками! — снова крикнул Степан.
Едва успел он произнести эти слова, как страшная, ослепительная молния разом озарила степь, и оглушительный удар, потрясший самую почву, разразился над ошеломленными всадниками, которые вместе с конями скатились на землю, смешавшись в одну груду, как опрокинутые детской рукой оловянные солдатики.
Каким-то невероятным чудом весь запас электричества разразился в смерче и моментально разбил его в каких-нибудь двадцати шагах от наших путников. Теперь образовалась высокая песчаная насыпь, высотою в 10-15 сажен. Если бы путники были настигнуты этой грозной массой песков, то, конечно, никто из них не уцелел бы.
Несмотря на всю силу толчка, наши путешественники мало-помалу очнулись, стали подыматься на ноги, и оказалось, что, кроме легких контузий, никто серьезно не пострадал. Когда князь Свечин и Оливье сделали перекличку, то на нее откликнулись все их товарищи.
Если бы досточтимый Джильпинг не расстался с ними заблаговременно, то, конечно, не мог бы угнаться за ними в этой бешеной скачке и неминуемо стал бы жертвой бурана, вместе со своим неразлучным Пасификом. Но, к счастью, этого не случилось…
Спустя два дня маленький отряд князя Свечина добрался наконец до перевоза. Путники с наслаждением приняли предложение Черни-Чага остановиться у него в избе и отдохнуть с дороги, поистине трудной и утомительной.
Как читатель знает, старый перевозчик был телом и душой предан Ивановичу и по просьбе последнего обязался захватить в плен графа Оливье и его друзей, чтобы затем доставить их под надежным конвоем на суд Невидимых в монастырские подземелья. Теперь путешественники сами отдались в руки хитрого старика, и тому стоило закрыть все входы и выходы своего дома, похожего на крепость, чтобы Оливье и его друзья очутились, как в мышеловке.
План был так прост, что не мог не удаться.
Но случай и тут спас князя и его друзей.
Проходя по двору, он заметил, что какой-то странник все время бродил около избы, видно стараясь привлечь внимание молодого князя. Наконец он сделал знак и, достав из-за пазухи какую-то записку, проворно положил ее под камень у самых ворот, а сам, не оглядываясь, быстро направился к берегу реки, где вскоре скрылся в прибрежных камышах.
Заинтересованный поведением странника, Свечин понял, что оставленная под камнем записка предназначалась ему.
Он ленивой поступью прошелся по двору и, выйдя за ворота, скрытый от всех забором, быстро нагнулся и, приподняв камень, схватил записку. Затем, внимательно осмотревшись по сторонам, он развернул записку и прочел:
«Доверьтесь вполне тому страннику, который передаст вам эту записку: он из наших. Действуйте решительно, мы вас ждем. Митька».
Не давая себе труда разгадать смысл этих слов, князь взглянул в ту сторону, где скрылся странник, и увидел руку, махавшую высоко над камышами.
Князь все тем же ленивым, беспечным шагом направился к берегу.
— Остановитесь здесь, ваше сиятельство, — вдруг раздался подле него голос, — здесь нам всего удобнее поговорить! Сделайте вид, будто любуетесь видом за рекой!
В этом месте трава и ковыль росли так густо, что Свечин не мог видеть своего собеседника.
— Кто ты такой и что значит эта записка, которую я только что прочел?
— Вы можете вполне положиться на меня: я уже более месяца, как слежу здесь за всем, что здесь делается, по приказанию Хашим-баши, — отвечал странник. — Я знаю все тайные замыслы Невидимых. Атаман ждет вас в полусутках пути отсюда; это он вручил мне эту записку, чтобы вы вполне поверили мне.
— Что же ты мне скажешь?
— Черни-Чаг предатель, ваше сиятельство! Это приспешник Ивановича, самый преданный его клеврет на всем Урале!
— Я так и думал!
— Он недаром предложил вам гостеприимство: вас хотят схватить и выдать Ивановичу!
— Ты в этом уверен?
— Клянусь всем святым, что говорю истинную правду!
— Я верю. Но что же ты мне посоветуешь сделать?
— Уезжайте, ваше сиятельство, уезжайте сейчас; изба Черни-Чага, как вы сами видите, точно крепость, и при малейшем подозрении все выходы будут разом закрыты. Кроме того, все здешние крестьяне на стороне ваших врагов. Скорее на коней, а когда Черни-Чаг и его молодцы увидят вас с оружием в руках и на конях, то со своими кольями и рогатинами не посмеют пойти на вас!
— Это все, что ты имеешь мне сказать? — спросил князь.
— Как только вы и ваши табунщики будете все в сборе, скачите вверх по реке. В нескольких саженях отсюда я буду ждать вас, чтобы привести к атаману!
— А как тебя звать?
— Захар!
— Хорошо, Захар, я тебя не забуду!
— Спешите, сударь, спешите, не то будет поздно: Черни-Чаг, ушедший на село собирать мужиков, каждую минуту может вернуться.
Зашелестели трава и тростники, и князь увидел, как его собеседник, согнувшись дугой, бегом бросился к реке, затем побежал вверх по течению. Тогда князь поспешно вернулся в избу, разыскал Степана и в кратких словах изложил ему положение дела в присутствии молодого графа. Решено было уехать, не теряя ни минуты: старый табунщик взялся оседлать коней, не возбудив ни в ком подозрения. С этой целью он пошел в общую заезжую избу, где находились табунщики, и стал сердито пробирать их за то, что они до сих пор еще не купали лошадей, затем погнал их на реку. Здесь, в густых камышах, люди поспешно оседлали коней, а Степан все ходил и ворчал, чтобы отвлечь от них внимание домашних Черни-Чага.
Тем временем Оливье и граф мимоходом предупредили своих друзей, прося их быть наготове каждую минуту вскочить на коней, в полном вооружении, по возможности неожиданно для Черни-Чага и его людей. Повозка была выведена и запряжена, люди готовы, когда князь со своими друзьями вошел в общую избу. Бегло окинув взглядом своих табунщиков и опросив, все ли в сборе, князь вышел на крыльцо. Из-за кустов вывели и подвели его коня. Князь поднял вверх свой хлыст; то был сигнал к отъезду. В один момент все были в седле.
— Вперед, — скомандовал князь, — покажем этим негодяям, что мы их не боимся!
Едва только путешественники выехали из ворот, как по дороге из села показался Черни-Чаг. Завидев князя и его людей, он весь вспыхнул от злобы и, забыв всякую осторожность, крикнул своим людям:
— Чего вы зеваете! Запирайте ворота! Живо!..
Услыхав эти слова, князь дал шпоры коню и решительно подскакал вплотную к перевозчику.
— Что? — грозно крикнул он. — Что это значит?! Да разве ты смеешь помешать нам уехать, когда нам вздумается?..
