Романы. Повести. Рассказы. В 2 томах. Том 2 - Верн Жюль Габриэль (бесплатные полные книги TXT, FB2) 📗
И он поедет, в этом нечего сомневаться, даже не отдавая себе отчета, куда его везут, только при одном-единственном условии, что метеору не вздумается именно в эту минуту мелькнуть перед объективом его телескопа!
Но если мнение миссис Гьюдельсон одержало верх в доме на Морисс-стрит и от доктора не потребовали объяснений по поводу его отношения к старому другу, то мистер Дин Форсайт подвергся серьезному нападению. Митс не поддавалась никаким уговорам. Возмущенная поведением своего хозяина, она намеревалась, как она твердила, поговорить с ним с пары на пару глаз и разобраться в положении, которое каждую минуту грозило вызвать разрыв между обоими семействами. А какими это было чревато последствиями! Свадьбу отложат, может быть она и совсем расстроится… В каком отчаянии будут жених и невеста! Особенно ее дорогой Фрэнсис, ее «сынок», как она привыкла любовно и ласково называть его. Что сможет он предпринять после столкновения обоих соперников, весть о котором разнесется по всему городу и сделает примирение невозможным?
Поэтому днем 22 апреля Митс, оставшись в столовой наедине с мистером Дином Форсайтом и получив возможность, как ей этого хотелось, поговорить с ним с пары на пару глаз, остановила своего хозяина, когда тот повернулся, направляясь к лестнице, ведущей на башню.
Мы уже упомянули о том, что мистер Форсайт побаивался объяснений с Митс. Такие объяснения, как ему было издавна известно, всегда оборачивались не в его пользу. Он считал поэтому более благоразумным от них уклоняться.
И в этот раз, искоса взглянув на лицо Митс, производившее впечатление бомбы с горящим фитилем, которая вот-вот взорвется, мистер Дин Форсайт, стремясь укрыться от последствий такого взрыва, поспешно стал отступать к дверям. Раньше, однако, чем он успел взяться за дверную ручку, старая служанка преградила ему путь. Глядя в упор на своего хозяина, она произнесла:
— Мне нужно с вами поговорить!
— Поговорить со мной, Митс? Мне сейчас некогда…
— Мне тоже некогда, — объявила Митс. — У меня еще вся посуда от завтрака стрит немытая. Ваши трубы так же могут подождать, как и мои тарелки.
— А Омикрон?.. Кажется, он зовет-меня…
— Ваш Ами-Крон?.. Вот тоже важная птица! Он еще меня узнает, ваш дружок, попомните мое слово! «Настанет еще твой час» — так и передайте ему.
— Обязательно передам, Митс… Только мой болид…
— Бо-лит… — повторила Митс. — Не знаю, что это за штука, которая так называется. Но как бы вы ее ни расписывали, это такая болячка, из-за которой у вас в последнее время сердце в груди превратилось в камень.
— Болид, Митс, — терпеливо начал объяснять мистер Дин Форсайт, — это метеор…
— Ах, вот как! — вскричала Митс. — Это, значит, и есть знаменитый ваш ми-ти-вор! Ну что ж: он подождет, ваш болит, как ваш Ами-Крон.
— Только этого не хватало! — вспылил мистер Форсайт, задетый за живое.
— А кроме того, — неумолимо продолжала Митс, — небо полно туч, вот-вот польет дождь, и не время сейчас любоваться луной.
Митс была права. Упорство, с которым держалась дурная погода, способно было вывести из себя мистера Форсайта и доктора Гьюдельсона. Вот уже двое суток как небо было сплошь затянуто густыми облаками. Днем — ни луча солнца, ночью — ни проблеска звезд. Молочно-белый туман расстилался от края и до края горизонта, словно кисейная завеса, которую только изредка прорывал шпиль церковной башни Сент-Эндрью. Нечего было и думать при таких условиях увидеть в пространстве столь страстно оспариваемый болид. Надо было полагать, что подобные атмосферные условия не благоприятствовали астрономам штата Огайо или штата Пенсильвания, так же, впрочем, как и любых других обсерваторий Старого и Нового Света. И в самом деле, в газетах больше не печатались заметки, относящиеся к появлению метеора. Метеор этот, правда, не представлял такого интереса, который был бы способен взволновать научный мир. По существу он был довольно обычным космическим явлением, и нужно было быть Дином Форсайтом или Сиднеем Гьюдельсоном, чтобы подстерегать его возвращение с таким страстным нетерпением, которое грозило довести их до помешательства.
Митс между тем, когда хозяин ее убедился в полной невозможности ускользнуть от нее, продолжала, скрестив руки на груди:
— Мистер Форсайт, не забыли ли вы случайно, что у вас есть племянник по имени Фрэнсис Гордон?
