Люди сорок девятого (СИ) - Минаева Мария Сергеевна (читать книги онлайн бесплатно полные версии .TXT) 📗
Но у него хотя бы есть гвоздь. Последнее средство. Его рука нащупала оружие, и он устало поднес его ближе к глазам, чтобы рассмотреть, но железка перевернулась в его ослабевших пальцах и упала. Реакция Моргана замедлилась, прежде чем он успел перехватить катящийся по полу гвоздь, тот упал туда, вниз, в кромешный мрак щели и был окончательно потерян. Тщетно пытался Джуннайт нащупать оружие, оно то ли увязло в гальке, толи откатилось куда-то... Спичек, чтобы осветить узкое пространство под полом, не осталось.
Это был конец. Он устал, смертельно устал. Его глаза закрывались помимо воли, в виске снова появился навязчивый звон.
Тяжело дыша, Морган встал и подошел к окну, жадно поглощая легкими мороз. Под ноги ему попался кусок доски, и он со злостью поддел его носком сапога, отправив под кровать. Звезды дрожали над крышами сараев, подсобных пристроек, над дровяными навесами, над заборами...
Во тьме, возле изгороди загона, чиркнула спичка, на секунду осветив скрюченную фигуру человека, стоящего на коленях, через его плече висел заранее приготовленный пояс с патронами. Поперек ляжек скрывавшегося в ночи лежало короткоствольное ружье, параллельно дулу которого протянулась узкая трубка, мгновенно приковавшее внимание Джуннайта, и молния будто ударила стрелка.
Шарпс. Оружие снайперов. Внезапно Моргана озарило: военнопленные говорили о них, касте отверженных, глядевших на противника из засады сквозь телескопический прицел. Их редко брали в плен живыми, возможно намеренно. Стрелок видел лишь одного: в Анденсонвилль притащили тяжело избитого ирландца, о котором шептались, что он снайпер и старались держаться от него в стороне, хотя он сражался за Союз. Вспоминали, что один такой застрелил при Геттисберге командира первого корпуса Потомакской армии Рейнольдса. А когда на следующий день парня забрали охранники и к вечеру бросили его обезображенный труп на плац, и велели копать могилу, северяне подходили посмотреть с каким-то злорадным восторгом, будто на диковинную гадину и плевали ирландцу в лицо. Да, солдаты обеих армий считали снайперов убийцами, а использовали эти люди преимущественно шарпс, модель пятьдесят девятого года с телескопическим прицелом.
Силуэт человека с ружьем, смутно видневшийся в лунном свете практически невозможно было заметить, но вспышка привлекла внимание Джуннайта и теперь, зная, что он там, парень различал его очертания. Внезапно, попытавшись представить расположение строений и теней на задворках, заключенный догадался, что заметить этого ночного охотника можно только из этого окна и ниоткуда больше.
Морган видел краем глаза, что немного в стороне, у самой земли, мерцает огонек, как у керосиновой лампы, если оставить совсем маленький фитиль... Света практически не было, только это красноватое мерцание. Возможно, это казалось на первый взгляд, а если некто подойдет ближе, его силуэт станет отчетливо виден...
Заключенный замер. Парень там, в темноте, явно кого-то ждал, наверное того, кто пойдет на эту мерцающую приманку для мотыльков и шарпс не оставлял сомнений в его намереньях. Морган не заметил, сколько точно у него было патронов в том поясе, но не очень много. Он вспомнил человека в лавке... Да, конечно, однозарядный шарпс ни в какое сравнение не идет с магазинными винтовками, но именно поэтому это оружие и не привлекает особого внимания, к тому же оно легко в перезарядке, хотя хорошему снайперу редко требуется больше одной пули.
Морган Джуннайт терпеть не мог наемных убийц, стреляющих из засады, возможно, причиной был подспудный страх, что кто-нибудь может натравить и на него такого профессионала. Забыв о боли в пальце, мгновенно стряхнув с себя сон, он обернулся, и уже хотел крикнуть, позвать охрану, несмотря на то, что не секунды не верил, что они вмешаются, когда его взгляд упал на край отломанного куска доски, высовывающейся из-под кровати, куда он его отбросил. Нырнув вниз, Морган схватил деревяшку и выпрямился.
Человек у изгороди поднял оружие к плечу, ствол отразил лунный свет. Просунув руку с деревяшкой сквозь решетку, насколько это было возможно, Джуннайт попытался оценить расстояние, несмотря на обманчивые тени. Качнув кистью, он послал снаряд в направлении снайпера.
Палец был на курке, когда кусок доски попал в плечо. Сила удара была невелика, но убийца приглушенно вскрикнул и рефлекторно нажал на спуск. Грянул выстрел, однако Морган видел в свете луны, как дуло от неожиданности дернулось вверх и прицел сбился.
