Вирус «Reamde» - Стивенсон Нил Таун (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
– Я думал, что будет, если пробыть в Исламабаде несколько дней, – сознался Павел.
– И это замечательно, – сказал Джонс, – при условии, что ты честно поделишься со мной своими мыслями.
– В Исламабаде современный аэропорт. Там нельзя просто сесть и поставить самолет, как машину в торговом центре. Его заметят. Останутся записи.
– Продолжай информировать меня о подобных соображениях, как только они возникнут, – кивнул Джонс. – Однако в том, что самолет заметят, большой беды не будет. Из Исламабада мне нужно совершить всего один перелет.
– Куда?
– Подойдет почти любой крупный город США. Моя душа особенно лежит к Вегасу, но я не буду особенно привередничать.
Халид, все это время сидевший молча, теперь обернулся через плечо и сказал что-то по-арабски. В его фразе было одно английское слово: «Мегамолл».
– Мой товарищ очень дельно подсказывает, что, если мы не можем долететь до Вегаса, нас более чем устроит Миннеаполис. Это ведь проще, да? Потому что севернее.
– Все зависит от ортодромий, – твердо ответил Павел. – Позволите включить ноутбук?
Джонс задумался.
– Я рассчитывал покончить с этим быстрее, – сказал он. – Нам прежде надо кое-что сделать. А потом, ладно, включай ноутбук.
Подъехали к причалу, на который высадились днем. Баркас покачивался чуть дальше в море, но при появлении машин немедленно подошел и пришвартовался.
Водителя второго такси под дулом пистолета загнали на баркас, а за руль пересел смертник с пассажирского сиденья. Багажники обеих машин забили грузом. Последние два моджахеда ближневосточной внешности, дожидавшиеся на баркасе, залезли во второе такси к Сергею. Обе машины выехали обратно на кольцевую дорогу и двинулись в аэропорт, а там свернули к бизнес-терминалу. У ворот дежурил охранник, но Павел был в летной форме и, видимо, знал какие-то правильные слова, потому что их пропустили. Машины подъехали к самому самолету. Джонс, Зула и оба летчика сразу поднялись на борт, а остальные боевики под руководством Халида начали перегружать снаряжение из багажников в грузовой трюм.
Внутри царили роскошь и чистота, каких, естественно, ожидают люди, летающие частными самолетами, включая цветы в вазах, шоколад на столе и напитки в миниатюрных холодильниках. Деревянная обшивка мягко поблескивала в свете стильных галогенных ламп. После нескольких дней на жестком и неудобном мягкие кожаные кресла рождали ощущение, будто сидишь на коленях у исполинского младенца. Джонс несколько минут прохаживался по салону взад-вперед, офигевая от избытка роскоши.
Он был в кабине, разглядывал суперсовременные дисплеи, когда зазвонил мобильный. Джонс взглянул на экран.
– О! Это последнее, чего мне не хватало для полного счастья!
Он открыл мобильный, поднес к уху и заговорил ликующим голосом. Зула не понимала его арабского, но угадывала смысл: «Ты ни за что не догадаешься, откуда я с тобой говорю!»
Тут Джонс повернулся на каблуках и с ошарашенной физиономией двинулся из кабины к открытой двери.
– Кто это? – спросил он, переходя на английский.
– Соколов, – сказал русский в телефон. – Мы встречались раньше, когда я перебил половину твоих людей. Десять минут назад я перебил вторую половину. Теперь остался только ты, козел вонючий. Мудак, который по телефону отправляет на смерть тех, кто лучше его, а сам драпает в аэропорт.
Оливия, напряженно слушавшая с другого конца лодки, гадала, откуда Соколов знает, что его собеседник в аэропорту. Может, ему слышен рев двигателей? По совпадению лодка как раз огибала северную оконечность Сямыня, где располагался аэропорт; осознав это, Соколов оглянулся и увидел «Боинг-747», круто уходящий в ночное небо. Его рука непроизвольно потянулась к пистолету-пулемету, и Оливия плотнее вжалась в фибергласовое сиденье, со смесью ужаса и восторга ожидая, что сейчас он попытается сбить самолет. Однако рациональная часть его сознания сумела взять дурное побуждение под контроль.
– Драпает, как вонючая крыса, когда храбрые люди лежат мертвыми там, в городе. Ну ты и красавчик, Джонс. Зула по-прежнему с тобой? Ты хорошо с ней обращаешься? Советую тебе обращаться с этой девушкой хорошо, Джонс. Потому что тогда я, как отыщу, убью тебя быстро, а вот если ты тронешь ее хоть пальцем, то легкой смерти не жди. Я отправил тысячи моджахедов в рай к их девственницам, но тебя отправлю в ад.