— Ах, милый мой Фрэнсис, — проговорил мистер Форсайт, благодушно покачивая головой. — Да нет же, Митс! Разумеется, не забыл… Как же он поживает, славный мой Фрэнсис?
— Отлично, благодарю вас, сэр!
— Я как будто довольно давно не видел его.
— Да, да… с самого завтрака!
— Да что вы!
— Глаза ваши, верно, застряли на луне, сэр? — спросила Митс, заставляя своего хозяина повернуться к ней лицом.
— Нет, нет, добрая моя Митс… Но что поделаешь… Я несколько озабочен…
— Так озабочены, что, по-видимому, забыли об одной важной вещи.
— Забыл о важной вещи?.. Не понимаю, о чем ты говоришь?
— О том, что ваш племянник собирается жениться.
— Жениться… Жениться?..
— Только не хватает, чтобы вы спросили, о какой женитьбе идет речь!
— Нет, Митс… Но к чему все эти вопросы?
— Вот святая простота! Ведь каждому известно, что вопрос задают для того, чтобы получить ответ.
— Какой ответ, Митс?
— По поводу вашего отношения, сэр, к семье Гьюдельсон… Ведь вы не забыли, надо думать, что на свете существует семья Гьюдельсон — доктор Гьюдельсон, который проживает на Морисс-стрит, миссис Гьюдельсон, мать мисс Лу Гьюдельсон и мисс Дженни Гьюдельсон, невесты вашего племянника!
По мере того как имя Гьюдельсон срывалось с уст Митс и каждый раз произносилось с большей силой, мистер Форсайт хватался то за грудь, то за голову, то за бок, словно бы это имя, превратившись в пулю, впивалось в него. Он страдал, задыхался, кровь ударяла ему в голову.
— Ну, так как же? Вы слышали? — спросила Митс, видя, что он избегает ответа.
— Разумеется, слышал!.. — воскликнул ее хозяин.
— И дальше что? — не отставала старая служанка, постепенно повышая голос.
— Разве Фрэнсис все еще думает об этой женитьбе? — пробормотал, наконец, мистер Форсайт.
— Еще бы не думает! — воскликнула Митс. — Думает, как дышит, бедный наш мальчик. Как и все мы думаем о ней, как и вы сами о ней думаете, надо надеяться.
— Как? Мой племянник все еще намеревается жениться на дочери этого… доктора Гьюдельсона?
— Мисс Дженни, если вы не забыли, сэр. Уж будьте покойны — намеревается. Черт побери! Да что он — рехнулся, что ли, чтобы отказаться от этой мысли? Да где ему найти девушку милее, чем эта?
— Если, даже предположить, — перебил ее мистер Форсайт, — что дочь человека… который… человека… имя которого я не в силах произнести не задыхаясь… и в самом деле мила…
— Нет, это уже слишком! — закричала Митс, нетерпеливо отвязывая передник, словно собираясь отдать его хозяину.
— Да, послушайте, Митс, послушайте! — пробормотал мистер Форсайт, встревоженный ее угрожающей жестикуляцией.
Старая служанка встряхнула передником, завязки которого свисали до земли.
— Разговаривать нам больше не о чем! Пятьдесят лет я прослужила в этом доме, но лучше я уйду, подохну под забором, как запаршивевший пес, чем останусь у человека, который терзает собственную кровь! Я всего-навсего бедная служанка, но у меня есть сердце, сэр… Да! Оно у меня есть!
— Что ты расшумелась, Митс? — произнес, наконец, задетый за живое мистер Дин Форсайт. — Не знаешь ты разве, что он мне сделал, этот доктор Гьюдельсон?
— Что же он сделал?
— Он меня обокрал.
— Обокрал?
— Да, обокрал самым гнусным образом!
— Что же он у вас украл? Часы? Или кошелек?.. Или носовой платок?
— Мой метеор!
— Ах, опять ваш ми-ти-вор! — проговорила старая служанка, усмехаясь самой обидной и неприятной для мистера Форсайта усмешкой. — И в самом деле, давно не вспоминали о вашем знаменитом ми-ти-воре. Да разве мыслимо приходить в такое состояние из-за какой-то штуки, которая шляется по небу? Да разве этот ми-ти-вор принадлежит вам больше, чем доктору Гьюдельсону? Имя свое вы к нему прилепили, что ли? Разве он не всем принадлежит, вот хоть мне или моей собаке, если бы у меня была собака?.. Но, слава богу, у меня ее нет… Купили вы его за свои деньги, что ли? Или, может быть, он вам достался по наследству?