Удовлетворенно хмыкнув, он опустился на койку, снова ощутив боль в пальце и ранах. На улице грохнули еще выстрелы, потом послышались приглушенные голоса, крики, возня. Кто-то пару раз позвал:
- Джон!
Морган выглянул, но увидел лишь вспышки во тьме.
В ярости он ударил кулаком по ладони, только сейчас внезапно поняв, что упустил последнее свое оружие, о котором до того не помышлял и которое мог использовать против Андена.
Если бы можно было вырваться каким-то чудом, Джуннайт уехал бы незамедлительно и, зная цену свободе и легкость ее потери, не повторил бы прошлых ошибок. Но теперь все было кончено, и стрелок ощутил полное спокойствие. Теперь выхода не было. Путь был только один.
Внезапно смутное сомнение закралось в голову Моргана. Все время, с тех пор, как кончилась война, он искал абсолютную свободу, о которой они столько говорили с Джеком, подсознательно ощущая ее нехватку... Он ошибочно решил, что ему, как и Рою, хватит той степени независимости, которую дают деньги, но чего достиг в результате? Ни семьи, ни дома, ни спокойствия... И нет спасения от призраков. Деньги...
Каким-то образом Рой убедил его, что все дело в них, хотя и не говорил этого прямо. Наверное, Морган поверил, потому что хотел, потому что еще в возрасте восьми лет видел множество людей, устремившихся за наживой, сметающих все, преодолевающих все...
За окном небо озарили отсветы пламени, но стрелок не видел их, поглощенный своими мыслями.
Деньги. Золото. Как он мог об этом забыть. Джуннайт видел тысячи желающих разбогатеть, а в прибыли остались лишь единицы. Почему-то именно сейчас он подумал, что золото не стоило таких жертв само по себе, и вспомнил глаза своих родителей. Своего отца, который потерял жену, и все же продолжал идти, будто одержимый, и заставлял шагать под палящим солнцем или моросящим дождем, своего единственного сына, чтобы волы, тянувшие фургон, могли отдохнуть, чтобы им не пришлось вести лишний груз. В глазах тех мужчин и женщин была непонятная мечта, почти одержимость - не золотом, нет. Они шли за чем-то большим, хотя сами, возможно, не до конца понимали зачем. Наверное, было в этом переходе что-то, что стоило стольких страданий, всех этих мучений.
Перед ним снова была бездонная пропасть сомнения и безнадежности, как тогда, после разговора с Роем, но тогда он успокоился, решив, что все дело в деньгах. Да, они, должно быть, дают независимость, но и только. Морган Джуннайт сидел, обхватив голову руками, все снова и снова прокручивая в мозгу тот разговор. "Я достаточно свободен в своих рамках, - говорил тогда Рой, - Я даже могу убить неугодного мне человека..." Тут была ловушка, Морган не разглядел ее сразу... Рой воспринимал свободу, в том числе как возможность творить зло. "Да, человек свободен грабить и убивать, если готов отвечать за свои поступки в случае поимки..." "Но кто тебе сказал, - резко заговорил внутренний голос Моргана, - что абсолютная свобода и свобода вершить зло - одно и тоже? Человеку позволено лишь выбирать, вся его жизнь - череда выборов, в этом его свобода, данная ему от рождения." Морган путался в своих мыслях. "Наверное, человек даже может выбирать свободу или отказ от нее". Он опустил руки на колени, с некоторым изумлением глядя на них, будто увидел в первый раз, и дело было вовсе не в браслетах, сдавивших запястья. "Какого черта, - думал Морган, - если есть свобода убивать, то я был самым свободным человеком, почему же тогда я не чувствовал этого? Здесь что-то не сходиться. Человек, убившей другого, не может быть свободным по-настоящему, иначе я это знал бы, это все - сплошная иллюзия... Он попадает в паутину страхов, в зависимость от свидетелей преступления, а иногда становиться пленником собственной совести. Человек, убивший другого, начинает бояться, что так же поступят и с ним, вспомнить хоть Каина. В конце - концов, убивать легко, если перешагнуть нравственный барьер, пристрелил врага - и проблемы нет, вот договариваться - гораздо сложнее, потому что это требует терпения и настоящего мужества. Хотя бывают случаи, когда говорить бесполезно... Только вот свободнее таким путем не станешь. Да, кровь Каина все еще сильна во многих людях, отрава, которую необходимо подавить в себе, чтобы стать по-настоящему свободным - свободным от страха и ненависти. Морган глубоко с усилием дышал, прислонившись к стене. Что бы ни случилось, свобода всегда мерцает в каком-то потаенном уголке сердца, она становится бесконечной, а человек почти всесилен, если рожденный женщиной находит в себе силы отказаться от ярости и злобы, уничтожающих его самого. Быть может, Рой думал об этом, когда писал свою последнюю записку, неужели он увидел, что это было всегда в его ночном госте, Моргане Джуннайте. Дело не в ответственности или обществе, ограничивающих желания человека, а во внутреннем стремлении к свободе от зла...