Он нажал отбой и выбросил мобильный в море.
В наступившей тишине Оливия попыталась восстановить в памяти события дня. Она подозревала, что люди вроде Соколова не особо предаются интроспекции. Однако такая привычка была частью ее аналитического багажа – единственного, что Оливия могла внести со своей стороны в их импровизированное партнерство. В последние полчаса Соколов так ярко проявил свои таланты и способности, что Оливия временами чувствовала себя куском говядины, который он вынужден таскать с собой по какому-то сложному неуставному ритуалу (хоть она и спасла ему жизнь, подогнав морское такси туда, где Соколов смог в него прыгнуть; интересно, понимает ли он это?). Велико было искушение полностью растворить свою волю в его и просто наблюдать, как он действует, но Оливия знала, что исключительные умения Соколова крайне полезны в ситуациях, которые в обычной жизни почти не встречаются. И близится время, когда он будет так же беспомощен и зависим от нее, как она от него при побеге от загадочных недругов на Гуланъюй.
Кстати, она до сих пор не могла поверить в то, что он с ними сделал. Видимо, все это случилось на самом деле, судя по тому, что они упали и больше не встали. Однако те мгновения оставались только зрительными образами на экране ее памяти, еще не впитавшимися, не осознанными, не получившими права именоваться реальными событиями.
В телефоне у Соколова был GPS-навигатор и карты, которые он внимательно изучал с тех самых пор, как аэропорт остался позади. Они неслись по Сюньцзянгану – примерно трехкилометровой ширины проливу, отделяющему остров Сямынь от северо-западной провинции Сянъань. Пролив, как пистолет, был нацелен на темный остров километрах в десяти дальше: Кинмен, или Кимой, как называли его в газетах времен «холодной войны». Хотя Оливия и Соколов это не обсуждали – они вообще еще ничего не обсудили, – ясно было, что именно туда они направляются. Еще минуту-две они будут вблизи берегов КНР как по правому, так и по левому борту, и если кто-нибудь увидит их на радаре (допуская, что можно различить катер среди исполинских контейнеровозов и множества рыбачьих и грузовых суденышек), то не заподозрит ничего недолжного. Однако как только они вырвутся из Сюньцзянгана в открытое море, на них сразу обратят внимание, поскольку дальше все территории – тайваньские.
Побережье слева – сянъаньское – было застроено меньше, чем сямыньское справа, и тянулось дальше к востоку. Соколов сказал, что хочет идти вдоль него, и Оливия передала указания мотористу.
Соколов пересел ближе к нему, прихватив свою сумку, включил фонарик, зажал в зубах, как сигару, и, расстегнув сумку, посветил в нее. Она была набита всякой всячиной, но преобладающим был малиновый цвет стоюаневых купюр, по большей части отдельных мятых бумажек. Соколов порылся в них и нашел пачку примерно в дюйм толщиной. Он посветил на нее и глянул на моториста, убеждаясь, что тот заметил. Потом вытащил пластиковый пакет – белый мешок для стирки с логотипом шикарного отеля, – положил туда пачку денег и тщательно скатал пакет в маленький аккуратный сверток.
Потом глянул на Оливию.
– Поведи лодку, пожалуйста.
– Пересядь, я поведу лодку, – по-китайски сказала она мотористу.
Тот колебался.
– Я уже некоторое время наблюдаю за этим человеком, – сказала она. – Он вроде бы не убивает тех, кто ему не враг. Думаю, все будет хорошо.
Не сводя глаз с Соколова, моторист встал и пропустил Оливию на свое место. Она перелезла через спинку его сиденья, села за штурвал и выбрала впереди огонек-ориентир, чтобы держать курс на него.
Они вышли из пролива, и катер закачался на длинных океанских валах. Моторист, пригнувшись, пересел на центральную банку. Соколов встал на колени и сунул ему завернутую в полиэтилен пачку денег, затем жестами показал, что ее надо спрятать в штаны. Моторист, разрываясь между страхом и сильнейшим любопытством, повиновался. Соколов протянул ему спасжилет и пантомимой изобразил, что его надо надеть. «Ближе к берегу», – приказал он Оливии. Та подвела катер к глинистому мелководью. Шел отлив, и оно тянулось на большое расстояние от Сянъаня, тускло отражая оранжево-розовые городские огни.
